Его давление на ее бедра усилилось, и перед ее глазами замелькали искры, а пальцы ног уперлись в мягкий пол спортзала. Были ли это действительно его большие пальцы, которые прижимались к ее пояснице, нежно массируя ее? Или это были руки бога?

– Сосредоточься на своих ногах, – сказал Бит, обдавая теплым дыханием ее ухо и правую сторону шеи.

Это было не очень обнадеживающе, поскольку ее ноги в данный момент были будто сделаны из ваты.

– Хорошо.

Она еще раз сделала движение бедрами, затем его руки скользнули вверх, чтобы проделать то же самое с ее талией, и, боже, больше всего на свете ей хотелось, чтобы на ней был один из этих укороченных топов, чтобы она могла чувствовать его руки прямо на своей коже.

– Я поймаю тебя, если ты не сможешь. Но у тебя все получится.

– А что, если я упаду вперед, а не назад?

– Ты не упадешь, но я в любом случае поймаю тебя.

– Ты думаешь, я так вот запросто поверю человеку, которого не видела четырнадцать лет?

Прошло несколько секунд.

– Ты же мне доверяешь, хотя бы немного. Не так ли? Я же знал, что ты придешь на встречу. Придешь ради… меня.

Мелоди закрыла глаза, радуясь, что он не может видеть ее лица.

– Да, – сказала она, сглотнув. – Хорошо, Лэнс. Считай в обратном порядке.

– Три, два…

Она напрягла все свои силы до последнего, и оказалось, что их у нее не так уж и много, по крайней мере физических. Она подпрыгнула так высоко, как только смогла, но ее пальцы не дотянулись до выступа тумбы на пару дюймов, и она полетела назад, приземлившись спиной на грудь Бита с поднятыми ногами.

– У меня тоже не получилось с первой попытки, – сказал он.

– Нет, у тебя получилось, – сказала она, дыша прерывисто.

– Ладно, я справился, но это был не первый класс.

– Все ты врешь.

Он поставил ее на землю, и кончики его пальцев тут же двинулись по ее ребрам, щекоча ее так неожиданно, что она с визгом обернулась.

– Господи, Мел, – прорычал он сквозь зубы. – Может, ты просто позволишь мне тебя утешить?

– Хорошо, хорошо! – засмеялась она. – В спортзале! Давай в следующий раз. Теперь твоя очередь.

Сжав ей руку напоследок, Бит отправился выполнять свои прыжки на тумбу, в то время как Мелоди плюхнулась на скамейку и наблюдала за тем, как он двигается, словно грациозное животное с гладкой кожей, рельефными мышцами и ободряющей улыбкой. В глубине души она всегда верила, что быть рядом с Битом – это означает чувствовать себя нормальной, чувствовать себя более комфортно в своем собственном теле, ровно как в тот день, когда ей было шестнадцать.

Но когда она вышла из спортзала, направляясь с Битом в офис «Эплауз Нетворк», та реальность показалась ей слишком хорошей, чтобы быть правдой.

– Давай начнем с инцидента, который произошел на концерте в 1993 году, – сказала Мелоди, вздохнув. – Ах, я помню это так, словно это было вчера.

Бит прикусил губу, чтобы подавить улыбку, и поудобнее устроился в своем режиссерском кресле. Они сидели бок о бок в темной душной комнате внутри офиса «Эплауз Нетворк», записывая свои «исповеди». Хотя, по сути, признаваться приходилось не в своих личных грехах, а в прошлом своих матерей.

Судя по беспокойному взгляду, который Мелоди бросила на него, говорить об этих давних секретах перед камерами казалось ей так же неестественно, как и Биту.

Черт, она сегодня выглядела прелестно.

На ней была облегающая юбка, пояс которой обтягивал нижнюю часть ее грудной клетки. Черные колготки были заправлены в потертые ботильоны с пряжкой в форме луны. Она была в том ярко-зеленом пальто, в котором пришла к нему на тренировку, и благодаря нему ее карие глаза казались бездонными. Ее челка растрепалась от зимнего ветра, а щеки раскраснелись. Ему пришлось сдержаться, чтобы не попросить их не накладывать на нее макияж для съемок. Зачем портить то, что и так было прекрасно? И все же что бы они ни нанесли на ее губы, это делало их просто… более пухлыми?

