Снаружи мир оставался спокойным. Никаких бурь, никаких резких изменений. Только медленное течение времени, которое я мог ощущать лишь по изменению положения солнца. Моя единственная компания – это точка света и моё собственное отражение в стенах куба. Да, куб был прозрачен, но всё же давал мне взглянуть на себя.

Я начал говорить с собой. Это было странно, даже пугающе, но молчание было ещё хуже.

– Думаешь, это испытание? – спрашивал я своё отражение, не ожидая ответа. – Или, может, наказание?

Отражение лишь смотрело на меня, повторяя каждое моё движение.

В какой-то момент я перестал задавать вопросы. Какая в этом польза, если никто не отвечает? Я даже посмеялся от этой мысли, всё это было похоже на помешательство рассудка, коим оно уже начинало и быть. Я начал исследовать куб, дабы не сойти с ума окончательно, несмотря на его кажущуюся простоту. Стены были абсолютно гладкими, без малейших изъянов. Пол – ровным и прохладным.

Начал двигаться внутри куба, проверяя, как он реагирует на мои действия. Он не сопротивлялся. Каждый шаг, каждый наклон – куб послушно следовал за мной, словно был продолжением моего тела.

Но это не приносило утешения. Вместо этого мне казалось, что я несу этот невидимый гроб на своих плечах.

Прошли дни, может, недели. Моё восприятие времени исчезло окончательно. Я пытался считать «дни» по смене дня и ночи, но вскоре сбился.

Вскоре я принял решение: раз я не могу выбраться, значит, я должен научиться жить в этом пространстве.

Я сел посреди куба и закрыл глаза. Если раньше я пытался сопротивляться, то теперь решил плыть по течению. Мои мысли блуждали, возвращаясь к прошлой жизни. Я вспомнил дом, своё богатство, своё окружение. Вспомнил дни, когда я чувствовал себя всемогущим.

Но с каждым воспоминанием я всё яснее осознавал, что это были лишь иллюзии. Я жил так, будто весь мир принадлежал мне, но на самом деле я был таким же пленником, как сейчас. Только тогда клетка была невидимой, созданной из золота и тщеславия.

И вот теперь я здесь, в настоящей клетке, лишённой всего. Даже имени.

Я не помнил, как я сюда попал, но одно воспоминание было ясным, как день: я всегда хотел быть бессмертным. Я был уверен, что это принесёт мне счастье, власть, свободу.

И вот я получил то, о чём мечтал. Ведь здесь я не чувствовал ни голода, ни жажды, мне даже не хотелось спать. Силы, что я терял, восстанавливались сразу как заканчивались. Боль, что я мог причинить себе, проходила моментально, раны заживали, иногда даже не успев появиться, проводя недели в заточении, я пробовал всё, что мог, но ничего не приносило результатов. Я даже не управлял кубом, ведь не знал куда идти.

Через время, может быть месяц, пришло осознание, что я сижу на полу куба, скрестив ноги, и смотрю на мир за его пределами. Там шел дождь. Он начался внезапно, как будто кто-то просто перевернул ведро, возможно, это и послужило моему возвращению в сознание. Струи воды, разбиваясь о поверхность земли, казались мне музыкой. Музыкой свободы, которая была мне недоступна. Но единственное, что осталось со мной даже внутри этого куба, это обоняние, я чувствовал запах свежести от дождя, вдыхать воздух было единственным наслаждением.

Я провёл рукой по гладкой, прозрачной стене, ощущая её прохладу. Почему эта клетка невидима, но такая ощутимая? Почему она позволяет мне видеть всё, но не трогать?

Тишина внутри была гнетущей. Иногда я улавливал звук собственного дыхания, как будто оно отдавалось эхом. Это странное ощущение делало меня ещё более отчуждённым. Даже я сам становился частью этой пустоты.

Но вдруг, в этом мёртвом спокойствии, я заметил движение. Маленькая птица – воробей или что-то похожее – приземлилась прямо перед моим кубом на ветку дерева. Она встряхнула перья, как будто дождь застал её врасплох, и посмотрела в мою сторону.

Я замер.

– Ты меня видишь? – прошептал я, сам удивляясь своему голосу и переживая в этот момент настоящую бурю эмоций.

