Но главное заключалось не в этом. Главное было в другом. За последние месяцы Луиза от любви привела свое тело в порядок, вернула себе изумительные формы, дарованные ей природой. Тело ее было настолько привлекательно, насколько может быть привлекательно самое совершенное женское тело. Лицо ее было обаятельно, светлые густые волосы искрились здоровьем. Нрав ее был легкий, радостный, натура страстной до самоотречения. И что, что на работе ее не уважали – разве мужчине это нужно в женщине?

Что еще нужно было Луиджи? Как он мог не только не любить, но и не обожать, не боготворить ее? Разве не была она подарком небес для него после хитроумной, расчетливой предательницы-жены? Так почему он отвергал ее? В этом не было смысла, в этом не было правды, в этом не было объяснения. Оттого-то Луиза сходила с ума.

Муж застал ее за недвусмысленной перепиской, случился скандал, и Луиза, гордая от природы, собрала вещи и ушла из дома своих же родителей! К счастью, сострадательная Перкинс, сама давно выгнавшая своего мужа, приютила ее. Вместе они ездили на работу на общественном транспорте, именно поэтому и об этом повороте в судьбе Луизы вскоре знала вся компания.

Но когда Луиза, вопреки наставлениям подруги, продолжила бегать за Луиджи, пришел черед ей ссориться и с Перкинс. Тогда она вернулась в отчий дом, уже на правах соседки, а не жены своего мужа. Всепрощающий муж, однако, решил искать примирения с женой. Уж кто, как не он, знал, что итальянец просто использовал ее! Именно поэтому он взбесился, когда увидел, как Луиза нарядилась для рождественского корпоратива. Он сразу понял, что на корпоративе будет его соперник. И вот теперь, на утро после праздника, Луиза приехала на работу с огромным фингалом.

Наташа слушала душещипательный рассказ Джейн, широко распахнув глаза.

– Какой ужас! Выходит, правда, это убийство на почве ревности и мести за то, что он использовал ее!

– Самое подлое, что на следующее утро она идет и вся сияет, как будто не было ничего вчера. Как будто она не убивала человека!

– Психопатка! – Воскликнула Наташа.

– Она всегда была пофигисткой, но я не думала, что настолько…

– Может быть, она притворяется. – Заметила Наташа. Знаешь, если бы она сейчас не надела эту маску, мы бы сразу все поняли, что это ее рук дело.

– Должно быть, так и есть. – Согласилась Джейн.

– Или же она просто безумно счастлива, что Луиджи мертв. Месть, как говорится, это блюдо, которое подают холодным.

– Страшная женщина!

– Роковая женщина!

И обе поглядели Луизе вслед.

В это самое время Биттерфилд с видом явного неудовольствия просматривал отчет констебля. Тот стоял напротив его стола. Это был небольшой кабинет с многочисленными шкафами с отчетами и папками, закрытыми на ключ. На окне не висело занавесок, только рулонные шторы. Не стояло статуэток, фотографий и прочих вещей, которые могли бы свидетельствовать о наличии детей, семьи, девушки.

– Что же это получается: по вашему отчету никто из зала и кухни не мог подняться незаметно на палубу? Как такое возможно?

Подобный отчет, либо некачественно сделанный, либо скрывавший важные подробности для следствия из-за некачественных показаний свидетелей, мог значить лишь одно: дело становилось все сложнее и запутаннее. При таких исходных данных можно было месяцами допрашивать свидетелей, пока они окончательно не забудут, что произошло на самом деле.

– Но все сходится. – Ответил констебль. – На видео и фотографиях сотрудников нет расхождений.

– Я сам пересмотрю все видео.

– Может быть, они сговорились покрывать друг друга? Мало ли, кто в туалет в это время выходил, испугался, попросил не говорить об этом коллегу. Убийца этим воспользовался и тоже про туалет басню придумал. И потом, не стоит забывать, что почти все были пьяными.

– Нужно составить список тех, кого мы должны позвать на повторный допрос. Кто путался в показаниях больше всех?

– Будет сделано.

Не успела Наташа сесть за свой стол, как ее сотовый зазвонил. Это была Перкинс!

