– Прости-прости, почтенный Гертарий, – хихикнул Даан. – Мне просто почудилось, будто ты во всем видишь только тёмное да плохое. А есть ведь и хорошее. Вон, и дорога освещена для путешественников, и вода в колодцах чистая… и торговля со Скаурейэр налажена…
– Эх, эльфы эти! – крякнул старик, выколачивая трубку. – Ничего я от них хорошего не жду. И тебе не советую. Пусть кто им в пояс кланяется да почитает, как Высших3 – от меня не дождутся такого! Ладно горные еще да лесные. Грешны, конечно, охальники. Но с них-то хоть какая польза есть. А увидишь этих…. Атоллэр4… никаких с ними дел не води. Ух, черти-собаки. Хорошо, что их давно никто не видел. В наших-то местах лет с дюжину поди их не видно, с самой войны с пустынниками этими, ксайтридами5. Да никто и не печалится. Я тебе так скажу – эльфа увидишь – быть беде. Как чёрный петух в полнолунье. Ну!
Даан снова рассмеялся. Ему не так мало доводилось общаться с эльфами во время жизни во Вдохновенном Киннаре, и сказать о них он мог только одно – они, Высшие, отличались от простых смертных и поведением, и манерами, и речами. Хотя из тех, что помоложе, были и заносчивые, и кроткие, и гневливые, и веселые. Как среди людей. Или Дхунар. Или Нулсуру6. Эти, правда, далеко не каждый день встречались. Хотя, он был хорошо знаком с одной из Нулсуру – танцовщицей. Она поражала своей гибкостью и лёгкостью движений. Но это не удивляло. Любой, кто учился или жил в Киннаре, мог поражать своими способностями.
Киннар… Сколько уж лет назад пришлось покинуть прекрасные стены города Искусств, и получить строгий запрет возвращаться в его творческое великолепие? Даану стало немного грустно. Захотелось достать из дорожного чехла мандолину, оживить её серебряные струны лёгким касанием, и прогнать печаль звоном веселой песни. Или же наоборот – отдаться грусти, играя мелодию, что пробирала бы до самых слёз… Но руки были заняты поводьями. Музыкант глубоко вздохнул.
И он, и его престарелый спутник молчали, погруженные в собственные думы и воспоминания. Мимо проезжали всадники легко обгоняя их телегу, катили другие повозки, запряженные куда более резвыми лошадьми, чем неторопливая Франгулка. Все сегодня спешили в столицу империи. Гертарий то и дело хмыкал и усмехался, иногда приветственно приподнимая свою соломенную шляпу перед другими возницами.
Телега приблизилась к развилке. Здесь дорога разделялась натрое. Первая из них, самая прямая, продолжала идти четко вперед, устремляясь в лес. Вернее, если присмотреться к ровно высаженным деревьям, это было больше похоже на парк или охотничьи угодья. Две других дороги шли чуть наискось, одинаково в левую и правую стороны. Путевой указатель с изящными резными табличками-стрелками гласил, что первая дорога приведет к цитадели Цере де Сор, а дороги-близнецы – в восточную и западную части столицы.
– Правь на восток, – скомандовал Гертарий. – Если тебе по твоему делу долговому на запад Астер де Торонисса надо – это ты уж сам думай, как через Мост Тысячи Звёзд переправляться будешь. А мне вот в восточную.
– По счастливой случайности дело поджидает меня именно в восточной части города, – мягко сказал Даан, направляя лошадь по правой дороге. – Но вообще, я в этот раз думаю и в западном Астер де Торониссе побывать, и в восточном. А то и на самый императорский дворец посмотреть. Хорошо бы, конечно, оценить его внутреннее убранство. Я, хоть в городе бывал, но до дворца не добирался и близко. А вот мои учителя из Киннара нередко бывали здесь при дворе. Рассказывали, что дворец Императора прекрасен, и даже в чем-то подобен Киннарскому храму искусства!
– Ну, – усмехнулся старик, – я-то тут ничего тебе сказать не могу. Ни в Киннаре этом вашем не случался, ни во дворец меня не приглашали. Да и не пригласят, куда ж там! Кто я такой? Да ты не улыбайся-ка! Ты-то сам чем лучше? А? Вот кто ты такой, чтобы тебя во дворец императорский позвали? Хоть за первые Ворота Орла пустили бы, а?
