Все началось с того звонка. Можно сказать, и как бы это банально не звучало, что моя жизнь разделилась на две части: до звонка и после.

Когда на работе у меня случился очередной приступ панической атаки, друг посоветовал мне обратиться к психологу. И я вдруг решила, что уже пора, словно меня кто-то подтолкнул к этому решению. Не подумайте, мне предлагали обратиться к психологу много раз, и я всегда говорила,– “Да, действительно, я тоже думаю сходить”, – но этим все заканчивалось. А в тот день что-то внутри шевельнулось, запротестовало и потребовало немедленно записаться на прием.

“Но, должен предупредить”,– начал мой друг,– “Она несколько нестандартный психолог”.

Я на это внимания не обратила, на самом деле, меня тогда опьянила сама мысль, что я наконец решилась на это.

“Вся моя жизнь из ряда вон”,– отмахнулась тогда я,– “Не думаю, что поход к нестандартному психологу что-либо изменит в моей жизни”.

Как же сильно я ошибалась.

В тот день мы назначили первый сеанс, утром, до работы, чтобы дома не оправдываться, почему я пришла поздно. Не хотелось говорить матери, что хожу к психологу.

Я не могла дождаться сеанса, мне тогда казалось, что за один сеанс этому психологу удастся излечить мою душу. До тошноты хотелось банально вылечиться и я верила, что случится чудо. Она же нестандартный психолог, верно? Пусть сотворит чудо.

На знаю как, но мне удалось дожить до того дня, когда наконец-то должен был состояться сеанс и вот стоя напротив двери в кабинет и держась за ручку я, всего на долю секунды, но засомневалась. Ведь психолог – это надежда на то, что все наконец наладится, а если он окажется шарлатаном, диванным доктором, уложит на кушетку, потребует рассказать о себе, продиктует пару терминов, о которых я сама прекрасно знаю и все. Ничего не изменится, возможно станет еще хуже. А вдруг она мне поможет, но мне от этого станет еще хуже… Бредовые мыли нужно было быстро отогнать, пока не началась очередная паническая атака, поэтому я стучусь в дверь, и услышав: “Войдите”, захожу в кабинет. Кабинет или скорее маленькая, но надо отметить уютная комната, обставленная буквально все на свете, встречает меня раскрытыми окнами и картинами на стенах, букетом цветов в вазе и расставленными по всей мебели статуэтками всех возможных божеств. Мне на глаза попадаются колокола из буддийского храма, еще повсюду были всевозможные сувениры из западных стран, пахнет необычными травами, какой-то настойкой боярышника, но самое главное – миллион разноцветных карандашей. Поставив мысленно пометку спросить об их предназначении, я захожу в комнату и отмечаю для себя, что кушетки нет. Значит этот пункт можно вычеркнуть.

Меня приветствует миловидная девушка с широкой улыбкой на лице, от которой так и веет спокойствием. Меня, со своей неуравновешенной психикой, даже начало подташнивать, голова начала болеть, но мне так сильно хотелось выговориться, что я решила просто-напросто отмахнуться от всего и плыть по течению.

Стоило ей произнести волшебные:

“Расскажите, в чем причина вашего прихода сюда”,– как меня будто разорвало, словно какая-то массивная плотина, столько времени державшая все мои эмоции внутри, с треском развалилась. Начала с приступов паники, рассказала о неконтролируемой агрессии, что не могу наладить контакт с коллегами, закончила, словно вишенкой на торте, тем, что терзало больше всего – семьей. Не знаю когда у меня начали появляться проблемы в семье, никак не доберусь до начала этого клубка, но тот момент был на самом деле переломным.

До прихода на сеанс, я думала, что не смогу все это рассказать и не расплакаться, ведь стоило мне об этом даже подумать, как слезы ручьем текли из глаз, где бы я не была. Но в тот день я не смогла из себя сцедить ни одной скупой слезинки. Я говорила и говорила, психолог кивала на каждое мое слово, иногда приводила собственные примеры и говорила, как хорошо меня понимает. О Боги, это было словно бальзам на душу, словно я намокла под дождем, а меня привели в дом, высушили, закутали в плед и дали горячий чай.

