Лида использовала время учёбы в университете для развития своих способностей. Она продолжала осваивать гитару, брала дополнительные уроки игры на инструменте. Также она ходила в хор, который существовал при музыкально-педагогическом колледже, иногда выступала на каких-то муниципальных концертах. Вся эта деятельность давала многое, кроме денег и женихов. Пока поклонниками Лидиных талантов оставались родные, подруги, а также – бабушки и дедушки – завсегдатаи бесплатных муниципальных концертов.
Незаметно подошло время окончания Университета. Её однокурсники строили дальнейшие планы на жизнь: кто – женился, кто – вышел замуж, а некоторые, наоборот, развелись. Очень многие из однокурсников поехали осваивать мегаполисы: Москву и Петербург, были такие, кто занялся научной карьерой, кто – в Вормске, кто-то – в других западносибирских городах. Были и такие, кто уехал жить и работать за границу. Среди уехавших было большое количество евреев, уехавших в Израиль, немцев, сосланных во время Великой Отечественной войны в Сибирь, которые уехали в Германию. Были и чистой воды авантюристы, которые, не имея каких-либо средств, талантов и поддержки, не обладая правом претендовать на переезд в силу своего происхождения, рванули, очертя голову, в Бразилию, США, Великобританию, Чехию и ещё, Бог весть, куда.
Лида решила, что ей тоже надо уезжать из Вормска. Уезжать за пределы страны она не хотела, поскольку всё-таки была очень привязана к своей семье, а также всё её музыкальное творчество было неразрывно связано с Россией: она с детства знала и сама пела множество русских народных песен, любила их, даже попсовые песенки, которые она пела под гитару, были на русском языке, кому это всё нужно и понятно за границей?
Подумав, Лида выбрала для себя Москву. В какой-то мере её вдохновил пример Влада Малинина, который сказал ей на выпускном в университете, что уже подыскал себе место на кафедре одного из московских институтов, будет первое время жильё снимать, а потом, посмотрит. Родители Влада были против его отъезда, поскольку при всех выигрышных данных Влада его ждала блестящая карьера в Вормске, где, кроме того, было своё жильё и помощь родителей, однако Влад всё же решил рискнуть. «Понимаешь, Лидка, – говорил он, – я не могу не ехать. Стариков жалко, но жизнь-то одна. Чувствую, что моя жизнь – там».
В Москву
В Москву Лида поехала только в октябре. После окончания университета она хотела немного отдохнуть от учёбы, от напряжения выпускных экзаменов. Друзей и приятелей у неё было много, поэтому дни пролетали незаметно. В сентябре уехать тоже не получилось, потому что, как знают настоящие провинциалы, первая декада месяца – это время сбора картошки, прочих овощей и поздних яблок, а также время их заготовки. Лина Львовна осенние заготовки производила в фабричных масштабах, поэтому об отъезде не было и речи.
Родители, вопреки ожиданиям Лиды, не были так уж однозначно против её отъезда в Москву. Причина отчасти была в том, что Андрей Павлович родился в Подмосковье, Москву отлично знал и любил. Мама тоже училась в своё время в Москве, в Институте культуры, поэтому попытки дочери завоевать столицу вызывали у неё сентиментальные чувства. Главная же причина согласия родителей была в том, что у Андрея Павловича в Москве жила родная сестра, поэтому за Лидой было кому присмотреть.
Лиде дали в дорогу какие-то денежные сбережения родителей, дедушка и бабушка также посильно поучаствовали в спонсировании внучки, даже Лика и её муж перед отъездом сунули ей в сумку небольшой конвертик с просвечивающими красными и синими бумажками.
