Когда я поднялась, ассистент уже ждал меня возле двери квартиры. Надо отдать парню должное, он не ставил пакеты на пол. Несмотря на то, что подъезд мыли дважды в день, я не очень доверяла местным уборщицам. Создавалось впечатление, что они больше делали вид, что наводят порядок, нежели занимались этим на самом деле. Я сама не раз замечала, как в часы, когда должна была проводиться влажная уборка, лестничные пролеты оставались подозрительно сухими.

Я открыла дверь и вошла в квартиру первой. Никита зашел следом и вопросительно на меня уставился. Я кивнула на угол прихожей, и парень оставил пакеты там.

– Моя помощь еще нужна?

– Можешь быть свободен, – сказала я и направилась в сторону кухни.

– А завтра?..

– А завтра уточняй у Руслана или Олега, – отозвалась я. А парень молодец. Я постаралась сегодня помотать его как следует, – даже сама почти валилась с ног, – а ему все нипочем.

– Окей, понял. Хорошего вечера! – До меня донесся звук захлопнувшейся двери.

Я только успела заглянуть в холодильник в поисках минеральной воды, как в домофон позвонили. Спустя три минуты на пороге квартиры стоял курьер с огромной корзиной ярко-красных роз. У меня удивленно изогнулась бровь. Да, мне регулярно привозили цветы, но чаще всего от поклонников после концертов, и происходило это через ассистентов.

– Просили передать еще вот это, – доставщик протянул мне белый конверт после того, как пронес корзину в гостиную.

Закрыв за ним дверь, я медленно вернулась в зал, по пути раскрывая конверт и доставая оттуда тонкий листок бумаги.

«Не могу выбросить из головы нашу последнюю встречу. Все еще нахожусь в поиске правильной тактики. Решил попробовать традиционную. Прекрасная девушка заслуживает прекрасных цветов. P.S.: Ежеминутно мечтаю о нашей встрече тет-а-тет. К. В.»

Я не сдержала слабой ухмылки и задумчиво посмотрела на розы от Волкова.

Вспомнила, как поначалу ненавязчиво, а затем, не получая взаимности, все более настойчиво он ухаживал за мной когда мы только познакомились.

Причем я тогда больше строила из себя недотрогу, нежели была ею, потому что парень понравился мне почти сразу же, как попал в нашу компанию. Дерзкий, харизматичный, до мурашек привлекательный – Кирилл Волков завоевал внимание всех моих подруг.

Изначально он приударил за Анжелой – девчонкой из параллельного с моим класса. И вроде как у них даже намечалось что-то серьезное, но вскоре Анжела с семьей переехала в другой город, и на этом их отношения закончились.

После этого объектом внимания Волкова стала я. Сначала глупые поддразнивания, лукавые ухмылки и заискивающие взгляды, бросаемые в мою сторону. Постоянные попытки лишний раз дотронуться или завести разговор.

Затем пришла очередь цветов, конфет и симпатичных украшений. Все знали, что родители Волкова – состоятельные люди, поэтому и подарки у него были соответствующие.

Я долго сопротивлялась, поначалу просто не веря в то, что Кир мог мной заинтересоваться, а потом он как-то пришел ко мне домой с тем, чтобы помочь настроить компьютер, – и у нас случился первый поцелуй.

Наши отношения развивались стремительно и бурно: нас тянуло друг к другу с такой силой, что временами бывало даже страшно. Я верила в то, что мои чувства взаимны – настолько Кирилл казался искренним.

Мы познакомились, когда мне было пятнадцать, и уже тогда он активно намекал на то, что его интересуют не только поцелуи и объятия. Я и хотела и боялась продолжения. Попросила дать мне немного времени. Подождать хотя бы до тех пор пока мне исполнится шестнадцать. Почему-то в тот момент это казалось правильным.

Но ничто не может быть правильным в голове ослепшей от первой любви девушки-подростка.

Тогда, – впрочем, как и сейчас, – со мной рядом не было человека, который мог бы дать совет. Подруги были неопытными. Мать была занята собой. Я была предоставлена сама себе и своим эмоциям, сосредоточенным на одном-единственном человеке, казавшемся мне эпицентром Вселенной.