«Перестань пялиться на ее губы, – подумал он, – и перестань думать о ее изящных бедрах в твоих руках в спортзале, и тебе нужно сосредоточиться».

Черт. Она быстро заморгала, призывая его на помощь.

– Да, тот инцидент на концерте. – Он кашлянул в кулак и выпрямился. – Верно. Именно так люди обычно называют финальное шоу, которое проходило в Глендейле, штат Аризона.

– В то время обе ваши матери были беременны, верно? – спросил журналист, молодой человек по имени Даррен, контент-менеджер социальных сетей «Эплауз Нетворк». – Трина была беременна Мелоди, а Октавия – Битом.

– Это так, – согласилась Мелоди. – У Октавии был чуть больше срок, Бит постарше.

– Да там всего-то два месяца! Хочешь сказать, я поспешил? – фыркнул Бит.

– Твой слуховой аппарат включен, дедуля? – Она похлопала его по плечу. – Я хочу убедиться, что ты четко слышишь все вопросы.

– Чего-чего?

Смех Мелоди разнесся по студии, и Бит был не единственным, кто среагировал на него, чувствуя, как у него сводит живот. Даниэль и Джозеф улыбнулись за кадром. Даже осветитель расплылся в улыбке.

– Итак, насчет того инцидента, – начала Мелоди, одернув юбку, чтобы прикрыть колено, и у Бита пересохло в горле от скрежещущего звука, издаваемого от трения шерсти и нейлона. – К этому моменту напряжение нарастало. Я думаю, все согласятся, что Трина и Октавия изначально были очень разными личностями. Моя мама Трина…

– Она была автором песен, бэк-вокалисткой и играла на басу, – добавил Даррен.

– Совершенно верно. Она скорее… неугомонная, непредсказуемая личность, в то время как Октавия…

– В основном более сдержанная, – закончил за нее Бит. – Будучи солисткой, она обладала некоторой уравновешенностью, но, когда песня требовала драйва, она могла выкладываться на полную катушку.

– Это еще мягко сказано, – сказал журналист. – Октавию Докинз называют одной из величайших рок-вокалисток современности. Вы, должно быть, очень гордитесь ею.

– Да, – честно ответил Бит.

– А вы? – спросил Даррен, приподняв бровь, глядя на Мелоди. – «Растряси клетку» давно известна как гимн девяностых, и ее написала твоя мать, Трина. Должно быть, ты очень гордишься.

Мелоди открыла рот, но заговорила не сразу.

– Да, – сказала она наконец.

Даррен заерзал на стуле, очевидно почуяв какую-то интригу.

– И это гордость больше за музыку или за то, что ты ее дочь?

Ее пальцы сжались на подлокотнике кресла:

– Ну-у…

– Вернемся к инциденту, – сказал Бит, решительно сев, жалея, что его кресло не было ближе к Мелоди. Он думал, может ли он как-то сделать так, чтобы это было незаметно. – Предыдущий тур закончился всего несколько месяцев назад. Напряжение было сильным. Произошла… типичная закулисная драма. То, что происходит за кулисами в сумасшедшей и насыщенной событиями обстановке.

– Это привело к большому разрыву, – сказал Даррен, наклоняясь вперед. – Фанаты годами строили догадки о причине, больше всего слухов ходило про любовный треугольник. Не могли бы вы пролить свет на эту тайну десятилетней давности, мистер Докинз?

Смог бы он? Да. Но хотел ли он этого? Точно нет. И дело было не только в том, чтобы сохранить в тайне прошлое его матери, а еще и в последствиях, которые наступили бы, выдай он третьего участника любовного треугольника.

Ведь это он развалил группу.

Этим человеком был его шантажист и биологический отец.

Мелоди, должно быть, почувствовала его внутренние переживания, поэтому откашлялась и сказала:

– В том-то и дело. Если на самом деле был любовный треугольник, слух, который мы не подтверждаем, но и не отрицаем… – Она наклонила голову и подмигнула ему из-под копны своих волос. – Послушать фанатов, так там каждый второй потенциальный виновник.

Бит вдохнул воздух полной грудью, и каждая клеточка его тела наполнилась благодарностью. Мелоди позволила ему уйти от ответа и напомнила о стратегии, которой они держались: быть дружелюбными, но отвечать уклончиво.