Черноволосый Слава уселся напротив Дениса. Расстроенная Карина отошла от первого стола, а её подруга осталась.

На ужин дали рис с котлетой и салатом и компот. Настя приготовилась поесть, открыла рот и – ой. Рис по вкусу напоминал запах в бабушкином гардеробе – толстом деревянном шкафу. То есть в бабушкином гардеробе Настя никакую одежду не ела. Но если сравнивать вкус и запах, то тут было один в один: средство от моли или что-то такое же старое. Пришлось кое-как дожевать рисинки во рту. Настя взялась за котлету и – сюрприз! Внутри котлеты коварно прятался гриб-шампиньон. А грибы Настя не любила. Пришлось кое-как проглотить кусочек котлеты. Оставался салат. Он был с кислой капустой. Настя не стала даже пробовать.

– Ешь хлеб, – подсказала Катя. Себе она уже набрала несколько кусков. – Его можно со сметаной, с солью и с вареньем: первое, второе и десерт. Сходи возьми, он вон там на отдельном столе лежит.

Настя пошла к спасительному хлебу и вернулась с тремя ломтиками: один на первое, один на второе и один на десерт.

– А где взять варенье и сметану? – спросила она.

– Нигде, – сказала Катя. – Это я на будущее. Сметану, наверное, завтра к обеду дадут. Главное, чтобы она не плавала в супе. А варенье если появится, ты тогда сразу хватай его и мажь на хлеб.

У Насти от таких новостей чуть хлеб из рук не выпал:

– В смысле всю смену хлебом питаться?

– Ну да, – подтвердила Катя.

– Одним хлебом?!

– Разным хлебом. Чёрным и белым.

– А может, завтра будет вкуснее!

– Может, – согласилась Катя. Но выглядела при этом так, как будто кивает только из вежливости.

– Но это же невозможно, чтобы они кучу детей двадцать один день кормили невкусной едой! – убеждённо сказала Настя. – Даже в школьной столовой бывает вкусно! Не каждый день, но иногда-то бывает!

Катя развела руками.

Сухофруктов в компоте не было, только плавал коричневый осадок. Впрочем, с хлебом пить можно.

Настя пошла за хлебом для Таши и Даши, которые стеснялись идти сами, и решила заодно набрать побольше для себя, а то без варенья и сметаны на трёх кусочках она до завтра не дотянет. По дороге в дальнем конце она увидела за столом девочку не из магбордистов и не из мэджиков, насколько Настя помнила их по лицам. В тарелке на столе были те же самые рис, салат и котлета, но они стремительно исчезали. Девочка уплетала ужин за обе щёки! Как такое может быть?

– Вкусно? – спросила у неё Настя.

– Офень! – с набитым ртом ответила девочка.

Настя растерянно понесла хлеб за свой стол, выложила его на салфетку для всех и сказала Кате:

– У них есть невкусная еда и вкусная. Вон той девочке вкусная досталась. Она всё съела! – и показала рукой туда, где незнакомая девочка уже несла на стол для грязной посуды совершенно пустую тарелку.

– Может, на вкус и цвет? – с сомнением спросила Катя. – О вкусах не спорят и всё такое.

– Или это магия! – загорелась Таша.

Катя поджала губы – она не любила разговоры про способности. У неё не очень получалось колдовать, хоть она и училась вместе с Настей в школе с углублённым изучением волшебства. Кате никак не помогло бы, если бы незнакомая девочка тихонько поколдовывала за ужином, превращая древний рис в современный. Впрочем, волшебными вещами ведь могут пользоваться и маги, и не маги. Волшебные вещи Катя как раз любила и знала о них больше всех в классе. Так что Настя, чтобы утешить её, предложила свою версию:

– Наверно, у этой девочки есть амулет, который делает невкусную еду вкусной.

Теперь весь их стол провожал девочку глазами к выходу из зала. Но Настя на всякий случай смотрела и по сторонам: вдруг всё-таки сегодня на стол этой девочки подали ужин из кастрюль с надписью «Вк.», а на их стол – «Невк.». Тогда завтра можно было бы сесть за стол с другим номером. Но вроде бы все вокруг несли на столик с грязной посудой почти полные тарелки.