Птица наклонила голову, словно изучая меня, и сделала маленький прыжок вперёд. Её глаза блестели, как две чёрные бусины. Я подвинулся ближе, стараясь не спугнуть её.

– Привет, – сказал я, чувствуя, как странное тепло разливается внутри. Неужели хоть кто-то может меня видеть?

Птица продолжала смотреть на меня. Её клюв слегка подрагивал, будто она готовилась что-то сделать.

Как вдруг она спрыгнула и полетела прямо на меня, я было испугался, но нет, она пролетела сквозь меня и устремилась за добычей, которая была позади меня.

Всякая надежда, питавшая меня эти доли секунд, исчезла, я вновь рухнул на прозрачный пол и начал избивать его кулаками.

–НЕТ, НЕТ, НЕТ! – Слезы стекали по моим щекам и падали на пол точно также, как дождь капал за пределами куба.

–ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ Я? – надрываясь, кричал я.

Ответом мне было только мягкое журчание дождя.

Я начал понимать, что одиночество здесь – не просто состояние, а часть моего наказания. Или, возможно, даже самой конструкции этого места. Куб позволял мне видеть всё, слышать всё, но никогда не быть частью этого мира.

Это осознание было мучительным. Гораздо хуже, чем любая физическая боль, которую я мог бы испытать.

Я снова повернулся к центру куба и закрыл глаза. В моей памяти начали всплывать лица людей, которых я знал. Их голоса, их смех. Я пытался удержать их, как тонущий человек цепляется за обломки корабля.

Но чем больше я старался, тем быстрее эти образы исчезали. Вместо них приходила пустота, ещё более глубокая, чем стены куба.

Я открыл глаза и посмотрел на свои руки. Они казались мне чужими.

– Кто я теперь? – спросил я у тишины.

Тишина, как всегда, осталась безразличной.

Дождь прекратился. Влажная земля за стенами куба блестела, как гладкий шёлк, и поднимался лёгкий пар. Воздух был свежим и, возможно, прохладным, но об этом я мог лишь догадываться. Здесь, внутри, климат оставался неизменным, без холода или жары, без ветра, без ощущения времени.

Я поднялся на ноги, чувствуя, как боль в затёкших конечностях отзывается тянущими уколами. Забавно, что в бессмертном теле боль всё ещё могла существовать. Пусть она была мимолётной и пустой, но она напоминала мне, что я жив.

– Жив, – прошептал я, обращаясь к себе, словно пытаясь убедить.

Нужно было чем-то заняться. Каждый раз, когда я оставался без движения, мысли начинали захватывать меня, затягивать, как зыбучие пески.

Тогда и начались эксперименты, я пробовал всё, что мог: управлял кубом, поднимаясь и вверх, и вниз, научился разгонять его, перемещаясь всё быстрее. Вскоре и это занятие мне наскучило, впервые я захотел что-то потрогать кроме этих гладких стен, посмотрел вниз на землю.

–Как бы было здорово ощутить землю, потрогать её, помять в своих руках!

Моё желание практически стало материальным. Как вдруг из пучка света над головой появилась и начала падать горсть земли. Я испугался и поймал её чисто машинально. Да, это была земля, такой какой я её помню, мягкая, податливая и такая приятная.

– Если я могу создать землю, значит и что-то другое смогу!

Я вытянул перед собой руку, сосредоточился. Куб отозвался почти мгновенно, повинуясь моему мысленному приказу. В воздухе передо мной возник стул. Тот самый, который я видел в прошлом, массивный, деревянный, с искусной резьбой на спинке.

Я присел на него, провёл рукой по текстуре дерева. Оно было идеально гладким, без единого изъяна. Воссозданное воспоминание, безупречное и бесчувственное.

На этот раз я решил добавить больше деталей. Передо мной появился стол – круглый, с мраморной поверхностью. На столе – кувшин и бокал. В кувшине красное вино, богатое, насыщенное, такое, каким я его помнил.

Я налил себе бокал, глядя, как жидкость заполняет его, создавая плотную, тёмно-рубиновую поверхность. Поднёс бокал к губам и сделал маленький глоток.

Вкус был таким, каким и должен быть, но почему-то оставлял только пустоту и легкое алкогольное опьянение.