Глава первая. Веркино утро.

Солнце подсвечивало пылинки, плывущие в воздухе, шёрстку кота, дремавшего посреди комнаты, чистые половицы. Оно заставило мерцать даже стёганое одеяло на железной кровати. Одеяло зашевелилось, и из-под него выбралась лохматая голова. Голова жмурилась и зевала, потом улыбнулась и приподнялась. Верка проснулась.

Солнце грело совсем как летнее. Веркино лицо тоже светилось в его лучах. Обычное лицо десятилетней девочки. Немного раскосые глаза, чуть крупноватый нос, чётко очерченные губы и неожиданно упрямый, волевой подбородок. Верка села в кровати и принюхалась. «Шаньги», – радостно подумала девочка. Мама печёт шаньги. Как же есть хочется! Верка спрыгнула с кровати и пошлёпала босыми ногами на кухню.

Шаньга – это такой открытый пирожок, с особым способом приготовленной картофельной начинкой. Когда мама печёт шаньги, аромат слышен на другом конце улицы.

«А, Верушка! Проснулась?» – мама ласково потрепала по голове сонную дочку. Мама у Верки была маленькая, тоненькая, как девочка. Маленькие ручки, маленькие ножки, зелёные, как трава ранней весной, глаза.

– Бери шаньгу, ешь, пока горячая, – махнула мама в сторону большой глиняной чаши, в которой горой лежали ароматные пироги.

– Сейчас! – Верка бросилась к рукомойнику, наскоро умылась и схватила горячую шаньгу. – Мама, а папка где?

– Плотничает у Островых. И Шурик с ним.

Верка нахмурилась. Старший брат Шурик был весёлый и добрый. Вечно таскал Верку за собой и никогда не обижал. Но если он с папкой, то это значит, что весь день Верке надо будет развлекаться самой.

На кухню неспешно вошла Валя. Старшая сестра Верки Валя высокая, с длинной косой, улыбается мягко. Но, даже когда Валя была весела, глаза её оставались грустными.

– Верушка, идём переплету тебя, – позвала Валя.

– А своим гребнем расчешешь? – лукаво спросила Верка.

– Расчешу, егоза.

– А споёшь?

– Спою.

Верка, довольная собой, пошла за сестрой, на ходу дожёвывая шаньгу.

«Вьюн над водой, вьюн над водой расстилается», – пела Валя. Что-то сжималось у Верки внутри от этой песни, хотелось уткнуться сестре в колени и плакать. Но Верка не смела. Стояла и вздыхала, пока Валя вплетала ленту в косу. «Ну всё, беги», – улыбнулась Валя.

Верка пошла к матери: «Мама, я погуляю и шаньги, можно, возьму Ирку угостить?». Мама молча кивнула. Верка сунула за пазуху платья пару шанег и побежала из избы. В сенях столкнулась с Шурой. «Проснулась, что ль? И навострилась уже куда-то», – сердито ворчала Шура. Верка шмыгнула мимо неё во двор.

С сестрой Шурой Верка не ладила. Вернее, она бы ладила, да вот Шура совсем не собиралась что-то налаживать. Почти всегда хмурая, угловатая девочка, она то посмеивалась над младшей Веркой, то злилась из-за пустяков. Раздавала подзатыльники и тумаки. Однажды гналась за Веркой от самого колодца – за то, что та ведро нечаянно опрокинула. Верка забежала в дом и спряталась под стол. Шуре было лень за ней лезть, но без тумака она Верку оставить не могла и пыталась пнуть её ногой.

Да, сестра Шура – это не брат Шурик! От неё лучше держаться подальше.

Верка вышла со двора на улицу и села на большом камне у ворот. Камень нагрелся на солнышке. Сидеть на нем было приятнее, чем на печке. «Ирка-а-а!» – позвала Верка изо всех сил. «Иду-у!» – откликнулся звонкий голос за соседним забором. На улицу выбежала рыжая девочка с живым веснушчатым личиком.

– Что там у тебя? – засмеялась Ирка, показывая на Веркино оттопыренное платье. Верка молча достала шаньгу. Потом девчонки сидели рядышком и дружно жевали.

– Тёти-Фросины шаньги лучше всех, – довольно сказала Ирка. Верка согласно хмыкнула.

– Хорошо, что в школу не надо ходить в воскресенье, – чуть насупившись, сказала подруге девочка.