Настя перевела взгляд и успела увидеть, как за девочкой закрывается дверь в холл. Интересно, где у неё этот овкусняющий амулет? И как раздобыть себе точно такой же?

Не съеденный за ужином хлеб Настя завернула в салфетку и сунула в карман. Она помнила про «выносить запрещается», но хлеб – это же не баночка с супом и не коробочка с котлетами.

В холле Настя заметила кое-что, на что не обратила внимания перед ужином: торговый автомат. Вот где вкусная еда не пряталась, а сверкала за стеклом всеми красками: разноцветные батончики, соблазнительные чипсы, яркие банки с колой. Пользоваться такими автоматами Настя умела: чтобы добиться от них шоколадки, их надо подкормить деньгами. А денег Насте в лагерь не дали. Никому не дали. Артур Хоттабович сказал родителям, что в лагере покупать нечего, палаты не запираются, и для детей безопаснее всего ехать без денег. Настя отвернулась от автомата.

Тут дверь столовой открылась, и в холл вышла Электричка. Хороший момент, чтобы привлечь её внимание к тому, что «Весёлой досочке» тоже стоило бы поставить пять баллов. Ради этого Настя даже обратилась к тренеру не «Извините», а по имени и отчеству:

– Марина Соловьёвна, скажите, пожалуйста, а вы наши двери будете проверять?

– Что? Соловьёвна?! – Когда Электричка возмущалась, не дуя в свисток, её голос всё равно поднимался до свиста. – Я Марина Соловеевна! Минус балл! Запомните раз и навсегда: Со-ло-ве-ев-на!

– Простите, – пробормотала Настя, но это не помогло. В заколдованной таблице на белом поле сами собой появились чёрные палки, которые сложились в издевательское: «–1». А если в глаза назвать Соловьёвну Электричкой, то она, наверное, сразу влепит минус сто.

Катя потянула Настю за рукав: идём отсюда.

На лестнице за большим окном уже становилось темно.

– Ты не виновата, – утешила Катя, когда они вышли из холла. – Соловьёвну все называют Соловьёвной.

– Но у нас теперь разрыв шесть баллов! – Настя даже остановилась от досады: что за невезение такое! – Надо предупредить парней, что она не Соловьёвна.

Они постучались в дверь с надписью «Борис и Петя». Никто не ответил: Боря и Магов, наверное, ещё не пришли с ужина.

За окном комнаты оказалось ещё темнее, чем за лестничным окном. Снаружи было мало что видно, только на детской площадке ярко блестела горка. И Насте вдруг стало так же не себе, как этой одинокой горке в темноте.

– Как по волшебному зеркалу связаться? – спросила она.

– Наверно, как в отеле, – предположила Катя. – Мы с мамой и маминой подругой однажды жили в волшебном отеле. Надо на зеркале номер чужой комнаты написать, и в зеркало той комнаты придёт сигнал. Только чтобы по зеркалу писать, у меня помады нет.

– А там всё равно чем? Мылом можно, – придумала Настя. – Или подышать, тогда письмо будет лучше видно.

Тут возникла следующая проблема: как подышать на зеркало, которое выше уровня рта?

– Тумбочку перенесём, – предложила Настя.

Катина тумбочка уже была заставлена амулетами, так что выбрали Настину. Она оказалась тяжёлая, но не слишком, и вдвоём они дотащили её до ванной. А потом Настя влезла на неё с ногами, подышала на зеркало и пальцем вывела: «104».

– Стрелку нарисуй, – подсказала Катя. – Иначе не дойдёт.

Настя сделала стрелку и пальцем написала: «Не Соловьёвна и не Электричка!» Больше ничего в круглом облаке для письма не поместилось.

Они вернули тумбочку на место.

– Давай хлеб съедим, что ли, – сказала Настя.

Ужин был недавно, но надо было зажевать собственное беспокойство и Соловьёвнину несправедливость.

Настя достала из кармана хлеб в салфетке и – ужас! Каждый кусочек был обведён по краю контуром плесени или помечен в серединке зелёным. В столовой на них не было ничего подобного!

– Магия, – с тоской сказала Катя.

– Какая магия?!

– А там же написано «магический запрет». Наверное, существует плесневелое заклинание.

– Тогда уж плесневящее.

– Ну да, я и говорю. Вынесешь – заплесневеет.