– Опять! – Воскликнула женщина и закатила глаза. – Ну что теперь?

– Алло. Да, я на месте. Куда? В Скотланд-Ярд? Ну хорошо.

Джейн внимательно слушала, чем закончится разговор, и лишь только та положила трубку, как она подскочила к ее столу.

– Что такое?

– Джейн, меня вызывают на повторный допрос.

– Вот и хорошо. Расскажешь там все про… – Вдруг поняв, что вокруг коллеги, Джейн умолкла. – Ну, ты поняла про что.

– Расскажу, куда я денусь. Одного не пойму: почему именно меня вызывают? Почему не…?

И они обе посмотрели в конец кабинета, где потягивала кофе из трубочки Луиза с огромным фингалом. Лицо ее выражало странное блаженство. Наташа почувствовала, как по коже забегали мурашки: сидеть в одном кабинете с убийцей и делать вид, что не знаешь об этом – вот так страсти!

– Знаешь, Джейн. Я тут подумала. Ведь она и меня должна ненавидеть тоже. Ведь это мне отдали ее любимый бренд. Если бы не я, их отношения могли бы сложиться.

Джейн чуть не вскрикнула от этой страшной догадки, но вовремя прикрыла рот рукой.

В комнате для допросов Наташе впервые стало страшно. Биттерфилд так смотрел на нее в этот раз, словно она была не одна из десятков подозреваемых, а одна единственная. Он сверлил ее взглядом, на лице не было ни тени улыбки или хотя бы доброжелательности. Она даже пожалела, что надела сегодня самую будничную кофту и брюки. Будь на ней красивый костюм или деловое платье, она бы чувствовала себя уверенной в своей неотразимости и привлекательности. А сейчас она ощущала себя посредственностью, с которой можно сделать все, что угодно.

– Итак, Наташа. Расскажите мне, что именно вы делали на палубе вместе с Гораном?

– Я же рассказывала: мы общались, говорили на разные темы.

– На какие темы?

– В основном про наши биографии. Я не знаю… Горан рассказывал, как строил карьеру, как отец его воспитывал… Вам правда это интересно? Я рассказывала, что приехала из маленького городка и сама поступила в университет, получила грант. Он выразил восхищение. Вот и все. Потом, как я и говорила, речь зашла о том, чтобы я поехала на завод…

– Я это все слышал! – Перебил ее резко Биттерфилд. – Лучше мне расскажите, куда и когда отлучался Горан.

– Он никуда не отлучался?

– Что, и в уборную не ходил? – Усмехнулся инспектор.

– Нет, не было такого. – Наташа пожала плечами. Вопросы переходили в область абсурдного. Вероятно, это был такой метод: давить на всех, пока кто-то не проколется. Однако от этого не было легче.

– А вы? Вы куда отлучались? И когда?

– Я? Тоже никуда не ходила.

– И весь час вы были на палубе? И не замерзли?

– Может, и замерзла чуть-чуть, но вы же сами понимаете…

– Не понимаю…

– На свидании и не такое стерпишь, а у меня было именно такое настроение.

– Все ясно! – Вдруг воскликнул Биттерфилд и хлопнул папкой по столу.

Наташа вздрогнула, внутри все загорелось от страха. Может быть, это не метод такой? Может быть, инспектор просто хочет найти козла отпущения и повесить на него все, подтасовать факты и улики?

– Значит, правду вы говорить не хотите! Тем хуже для вас и вашего приятеля.

– Какую правду? – Голос ее предательски задрожал. – Я все сказала.

– Вы не сказали того, как вы с Гораном убили Луиджи, как вы придумали план про романтические отношения, чтобы устранить его.

– Что? Да это ложь! Чудовищная ложь! Сами подумайте: зачем нам это?

– Это вы мне скажите, какой у вас мотив?

– Да нет никакого мотива, мы ничего такого не делали!

Наташа старалась повышать голос, чтобы Биттерфилд не перекрикивал ее, но от волнения голос ее становился тише и слабее, она даже стала хрипеть. Обвинения были настолько неожиданными и беспочвенными, что все поплыло перед глазами от шока.