Претензий и ругани в адрес опера теперь склонившегося над маленьким переплетом священного писания, со стороны начальства я не припомню. Пытался ли он отвести от себя какую либо напасть по службе с помощью молитвы? На мой взгляд маловероятно. С другой стороны, почему меня удивляет, то что человек обратился в последнюю инстанцию, когда вопросы продолжают оставаться без ответов и уже никто из людей не может ничего утверждать без ютуба!
Я и сам в какой-то момент понял, что последняя инстанция знаний это вера. Еще будучи молодым, безмерно активным опером мне казалось, что весь Мир принадлежит мне. Эти вот фразочки вроде:"я никого и нечего не боюсь!","я все могу!" на волне бешенного энтузиазма и внутренней откуда-то взявшейся энергии. В то время они мне казались лучшим подспорьем во всех делах, что мне приходилось расследовать. И успех был. Подозреваемые находились и "кололись". Преступления с виду казавшиеся "глухарями" и "висяками" успешно закрывались постановлением о прекращении и я свято верил, что я такой избранный и безупречный. Даже в делах упиравшихся в недостаток улик и доказательств я при должном старании находил ту самую нить позволявшую их раскрыть. Время шло и моя городыня все больше и больше ослепляла меня не давая понять, что источник такой безмерной энергии постепенно иссякнет. И я упрусь таки в тупик! Как в той самой сказке про "Черную курицу" Антония Погорельского, а с меня будут спрашивать ровно так как я заявлял о себе. Тогда мне было невдомек, что все что нужно было знать в любом расследуемом мною преступлении, так это о наличии в каждом из них людских страстей. Тех самых страстей, что губят человеческую душу. "Всякая страсть сама по себе разжигает и набирает силы, разрастаясь-легче не пустить, чем выгнать."-говорил Сенека. А ведь пока я сам был достаточно чист в помыслах и на похвалу лишь скромно улыбался понимая, что все скоротечно и имеет свой конец. Я видел гораздо больше чем остальные. Свет исходящий из моей души рассеивал тьму окружавшую тех кто замыслил и содеял злое. А потом, я и сам стал заложником тех самых страстей, что толкают людей на преступления. Обуявшая меня страсть это быть ЛУЧШИМ. Выделяться среди остальных любой ценой, порой идя на обман, который мне казался необходимым маленьким злом ради большого дела, привел таки меня к гордыни. И мой всепроникающий до селе взгляд, объяла темнота. Я остался один. Вызванная мной зависть остальных погубила последние проблески того хорошего чего я старался придерживаться. Пытаясь удержать удачу которая как я думал мне сопутствовала потому что я такой замечательный, я крутился возле начальства. Все мои разговоры с которым, я сводил к своим заслугам и оно было благосклонно ко мне до поры до времени. Пока я не потерял суть. Пока не утратил время, которое должен был потратить не на разговоры, а дела. Да долгое время можно существовать по принципу: "один грамм видимости, заменяет килограмм сути", строя воздушные замки из своих былых достижений. Такое возможно пока ты существуешь в среде таких же показушников и "трепачей", но наступает день когда истина сносит все достгнутое тобой в одночасье. Уверив всех в своей безупречности и бесконечном "фарте" на тебя полагаются в каком-то деле, с виду кажущимся проще простого, но фарта нет. Ты подключаешь свою энергию и вроде перестаешь заседать в кабинетах начальства с кружкой чая трепясь о своих удачах, но..... Тупик! Пустота и больше ничего! Недоумение твоих коллег сменяется раздражением руководства. Тебе кажется, что авторитет незыблем. Как можно сомневаться в тебе? Ты же раскрыл то, задержал на грани фола того, собрал недостающие улики в бесперспективном деле, а тут они не могут подождать немного и уже кричат о твоей некомпитентности. Ты суетишь, теряешь уйму времени, упускаешь момент и рождаешь свой первый "глухарь" на ровном месте. Что такое? Как так? Ведь все очевидно, а ответов нет! Ты вновь кропотливо все пересматриваешь, анализируешь ранее сделанные выводы, но ответа так и нет. Отчаяние сменяется новой бедой. Тут как в пословице:"пришла беда, отворяй ворота". Коллеги отворачиваются от тебя, словно убеждаясь в свое правоте на счет тебя и твоей гордыни. Руководство напоминает о соответствии занимаемой должности и тебе невдомек, что это лишь результат того, что ты давно