– Да, даже вспоминать не надо до вечера про неё, – быстро ответила Ирка.

– Не вспомнишь тут, когда экзамен через два дня, – недовольно буркнула Верка.

– Ой, ну подумаешь экзамен! Зато потом каникулы! Будем в лес ходить, рыбачить будем. На хоровод пойдём, – затараторила Ирка.

– Так тебя и пустили на хоровод. Валя моя и то не ходила ещё ни разу, – засмеялась Верка.

– Ой, ну хоть посмотреть сходим! Интересно же! – воскликнула Ирка.

Верка улыбнулась подруге и кивнула. Ей на самом деле тоже было интересно посмотреть. Хоровод – целый ритуал для молодых девушек и парней. Тёплыми летними вечерами парни собирались на одном конце села, а девушки на другом. Каждая старалась нарядиться поинтереснее. Одна вплетала яркие ленты в косы, другая надевала вышитый сарафан. В какой-то момент группки начинали сближаться. Девушки шли широкой цепочкой, держась за руки, и пели. Парни стройным рядом двигались навстречу девушкам и вторили их голосам. А потом начинали все вместе водить хороводы, играть в ручеёк. Митька-гармонист на гармошке играл.

Что и говорить, было там на что посмотреть. «Если Валя соберётся на хоровод, упрошу её меня взять с собой», – подумала Верка и лукаво посмотрела на подругу.

Глава вторая. Верка в школе.

Учиться Верка любила. А вот ходить в школу не очень. «Как это так получается? – часто думала она. – Папка по лесу идёт, рассказывает мне столько, и всё интересно. А на уроке сижу и ни слова не понимаю». Учительница у них в классе была молодая и оттого очень строгая. Тонкие длинные пальцы то и дело крепко сжимали указку, ища в ней опору. Одевалась Нина Ивановна тоже строго. В застёгнутые до самого подбородка блузки и длинные юбки. Когда Верка только пошла в школу, вид Нины Ивановны поразил её, настолько она была не похожа на сельских женщин.

Но в их отношениях всё сразу было не так, как надо. Взять хотя бы самый первый Веркин день в школе. Нина Ивановна достала журнал и сказала, что сейчас каждый должен будет встать и назвать себя, а она запишет имена и фамилии в эту большую тетрадь, которая называется «классный журнал». Верка сидела на первой парте рядом с незнакомым черноглазым мальчиком.

– Как тебя зовут? – спросила Нина Ивановна.

– Ваня Петухов, – ответил мальчик.

– А тебя, девочка? – повернулась она к Верке.

– Вера Курочкина, – полушёпотом сказала Верка.

В классе захихикали. «Как тебе не стыдно?! – возмутилась учительница. – Первый день в школе и уже издеваешься над учителем и над товарищем?!». Верка испугано таращилась на учительницу.

– Говори свою настоящую фамилию, – не унималась Нина Ивановна.

– Я же сказала: Курочкина, – тихо, но упрямо повторила Верка. Ирка вскочила с последней парты и выкрикнула: «Ниныванна, ну она правда Курочкина, с чего ей врать-то». В классе раздались смешки. «Ну ладно, Курочкина, так Курочкина», – Нина Ивановна отвернулась от Верки и стала записывать имена других учеников.

Закончив перекличку, она решила продолжить более детальное знакомство с детьми. «Ну, дети, а теперь я хочу посмотреть, что вы умеете. Кто хочет, может рассказать мне любимое стихотворение или спеть песню», – сказала она.

Верка оживилась. Петь девочка любила. Дома всегда кто-то пел. Мама напевала тихонько, пока шила, готовила, убирала. Валя пела красиво и нежно длинные грустные песни. Но Верка любила петь с папой. Папа пел весело и громко. Идут, бывало, Верка с отцом по лесу и поют оба. Так что, когда учительница спросила, кто хочет спеть, Верка, не задумываясь долго, вызвалась первая.

– Как называется твоя песня? – спросила Нина Ивановна.

– У бабушки, – бойко ответила Верка.

– Какое доброе название. Ну, начинай.

Верка встала лицом к классу, выпрямилась, развела руки и, притопывая ногой, запела:

Ай тыры-тыры-тыры,

У бабушки три дыры,

Одна дышит, друга пышет,

Третья жару поддаёт!

На последнем слове Верка особенно громко топнула ногой.