Гул, вдруг стих и кто-то сказал привычную, но каждый раз бодрящую почему-то фразу, выскочившую словно вопрос или попытка призвать к ответу или просьба сделать ответный ход: «Товарищи, офицеры!» Произнесший эту фразу начальник патрульно-постовой службы немного вытянулся, слегка уложив руки по швам и устремил свой взор на торопливо вошедшего начальника управления. Новый начальник управления, поменявший со своим приходом около года назад, почти всех руководителей отделов был довольно молодым и судя по всему карьеристом до мозга и костей. Коротко и аккуратно остриженные волосы темного цвета, пустые ничего не выражающие глаза и полное отсутствие мимики даже во время сильного гнева. Только крик и чуть пригнутая голова словно у рычащей собаки говорили о том, что он раздражен. При этом голова оставалась неподвижной и только рука с указательным пальцем могла вдруг взмыть в потолок потом указать на виновника или направление, где находилась проблема. Мне почему то, все время казалось, что он отыгрывал какую-то роль и по большому счету ему на все наплевать. Все происходящее вокруг было для него малозначительным и сюда он пришел лишь потому, что этого требует его должность. Кадровые перестановки понятное дело были не совсем заслугой нового руководителя, но вот увольнение некоторых рядовых сотрудников в силу проявленного равнодушия, безолаберности с его стороны это точно.
–….,что сделано?! -раздалась фраза, после которой наступила пауза и я полностью отвлекшись от читаемой сводки не смог вовремя понять к кому она адресована. Я ощутил, только волнообразно возникшую тишину. После того как на меня устремились взгляды коллег, я наконец понял что надо что-то отвечать именно мне. Сутки прошли у меня довольно насыщено, заявки сыпались как из пулемета. Поспать удалось лишь часа два за ночь. Откровенно говоря, я засыпал на ходу, так что бодрил себя перелистыванием наработанного материала по пропавшей без вести Шустовой и не заметил как дошла очередь в сводке, до сообщения о ее пропаже.
–В данный момент, телефон у нее отключен товарищ полковник. Опрошен сожитель Алексеев! В журнале звонков Шустова неоднократно звонила ему. Время разгвора по несколько секунд, скорей всего он не брал. Племянница не смогла дозвонится до пропавшей на следующий день поэтому обратилась в полицию. Соседи ссоры или какого либо шума не слышали! Сделали осмотр жилища!– отрапортовал я, встав со своего места прижимая «материал» к животу, словно ожидая удара в это место. Стараясь, не смотреть, я все же заметил, что начальник гневливо склонил голову.
–Мы чтО? Здесь сидим, чтобы послушать от РОЗЫСКНИКА, то что написано в сводке?!-голос казалось исходил у него откуда-то изнутри и легкие наполненные раскаленным воздухом, еле пропускают слова,-что с ЕЁ телефоном!? Где глохнет сигнал?! Сколько времени прошло со дня исчезновения!? Родственники?! Камеры!?– почти перейдя на крик и переводя взгляд с меня на начальника уголовного розыска Егора Федоровича, как бы подразумевая «ладно ты дурак, а что твой руководитель, тоже не хера не соображает?!»
Я понимал, что оправдываться значит лишь добавить поводов для продолжения крика, поэтому произнес:
–Пять дней, как Шустова не выходит на связь.-
Конечно, оправданий не было тому, чтобы судьба пропавшей женщины находилась в неведении и никто ничего не делал. И все же дежурные сутки так и не позволили мне поговорить с племянницей лично, разузнать у нее про возможные контакты и о родственниках Шустовой. Необходимо было состряпать невероятное количество никому не нужной документации и получить одобрение у судьи на проведение технических мероприятий, позволяющих понять, где был телефон Шустовой перед тем как отключился! И все это за один день, что был у меня помимо дежурных суток, где я без остановки был одолеваем другими заявками по району! Поэтому я молчал и ждал когда Везувий иссякнет. Егор Федорович, склонив голову стоял на три ряда впереди и тоже занял позицию: «не добавления масла». Ему еще предстояло докладывать по изнасилованию и убитому азиату, так что он берег силы на заключительный раунд. Подняли начальника отдела полиции по «земле» которого пропала Шустова, к нему была убийственная претензия: почему они не попали в адрес, сразу после написанного племянницей заявления!?