В Москву Лида ехала на поезде. Благодаря разносолам Лины Львовны и весёлому характеру Лиды, все едущие в плацкартном отсеке фирменного поезда «Сибирь» быстро перезнакомились и всю дорогу до Москвы вместе трапезничали, травили анекдоты, пели под гитару и а капелла популярные песни, выходили вместе на стоянках, присматривали за вещами друг друга. Её попутчиками оказались: молодая женщина Рая, которая села в поезд в Казани и ехала в Москву к своим татарским родственникам на какое-то торжество; старичок, который гостил в Вормске у дочери, сейчас возвращался к себе домой в подмосковный Красногорск и, что удивительно, на каком-то муниципальном концерте слышал, как поёт Лида, и запомнил её. Особенно высказывал Лиде свою симпатию мужчина средних лет по имени Женя. Женя не отличался многословностью, в основном слушал, часто поглядывая на Лиду большими чайного цвета глазами. Он угощал соседей по плацкартному отсеку собственноручно приготовленными пирогами, рассказывал, что живёт в посёлке под Вознесенском, в своём доме, у него есть сад и собака. Все хвалили пироги Евгения, а он, узнав, что Лида едет покорять Москву, а также, что она хорошо поёт, дал ей номер своего телефона и говорил, чтобы она ему звонила, если ей понадобится какая-либо помощь. Женя был в гостях у своего армейского друга, который жил в одном из районов Вормской области и имел своё фермерское хозяйство. Лиде, конечно, было приятно внимание Жени, но она не за тем ехала в Москву, чтобы осесть в ещё большей провинции, чем Вормск, заниматься садом-огородом и печь пироги. Вспомнив про пироги, Лида опять подумала о том, что на неё, наверное, обращают внимание только такие, как Женя, ищущие жену-домохозяйку. Это её несколько расстроило и своих каких-либо координат она Жене не дала, бумажку с номером его телефона она взяла, но решила, что звонить ему точно не будет.
В Москве Лида первое время поселилась у родной тёти – сестры отца – Ольги Павловны Савченко. В своё время Ольга вышла замуж за простого парня – Егора. Егор был из деревни в Калининской (ныне Тверской) области. Кроме крепкого телосложения, высокого роста и армейской закалки особых достоинств у него не наблюдалось, однако в девяностые годы Егор развернулся. Сначала он «дальнобойствовал», ездил в Финляндию за товаром, машину арендовал, полученный товар успешно сбывал на российских рынках. Когда он скопил какой-то капитал, то затеял уже своё дело – перевозки, в том числе, международные. На вырученные деньги он купил трёхкомнатную квартиру в центре Москвы, обставил её, что называется «по последнему слову техники», сделал евроремонт. Однако богатство Егора счастья Ольге не принесло. Ольга не получила какого-то образования, поженились они с Егором, когда она была совсем юной, и с тех пор она была исключительно домохозяйкой. Вся её жизнь сосредоточилась только на муже. Простецкий Егор любил погулять и выпить. Чем старше становилась Ольга, тем чаще у Егора возникали очередные загулы. В конце концов он объявил Ольге, что встретил другую. На свой лад Егор был даже благороден. Он сказал, что Ольгу не бросит, а, кроме того, всегда будет помогать их совместной с Ольгой дочери – Анжеле. Ольга, видимо, от ощущения тотальной нелюбви и отсутствия внимания со стороны Егора, заболела, у неё диагностировали онкологию. К моменту приезда Лиды Ольга почти постоянно лежала на кровати в своей комнате: тихая, серая и безучастная. Егора практически никогда не было дома, а Анжела – дочь Ольги и Егора – была тренером по альпинизму, занималась йогой, всеми видами спорта, постоянно покоряла какие-то новые высоты и редко появлялась в квартире.
Ольга и Егор отнеслись к приезду Лиды нейтрально, Анжела во время своих коротких наездов, пожалуй, даже была рада присутствию живого человека в квартире. Они вместе с Лидой ходили на адреналиновые экскурсии: по каким-то развалинам, подводным коллекторам и крышам, посещали концерты обожаемых Анжелой рэперов и рокеров, гуляли по ночной Москве. Лиде, четно говоря, все эти увеселения не нравились. Учитывая её телосложение, какие-то протискивания по лестницам, тоннелям и прочее, её не вдохновляли. Рэперы и рокеры были Лиде противны, поскольку она не обнаруживала у них ни голоса, ни слуха, ни любви к русской народной песне. Для Лиды в музыке важна была мелодия и душа, в бормотании татуированных молодых исполнителей рэпа и сатанинских воплях беснующихся в кожаных куртках и обтягивающих брюках рокеров, она этого найти не могла. Однако она верно сопровождала Анжелу, поскольку чувствовала себя ей в какой-то мере обязанной.
