И замолчал, вспомнив тянущее за сердце и тяжкое для души расставание.
Собственно, всё быстро произошло – следующим же утром свои вещички в сумку покидал, из общего ничего не тронул – ни подаренный друзьями на свадьбу чайный сервис, ни даже видеомагнитофон «ВМ-12», к которому с особой бережливостью относился, – и всё, хлопнув дверью комнаты малосемейного общежития, ушел. Как оказалось, насовсем.
Потом, раза три, Ольга приходила к Геннадию, плакала, врала, что ребёночек от него, обратно сойтись просила.
– Только при этом она всегда выпимши была, – Генкины глаза в узкую щёлочку превратились. – Несмотря на то, что беременная. Чхать она на ребёнка хотела!
Жена его по руке погладила легонько, чтобы успокоился.
– Ну, всё, мой хороший, в прошлом уже всё, – затем вдруг спросила: – А почему ты её дитя «ребёнком» называешь? Кто родился-то у неё?
Геннадий плечами пожал:
– Да я и не интересовался никогда. Ольгу-то я потом вообще никогда не видел – она куда-то в райцентр из города уехала, а общих знакомых не осталось. Но кто-то, не помню – кто, говорил, что вроде бы девочка…
Тем временем городские постройки за окном автобуса сменились пригородными пейзажами. Зелени, как и самих деревьев, стало ещё больше, а кое-где в пока ещё невысокой траве проглядывали ярко жёлтые набалдашники одуванчиков. Правда, радости от всей этой весенней акварели не было – в сердце почему-то поселились тревога, ожидание чего-то сложного. И даже страх…
Сам детдом своей архитектурой больше напоминал сельский Дом культуры – по серому от времени фасаду протянулись морщины трещин, стёкла в оконных рамах выглядели треснувшими окулярами, а заросший деревьями и кустарником сад создавал впечатление заброшенного: траву здесь с прошлого года не убирали и молодой зелёной поросли через плесневелый слой пожухлой листвы пробиться было просто невозможно.
Общее же впечатление от первых шагов по территории было таким, словно из весны вдруг пришли в умирающую осень. Генка ещё подумал, что ну никак это не увязывается с задуманными им светлыми перспективами.
Фойе также выглядело мёртвым. Шаги по бетонному исшарканному полу отдавались эхом, как показалось, сразу на все два верхних этажа. И только было подумалось – куда же идти, как вдруг откуда-то из-под лестницы послышалось:
– Здравствуйте…– это оказалась мелкая пигалица с огромными глазами зеленого цвета, которые пристально и как-то с надеждой смотрели на незнакомых взрослых.
– Вы, наверное, директора ищите, да? – спросила девочка. И, не дожидаясь ответа, продолжила: – А он вон в том кабинете сидит…
Пальцем на двустворчатую обитую коричневым дерматином дверь с табличкой «И. М. Мамонтов – заведующий» показала. Затем, правильно поняв растерянность Светланы и Геннадия, продолжила:
– Вы, наверное, за ребеночком приехали, да? Вы не бойтесь, здесь много хороших детей, обязательно кого-нибудь выберете.
Первым в себя пришел Генка:
– Да мы и не боимся. С чего нам бояться-то?
Девочка вздохнула:
– Ну я же вижу, что вы новенькие. Тех, кто сюда детей выбирать приходит, я всех знаю. А вас впервые вижу.
– И что же, часто выбирать приходят? – Светлана к девочке пониже опустилась, чтобы в лицо всмотреться, прядку светлых волос с лица убрала. – Звать-то тебя как?
– Машенькой, – девочка светло так улыбнулась, глаза еще ярче засверкали. – Мамка сказала, что в честь Маши из мультфильма с медведем меня назвала.
Света немного отстранилась:
– Так у тебя, получается, мама есть. А что же тогда ты здесь делаешь?
Машенька куда-то за окно, вдаль посмотрела:
– Наш директор Иван Михайлович говорит, что мамы у всех есть, и забывать об этом – никак нельзя. Правда, что-то давно она ко мне не приезжает – последний раз еще осенью была. И то не зашла даже, только у забора с улицы постояла, плакала почему-то, а как меня в окошко увидела, так сразу развернулась и ушла. Даже не оглянулась ни разу…
– И давно ты здесь? – Светлана снова на корточки присела.
– С год примерно. Как от мамулечки забрали, вот сюда и привезли.
– А папка твой где? – Геннадий тоже вниз опустился, чтобы лицом на одном уровне с Машей быть.
– А вот это давайте я вам сам расскажу, – вдруг раздалось из-за спины.
Это оказался полный круглолицый мужчина с огромной, в полголовы лысиной, одетый по-зимнему в вязаный свитер, давно невидевшие утюга коричневые брюки, которые заканчивались мягкими домашними тапочками; его глаза, увеличенные толстыми линзами очков, серьезно смотрели на посетителей.
– Вы, я так понимаю, ко мне? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Я – заведующий детским домом Иван Михайлович Мамонтов.
Затем на Машеньку посмотрел:
– Так, а ты здесь чего делаешь, а? Снова всех гостей встречаешь? А ну беги к себе в спальное расположение, нечего в фойе прохлаждаться! – и пальцем погрозил. – Через пятнадцать минут приду проверю!
Потом развернулся, к своему кабинету подошел, дверь приоткрыл:
– Ну-с, милости прошу…
Несмотря на то, что двустворчатые двери намекали на находящееся за ними просторное помещение, кабинет директора детдома оказался небольшим – приемной не было, практически все пространство занимал мощный стол, произведенный в какие-нибудь сталинские времена, на полках открытого шкафа разместились всевозможные грамоты и кубки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
