– Полагаю, именно для этого ты мне и нужен! – легко улыбнулся Брюс, что с ним бывало редко, и посмотрел на Альфреда наивным взглядом, что был у него в детстве.

Дворецкому всегда нравились эти глаза. Он настолько привык видеть своего господина угрюмым, мрачным и серьёзным, что в душе нарадоваться не мог, кода Брюс искренне улыбался, а не наигранно, как он делал на публике. Однако «публичная улыбка», как он про себя называл её, всё равно не могла скрыть вечной серьёзности и, в какой-то степени, даже печали в глазах его мастера, который и в минуты светских вечеров и веселий продолжал строить у себя в голове цепочки преступлений, анализируя все возможные ходы злодеев. С тех пор как Брюс вернулся домой из своего семилетнего путешествия, он всё время находился в настороженном состоянии. Всегда готовый принять бой с целой армией преступников, спасать людей даже ценой своей жизни. Всё это не могли заметить обычные граждане, воспринимавшие Уэйна если не как весельчака-плейбоя, то исключительно как промышленника-филантропа, который из себя ничего не представляет, кроме как «денежный мешок». И только Альфред понимал и видел то, что на самом деле происходит внутри его молодого хозяина, которому лишь недавно исполнилось тридцать лет.

4.

Брюс проснулся от лучей солнца, ударивших ему по глазам, сквозь закрытые веки. Он по привычке прикрыл ладонью глаза, лениво поднимаясь с постели.

– Спите как ребёнок, – с лёгкой усмешкой произнёс Альфред, отходя от открытой им шторы. – С добрым утром, мистер Уэйн!

– Долго я спал? – зевая, поинтересовался Брюс.

– Как и положено ребёнку – восемь часов. Ну, или семь с половиной…

– Именно поэтому ты до сих пор прячешь сгущённое молоко на самой верхней полке кухни, – лениво пошутил в ответ хозяин и, встав на ноги, тут же упал на пол, выполняя свои ежедневные утренние пятьдесят отжиманий, чередуя руки после каждой десятки.

– Есть что-то в новостях? – спросил он, не сбиваясь со своего темпа.

Альфред присел на кресло напротив кровати, поставив серебряный поднос с коктейлем на основе пюре авокадо на прикроватную тумбочку, и ответил:

– Бэтмен на первой полосе, как и всегда. Гора избитых бандитов, аресты, предотвращение ограбления, заказчик не найден…

– Классика жанра, – ответил Брюс, оттолкнувшись от пола, чтобы сменить руку. – Что-то ещё интересное?

– Пишут, что Кобблпота видели в «Айсберге».

– Так быстро освободился?

– Или сбежал…

– Что-то сказано про побег?

– В том-то и дело, сэр, что ни слова…

– Это странно…

Брюс поднялся с пола, отряхивая руки, и залпом выпил коктейль с подноса. Он пил его каждое утро, даже если всё ещё находился в пещере. Напиток тонизировал тело и хорошо влиял на мышцы, что Уэйн очень ценил.

– Надо будет его проверить сегодня, – продолжил он свою мысль.

– Оставьте это на ночь, мастер Брюс, – сказал Альфред. – А пока, осмелюсь напомнить вам, что через два часа у вас встреча с новым инвестором в «Уэйн Энтерпрайсес».

Хозяин кивнул, как бы соглашаясь, и направился в душ.

Тем временем, Альфред отправился на кухню разогревать, любимые его хозяином, венские вафли с шоколадной пастой, которую сам дворецкий и делал, смешивая и растапливая три разных вида шоколада.

Пока работала микроволновка, он уже наливал в кружку своему господину чёрный кофе без сахара и молока, и мысленно благодарил Небеса за то, что, хотя бы сейчас тот самый редкий случай, когда ему не придётся слышать злосчастную фразу: «Нет времени на кофе, Альфред!..», и видеть, как его мастер уже мчится к одному из тайных входов в пещеру, чтобы облачиться в свои тёмные доспехи и, в который раз, улететь в ночь, оставив его – шестидесяти семилетнего старика – волноваться.

Между тем, Брюс уже спустился на кухню, одетый в белую рубашку, заправленную в светло-серые костюмные брюки.

– Право, мастер Уэйн, всё время думаю, что вы будете есть в столовой! – улыбнулся дворецкий, подавая на стол из зелёной испанской керамики, завтрак.

– Ну я же не такой человек, каким меня показывают по телевизору, верно, Альфред? – парировал Брюс, улыбнувшись в ответ.