утратил то качество, которое разительно отличало тебя от тех злодеев, что ты поставлен изобличать. Что охваченный потребностью каждый Божий день аккумулировать в себе избранность высказываемую окружающими тебя людьми, ты потерял хватку и прозорливость. И дальше следует лишь два пути либо карьера (где уже мало что зависит от оперского "фарта"), либо постепенная утрата достигнутого тобой мнимого авторитета. И как я уже сказал, все это как волокуша тянет с собой беды родившеяся от ощущения: "Ах, как здесь я!". Потеря скромности с близким человеком, тоже отчуждает его и он теряет с тобой связь рождая со временем неприязнь к тебе. Только теперь уделяя время чтению Нового завета, я так же как и этот опер с ОБЭПа стал понимать причину по которой я потерял сначала любимую, а потом и уважение коллег. Так вот, упав до самого низа. Сенека говорил:"не поступай подобно тем, кто желает не совершенствоваться, а быть на виду." Выходит, что с течением времени я забыл о цели, о своем настоящем предназначении и увлекся средствами и неизбежно окунулся в пустоту, так сразу и не поняв для чего это все. Вообразив себе, что мои коллеги сорадуются моему успеху, я почти не смотрел на них, лишь воображая некую серую массу почитателей. При этом мне стоило лишь хорошенько взглянуть на них, тогда бы я разглядел одетые маски приличия, под которыми скрывались искаженные злобой и завистью рожи. Болото в котором они так хорошо себя чувствовали, с моим приходом вдруг всколыхнулось и стало источать зловоние привлекая к себе внимание. А оно (ВНИМАНИЕ) им было не нужно, они хотели спокойствия и безмятежности. Они предпочитают жить вдали от борьбы за существование и соответствие написанному в их красных книжечках они считают не нужной суетой.
Тем временем точка каления начальника РУВД достигала своего пика и «печь» изрыгала брызжащие раскаленным металлом болванки на которых трещали треском огненные надписи: «выговор», «лишение премии», «увольнение» и они аллея и шипя проносились мимо голов стоящих «виновных» на которых были прикованы взгляды сидящих в зале. Это не говорилось открытым текстом, но рубленные «пресс-ножницами» фразы звучали угрожающе с рисующейся дальнейшей негативной перспективой. Подняли начальника отдела по фамилии Славиков. Глядя на него, поневоле задаешься вопросом об его интеллекте. Полное обновление начальников отделов в последнее время не дало мне еще представления о каждом из них в виду недавности их прихода. Славиков выглядел как типичный карьерист, но порой на совещаниях прикидывался глупцом. Тут либо попытка схитрить и устранить все нападки на себя, либо всамделешная глупость. Он, чем то напоминал мультяшных персонажей с большими выступающими вперед челюстями. Типа морячок Папая или римские легионеры из Остерикс и Обеликс. Модная небритость (сейчас ввиду масочного режима это было возможно и не вызывало нареканий) и челка зачесанная в бок с четким пробором на которую он явно тратит немало времени по утру. Вся эта студенческая напыщенность плохо лепилась на мужика которому уже стукнуло за пятьдесят и поэтому он выглядел довольно глупо на мой взгляд. Не покидало чувство, что этот человек всего боится и его страхи имеют вполне объяснимую причину. Теперь, когда «брать» стало опасно, он продолжает искать всевозможную выгоду от своего положения и сам боится своих поисков.
Главная претензия к Славикову был в том, что его опера в дежурные сутки при наличии заявок в прошлом от Шустовой об избиении её Алексеевым, не удосужились сразу после написания племянницей заявления на розыск потеряшки, попасть в адрес. В этом я был солидарен с руководителем и внутренне радовался разносу Славикова. Аргумент в пользу того, что проволочка с осмотром квартиры дала Алексееву предостаточно времени для сокрытия следов преступления был непоколебим и никакими доводами Славикова, о том что дверь никто не открыл, его было не устранить. Он постарался свалить все на дежурную часть отдела (откуда он, не разобравшись уволил, со своим приходом не плохо работающего пенсионера), но эти попытки были задавлены в зародыше с помощью резонного вопроса о состоятельности самого Славикова как руководителя. Факт оставался фактом из отдела никто не выехал проверить адрес, где возможно убивали в этот момент Шустову или скрывали следы ее умерщвления.