Если взять большинство справок написанных сотрудниками полиции по заявлениям, где граждане явно злоупотребляли своими возможностями по защите попранных прав, то в таких справках преимущественно фигурирует фраза: «…дверь никто не открыл!» Т.е. допустим бабушка заявляет, что ее сосед съедает кошачий корм, который она щедро сыпет котикам, живущим в подвале ее дома, дабы разнообразить бедняжкам их меню. Участковый преисполненный неуемным желанием создать по этому поводу официальный документ, как правило пишет справку в материал по голодным кошкам. Что мол, мной участковым таким то, неоднократно (что важно, участковый был наступателен и настойчив) осуществлен выход в адрес с целью разоблачения такого-то «злодея» и дверь мне никто не открыл! Понятно, что участковый даже не знает как выглядит эта дверь, потому что он зачастую, забывает как выглядит его собственная, но это не важно, главное теперь есть документ и теперь все в порядке, бабуля спокойна, злодей уличен! До того момента, как вновь отпущенный с поводка какой нибудь дико голодный, пес осеменитель какой нибудь популярной нынче породы собак, цинично и неразборчиво сожрет, насыпанный сердобольной бабушкой кошачий корм, стоящий как правило как дорогое детское питание.
Пока я стоял и слушал голос вышестоящего руководства, то ненароком разглядывал всех с высоты, что называется собственного роста. В какой либо местности, где все носит одинаковое название, допустим лес и там деревья, пустыня и там песок, тут дерево и тут дерево, и там песок и здесь песок, но есть такое понятие, как урочище в лесу, место без деревьев и в пустыне это будет оазис. Так вот оглядывая макушки и плечи в погонах впереди сидящих, я невольно заметил, что в руках у одного был не привычный смартфон с роликами из «тик тока», а небольшая книжица-молитвослов. За время многих совещаний, что прошли до этого дня, такое я видел впервые. Люди молились на сводку, лишь бы их не спросили за нераскрытое или не возбужденное дело, но чтобы молитвослов!? Пожалуй, ни разу не видел у кого либо из сотрудников, даже у тех, кто был достаточно набожен как мне было известно. Еще больше я был поражен, тому что его держал паренек, которого я знал как разбитного, всегда веселого, шутливого и могущего безобидно и остроумно кого нибудь «подколоть» человека. Правда он почти всегда роптал, когда нас оперов задействовали на обеспечения. Для него это становилось поводом для резкой критики руководства и системы в целом. Он был из так называемой оперской элиты-отдела по борьбе с экономическими преступлениями и противодействию коррупции. Они не занимались всякой там мелочью типа кражи айфонов или разбором кровавых конфликтов на дороге. Их стезя распространялась на богатых коммерсантов, фальшивомонетчиков и крупных мошенников с коррупционерами. В РУВД у них отдельный вход с кодом, в коридор где располагались их кабинеты. Вся их деятельность проходила под грифом секретно. Отсюда и особое положение. Тем не менее обеспечение порядка на уличных мероприятиях их тоже касалось. Почти всегда кого-то из них выделяли на патрульно-постовую деятельность. Так я с ним и познакомился во время стояний на судостроительном заводе во время приезда кого-то из правительства. Внешне веселый, он зло критиковал начальство, сетовал на зарплату и ругал вышестоящих за недостаток внимания к полиции и т.д. Накануне приезда правительства на завод, произошел пожар на судне которое должно было быть сдано к визиту высокопоставленных особ. Символично-ропщущий антикоррупционер обеспечивает охрану в то время, как люди скрывали с помощью огня свои вороватые наклонности. То что, корабль подпалили во избежание конфуза в связи с его неготовностью, я почему то не сомневался. Хотя один из работников верфи (простой рабочий) убеждал меня, что на корабле есть чему гореть, я почему то не верил, что именно на этом корабле огонь возник случайно, не предвидено. Особенно, если учесть его многомиллионную стоимость и то, что пожар возник сразу, аж на трех палубах. Да, подумал я тогда и вот именно тот корабль, что торжественно должен был быть сдан при правительстве страны, как раз и загорелся! Ну просто напасть какая-то! Обэповец роптал, правительственные мужи осматривали пепелище, а мороз крепчал.