– Верно, сэр!

– К тому же, я этот столовый зал не люблю. Оставил его только из-за гостей и прочих приёмов. Я в нём себя всегда чувствую, как будто я там впервые.

– А я ещё помню времена, когда вы могли полностью пробежаться под тем огромным столом и даже не выпрямить спины, – усмехнулся Альфред, наливая и себе кофе, но уже латте, ибо старость не позволяла ему пить просто чёрный кофе.

– Да-да, я помню, как вы с отцом за мной гонялись, – легко засмеялся Брюс.

– У вас уже тогда были способности к побегам откуда-угодно!

– А ты сомневался?

– Да я и сейчас сомневаюсь во всём этом, хотя и понимаю, как вы оба нужны городу!

– Я знаю, тебе всё это кажется дурным…

– В любом случае, сэр, меня уже повяжут как сообщника! – пошутил Альфред, улыбаясь. – Так что, как вы знаете, я с вами до конца!

– Как сообщника? – шуткой парировал Брюс. – Я скажу, что это всё ты предложил!

Оба они рассмеялись, так как, понимали, что каждый из них сделает всё возможное и невозможное, дабы защитить друг друга в любой ситуации.

После завтрака, Уэйн полностью оделся в свой светло-серый костюм, надев пиджак и бордовый галстук, и направился в гараж.

– Вас отвезти, сэр? – учтиво спросил Альфред, стоя возле Mercedes-Benz, на котором обычно отвозил своего господина на различные светские вечера.

– Нет, Альфред, я сам поеду, – ответил Брюс, пробегаясь взглядом по своему личному автопарку из тридцати машин. – Продал бы я уже хотя бы половину из них, да всё эта публичность…

Он подошёл к одному из своих любимых автомобилей – «Lamborghini Aventador LP 780-4 Ultimae» серого цвета и залез внутрь.

– Как раз под ваш костюм! – сказал Альфред.

– Спасибо! – донеслось из машины, и мотор завёлся.

Автоматические ворота поместья открылись, и его владелец на средней скорости выехал из своей резиденции в город – к своей родной компании «Уэйн Энтерпрайсес».

Готэм буквально сверкал от лучей солнца, что озаряли его железо-стеклянные джунгли из зданий и железных дорог местного метро, которое проходило вокруг всего города. Многое из всего этого было построено на деньги Томаса Уэйна, когда тот ещё был жив. Сейчас же эти рукотворные памятники были сверху донизу заполнены людьми, выполнявшими свою работу.

Брюс ехал по городу, время от времени глядя по сторонам. «Красивый, всё-таки, у нас город, – думал он, сворачивая с моста вниз. – Только ночью меняется как-то. Глубокий омут с чертями. По-другому не скажешь. А так, ведь, едешь, смотришь – вообще врага не видно. Прям как с тем силуэтом вчера…»

Он задумался, прокручивая в голове события вчерашнего вечера. Бандиты. Драка. Ракетная атака. Неизвестный стингер. Силуэт, испарившийся за периллами. Стоп. Испарился. Но как?

Брюс слегка сбавил скорость, окончательно съезжая с моста и выезжая на нижнюю дорогу, которая вела прямо к гаражу «Уэйн Энтерпрайсес».

«Я допустил просчёт, – задумался он. – Я не должен был так просто уходить оттуда. Нужно было прочесать окрестности. Кем бы ни был нападавший, а далеко он не мог уйти. Только не за это время!»

Такой просчёт мог дорого обойтись. И Бэтмену, и Готэму. Впрочем, он был хладнокровен. Преступник ещё проявит себя. Быть может, даже сегодня.

Брюс подъехал к высокому светло коричневому зданию своей компании, окружённому декоративными заграждениями и деревцами. Он нажал на небольшую кнопку на руле своего «Lamborghini», и массивные белые ворота гаража поднялись перед ним. Машина заехала в просторное помещение, в котором стояли машины большинства сотрудников, каждая строго на своём месте. Впрочем, тут было трудно перепутать, ибо на асфальте была парковочная разметка, а внутри неё написано имя и фамилия владельца места.

Уэйн припарковал машину на своём месте, вышел из неё и, на ходу застёгивая пиджак, направился к лифту. Там он нажал на кнопку с цифрой «100» и уже через несколько секунд, преодолевая силу гравитации, нёсся на самый верхний этаж здания компании, где находилось всего два кабинета: его и президента «Уэйн Энтерпрайсес» Люциуса Фокса.