– Я-то? – Даан повернулся на собеседника, гордо приосанился, и отчеканил. – Я – Даанель Тэрен! Артист, поэт, певец и музыкант. Дитя Вдохновения из прекрасного города Искусств, озаренного высшей благодатью Создателя и верных его божеств!
– Ты вожжи держи крепче, дитя Впечатления! – осадил его Гертарий. – Как вспыхнул-то. Того и гляди искры с тебя посыплются, да сено вспыхнет.
– Дитя Вдохновения, – поправил Даан, впрочем, вовсе не обидевшись. – А огонь в моём сердце горит всегда. Иначе не сложить песен.
– Не петушись, ишь. Песни складывать он будет. Ты вон, посмотрел бы на себя лучше. Прежде чем в столицу идти, да в богатый дом проситься – не то, что во дворец императорский! – тебе об одёже подумать надо. Кто на порог такого дешевого пестряка пустит, ну?
– Ты как всегда прав, мудрый Гертарий, – кивнул Даан. – Никто не пустит. Но я найду выход. А там, где выход, нередко и есть вход. Да! Так и знай, почтенный Гертарий. Я не я, если в этот раз, будучи в столице, не спою при дворе самого Императора!
– Ох-ох, какой прыткий! – старик расхохотался так, что даже закашлялся. – Уморишь ты меня и без своих прибауток. Давай-ка так. Споёшь при дворе да привезешь мне из дворца какую диковину – я признаю твой талант, да принесу извинения. А уж я сроду прощения ни у кого не просил, ну. Даже в остроге как-то за это сидеть пришлось по молодости.
– А если не спою во дворце?
– А не споешь – так придешь ко мне, и нам со старухой моей будешь дом новый строить помогать! – выпалил Гертарий.
– Годится! – расхохотался Даан. – Жди меня с подарком из дворца!
– Или дом мне справишь! – добавил старик, – Ну? По рукам?
– По рукам! – воскликнул музыкант, пожимая узловатую ладонь Гертария.
– Дай-ко вожжи-то, – смилостивился тот после рукопожатия, – да сыграй мне что-нибудь, как на королевских балах играют. Раз говоришь, что бывал, значит знаешь такое.
– Бывал и знаю, – согласился Даан, и потянулся назад, чтобы взять лежащий в телеге музыкальный инструмент.
Дорога вильнула влево. Справа зашумела река.
– Клофф-Эскапьен… – протянул старик, прищурившись на блистающую в солнечных лучах воду. – Там вон дальше пристань. Больше, чем полпути к столице проделали. А по левую руку – смотри – сейчас башню будет видно. Раз прежде все мимо без внимания ехал – тебе и то в новинку.
– А вот и нет, почтенный, – возразил Даан. – И пристань помню, и башню видел. Как ее не заметить? Это же сама башня магов цитадели Цере де Сор! Тут у любого голова закружится.
Старик засмеялся. Слева, вдалеке, стала различима башня, гордо возвышающаяся над кронами деревьев, словно стрела, нацеленная в небо. Оттуда, судя по всему, вся империя видна, как на ладони. А по ночам, наверное, можно наблюдать звёзды и планеты…
– Вот бы побывать там, – Даан мечтательно вздохнул. – Говорят, в Цере де Сор никому не доводилось попасть без приглашения…
– Верно говорят, – подтвердил Гертарий. – Ты бы, правда, поумерил пыл-то. И во дворец императора попасть хочешь, и в цитадель колдовскую, ишь! Вас в том Киннаре, похоже, только и учат, что мечты плести, да хвастаться. А песни-то? Песни-то хвалёные где?
– Будут тебе песни! – заверил Даан, и ударил по струнам.
________________________________________________________________________________
Глоссарий
Опора сволока1 – столб в деревянном деревенском доме, поддерживающий главную балку потолка
День Лебедей2 – или Праздник Лебедей – один из главных столичныз праздников у эледов, в основе которого лежит легенда об объединении всей Империи.
Высшие3 – в мире Эйланда есть разделение на Высшие (магические) расы, и расы смертных.
Атоллэр4 – премена эльфов (самоназвание Эуленэр) разделились на три ветви: Атоллэр (островные), Холтэлэр (лесные) и Скаурейэр (горные), тем самым ослабив свою магическую суть.