Когда рассказ закончился, она молча положила на стол множество банок с карандашами и предложила раскрасить мандалу.

Могу сказать одно,– в этот момент я решила, что второго сеанса не будет. Она предупредила, чтобы я не думала над цветами, о том, чтобы они сочетались, я должна просто выбрать тот цвет, который на тот момент мне захочется. Включила музыку и, когда из динамика полились восточные мотивы, я начала раскрашивать завитки, решив отключить мозг.

Мой скептический настрой никуда не пропал, даже когда психолог начала “читать” мою мандалу, как она это назвала. Она рассказала обо мне очень много всего, чего я ей не говорила во время своего рассказа и сейчас могу с уверенностью сказать, что девяносто процентов всей информации было правдой.

Я подумала,– “Как она узнала все по бумажке? Это интригует”,– но к концу сеанса начала раздражаться, потому как не заметила “вау” эффекта. Кто будет меня лечить?

“Буду ждать вас на следующем сеансе”,– начала она и я хотела перебить ее и сказать,что не будет никакого следующего сеанса, но она продолжила,– “Мы попробуем отыскать кое-кого в вашем подсознании”,– и я зацепилась за эту фразу. Конечно же, оне не требовала моего присутствия, но во мне уже щелкнул переключатель. Всю оставшуюся неделю я обдумывала наш сеанс взвешивала все за и против. Казались ли мне методы психолога странными? Да. Верила ли я ей? Нет. Хотела ли я снова туда пойти? Да.

Мне понравилось, как я себя чувствовала там, в этой маленькой комнатке. Спокойствие словно струилось по венам, обволакивало меня, текло по всему телу словно мед. И немаловажным было то, что я чувствовала, что меня понимают, мне нужно было о стольком еще рассказать, многое обсудить с тем, кто действительно понимает.

Я несколько раз на неделе сорвалась дома, накричала на всех, накричала на себя, извела себя, а потом твердо решила записаться на второй прием.

Наш следующий сеанс начался с раскрашивания мандалы. Психолог сказала, что я должна это делать каждый раз перед сеансом, чтобы она могла прочесть мою ауру и настрой этого дня.

“Бред какой-то,”,– подумала я, но согласилась, ведь вернувшись в этот кабинет я приняла правила игры, насколько бы абсурдными они не были.

Практика второго дня заключалась в том, чтобы представить в ярких красках то, о чем говорит психолог.

Я подчинилась, села раскрыв ладони, вслушивалась в медленные восточные мотивы струящиеся из динамика. Прошло наверное минут пять или десять, я полностью расслабилась и обмякла, когда сквозь мелодию услышала голос психолога.

Он не был похож на ее обычный голос, он вибрировал в такт музыке и словно звучал не снаружи, а где-то в голове, он исходил изнутри. И я ясно представила, что стою на берегу моря. Тогда еще я не была на море, и это было моей мечтой. С детства любила фильм “Достучаться до небес”, и смотрела его только лишь ради последнего момента, когда герои наконец добираются до моря.

Я почувствовал бриз, щекочущий лицо, ощутила песок под босыми ногами, ноздрей коснулся солоноватый запах морской воды. Сейчас я могу все это описать и вспомнить, но я не могу взять в толк, откуда мне было знать тогда все эти ощущения. Невозможно же представить все так ясно и почувствовать так правильно?

Но вот я стою на берегу, на мне легкое платье, которое колышет ветер и мне хорошо. Знаете фразу из библии, – “И увидел он, что это хорошо”,– Мне было хорошо, но я расплакалась, поздно поймала себя на том, что по щекам текут слезы и море расплылось перед глазами из-за слез. Я рыдала несколько минут просто всматриваясь сквозь пелену слез в море, которого никогда не видела. И знаете, меня охватывало очень странное чувство, будто я птица в клетке, звучит ужасно банально, правда, но меня словно привязали к чему-то, но я всю жизнь летала, а сейчас не могла даже взмахнуть крыльями. Я хотела нырнуть в океан, не умела плавать, но неистово хотелось нырнуть, пусть даже утонуть, но хотя бы коснуться воды.