Волков стал для меня первым во всем, что касалось дел сердечных – первая любовь, первый поцелуй, первый секс, первое предательство, первое разочарование.

С сомнением покусывая губу, я еще раз пробежала глазами по оставленной Кириллом записке.

Прошло много времени. Быть может, он и в самом деле изменился? А даже если и нет? Каким образом он мог причинить мне боль теперь? Провести со мной ночь, а затем снова исчезнуть из моей жизни? Так ли это страшно для девушки, которая сама почти утратила все представления о моральных ценностях?

Сунув записку и конверт обратно между цветов, я направилась в ванную, на ходу стягивая с себя одежду.

***

Я страшно хотела спать. Нет. Кошмарно. Чудовищно хотела спать. Три дня подряд концерты в разных городах, два перелета, фуршет в загородном доме у какого-то депутата и сегодняшняя бессонная ночь, служившая доказательством того, что за эти дни мой организм выдохся до невозможности найти в себе сил на засыпание.

А сейчас я сидела за столом напротив матери в одном из самых дорогих ресторанов в центре Москвы и пыталась понять, какого черта делаю здесь, а не в уютной постели.

– …А потом я рассказала Маришке про нее. И что ты думаешь? Вот каждый раз она упирается, что у нее лучшие мастера, а потом спрашивает номера моих! – щебетала без остановки мама последние… Сколько? Полчаса? Час? Два?

Восемь часов. Мне нужно восемь часов спокойствия и крепкого сна.

Я поднесла к губам стакан с водой и сделала несколько глотков, надеясь, что прохладная влага хоть немного меня взбодрит. Но это перестало помогать уже на второй раз. Поставив стакан на место, я подняла усталый взгляд на мать.

Елена Вербицкая для своих сорока пяти выглядела эффектно. Стройная фигура, ухоженная кожа, элегантное черное каре, аккуратный маникюр и стильный брючный костюм бежевого цвета.

«Спасибо, дочка, что благодаря тебе я могу не работать и выглядеть как Шарлиз Терон». Слова, которых я не дождусь от нее никогда и ни за что на свете. Зато вместо них я слышу:

– Я, кстати, тут на днях смотрела путевки на Пхукет. Я была там прошлым летом, – и это просто что-то непередаваемое! – Каждый раз когда мама сильно увлекалась своим монологом, то начинала активно жестикулировать. И сейчас она так резко взмахнула руками, что чуть не задела стоявшее на краю стола блюдо с моллюсками, которое она так сильно жаждала заказать, но к которому пока так и не притронулась.

Я в очередной раз своим полусонным сознанием отвлеклась от ее болтовни и попыталась вспомнить, обнялись ли мы при встрече.

Когда я приехала, она уже сидела за столом и потягивала «Кристалл Розе». А когда я приблизилась к ней для того, чтобы поцеловать в щеку, она нехотя отстранила бокал с игристым и мягко уперлась мне ладонью в плечо со словами:

– Ой, нет, дорогая, ты мне смажешь весь макияж.

Опустив взгляд в свою пустую тарелку, я печально усмехнулась. Вербицкая-старшая это заметила, резко замолчала и нахмурилась:

– Что, думаешь не стоит в этот раз туда лететь? Я слышала в новостях, там вроде сейчас ходит какой-то вирус…

– Думаю, тебе не стоит так сильно увлекаться алкоголем, – устало произнесла я и кивнула на шампанское. – Нам только что принесли третью бутылку.

Мама недовольно выпрямилась и сказала почти с вызовом:

– Я в кои-то веки приехала в столицу! Что, даже не имею права насладиться хорошим вином?

Я приподняла ладони в сдающемся жесте и еле сдержалась, чтобы в последний момент от нее не отмахнуться. В принципе я ее понимала. Завидная тяга к алкоголю – пожалуй, единственное, что досталось мне от нее по наследству.

Тем не менее, мама поставила на стол свой почти опустевший бокал и взяла нож с вилкой, принимаясь методично нарезать крошечными кусочками стейк из мраморной говядины.

Со стороны могло показаться, что я загипнотизирована этим действием, но на самом деле у меня не было сил даже просто увести взгляд в сторону, поэтому я бездумно смотрела ей в тарелку.