– Полегчало?

Я, быстрее захмелевшая от его поцелуя нежели от виски, смотрела на него с легкой ухмылкой.

– И ты сегодня планируешь целоваться с другой девушкой, – многозначительно произнесла я.

Миша дерзко дернул бровями:

– Она должна визжать от восторгов, зная, что эти губы целовали саму Анну Вебер.

Я не удержалась от смеха, а парень довольно улыбнулся.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

Миша подмигнул мне и, прежде чем убрать руки и отодвинуться, нежно поцеловал в кончик носа.

Пронин вновь взялся за мундштук, а я, глядя на него, поймала себя на том, что теперь думаю не о валящихся на меня заботах, а о том, как завидую счастливице, которая проведет сегодняшнюю ночь в Мишиных объятиях.

Не позволяя ревности затуманить разум, я залпом допила остатки виски.

***

На следующий день мы с Олегом ехали на благотворительный вечер. За рулем находился Егор. Абрамов разговаривал по телефону с представителем ювелирного магазина, заказывая украшения жене на юбилей. Я видела Севастьяну Абрамову несколько раз. Это была довольно приятная женщина, решение которой связать жизнь с таким моральным уродом как Олег, вызывало у меня недоумение.

Я разгладила юбку сшитого на заказ черного шелкового платья на тонких бретелях, больше похожего на удлиненную ночнушку. На выборе наряда настаивал сам Абрамов, что могло означать только одно: ему требовалось, чтобы сегодня я уделила кому-то особенное внимание.

Олег закончил разговор и отложил мобильный.

– Как настроение? – поинтересовался он спустя пару минут, хотя я бы предпочла, чтобы мы продолжили ехать в тишине.

– Лучше всех, – ровным голосом ответила я.

– Это хорошо. – Олег немного помолчал. – Много сегодня не пей. Пары бокалов шампанского с тебя хватит.

Я фыркнула. Можно подумать, я хоть раз напивалась на публичных мероприятиях. Хотя желание было, не спорю.

– Кого сегодня обхаживать? – прямо спросила я.

– Никого. Просто улыбайся и будь приветливой.

Удивительно.

– И долго это продлится?

– Сколько надо, столько и продлится, – ледяным тоном ответил Олег.

С каждой минутой мое недоброе предчувствие угнетало меня все больше и больше. Если бы я только могла залезть в гребаную голову к Абрамову и понять, что он задумал…

Когда мы приехали на место – в ресторанный комплекс «Royal», мой продюсер превратился в само очарование. Он подал мне руку, помогая выйти из машины, и так тепло улыбнулся, что со стороны могло показаться, будто ближе нас с ним не сыскать никого на белом свете. Лицемерный говнюк.

Я выполняла поставленную задачу как самая прилежная ученица. Обворожительная улыбка не сходила с моего лица ни на минуту.

Для окружающих я сияла и была невероятно счастлива оказаться в толпе этих зажравшихся толстосумов, на деле чувствуя себя дешевой эскортницей в дорогой обертке. Зачастую подобные «благотворительные вечера» проводились не с целью собрать деньги на благие цели, а похвастаться перед старыми знакомыми своими достижениями и приобретениями.

Одни и те же лица. Одни и те же разговоры. Одни и те же попытки полапать меня и умаслить на встречу тет-а-тет.

Я была в числе «элитных» звезд, которых звали на такие мероприятия просто для того, чтобы привлечь больше внимания журналистов и публики. Этот цирк вызывал смех оттого, что организаторы готовы были вкладывать больше денег в мое присутствие нежели непосредственно в благотворительность.

В среде таких персонажей я воспринималась как «поющие трусы». Многие даже не догадывались о том, что я в состоянии связать несколько слов в целое предложение – не потому что это было правдой, а потому что такой образ мне кропотливо создавал мой продюсер. Олигархов не интересовали умные девушки. Им нужны были красивые, сексуальные, желательно, но не обязательно – знаменитые. Этакие «пустышки» со всегда здоровой головой, готовые смеяться над каждой тупой шуткой собеседника.

Почти два часа «хождения по мукам», – а именно приветствий и знакомств с похожими друг на друга банкирами, бизнесменами, предпринимателями и прочими «невероятно важными людьми», и Абрамов наконец оставил меня в покое, предоставив самой себе.

Самое интересное место, которое я заприметила в первые же минуты приезда и куда направилась сразу же как освободилась – фуршетный стол.

Вопреки советам Олега я выпила три бокала шампанского и останавливаться на этом не планировала. В тот самый момент, когда я направлялась к официанту с намерением обзавестись очередной порцией игристого, позади раздался голос:

– Анна Вербицкая.

Я обернулась и застыла. Так кропотливо накапливаемое приятное опьянение как рукой сняло.

Передо мной стоял высокий и до неприличия горячий мужчина. Смоляные волосы, дерзко прищуренные темно-серые глаза, легкая небритость, нос с небольшой горбинкой и идеальной формы пухлые губы, сейчас изогнутые в самодовольной ухмылке.

Этот мужчина был олицетворением влажных фантазий доброй половины присутствующих здесь женщин.

И этот мужчина был моей первой и последней любовью, с такой жестокостью разбившей мне сердце, что вот уже семь лет я не могла собрать все осколки и склеить его.

– Кирилл Волков. – Я была рада, что мне удалось передразнить его интонации и не показать, насколько я шокирована и взволнована его появлением здесь.

– Рад, что ты меня помнишь.

– Удивлена, что ты меня помнишь.

Волков снисходительно хмыкнул:

– Брось, Вербицкая, тебя сложно забыть. Особенно когда с половины баннеров в центре Москвы смотрит твое очаровательное личико.

Я продемонстрировала ему самую ледяную улыбку, имевшуюся в моем арсенале, а сердцебиение между тем предательски сбоило.

Я прекрасно помнила нашу последнюю встречу. Как он незаслуженно обвинил меня в измене. Как выставил из своей машины. Как бросил на улице под ледяным ноябрьским ливнем.

А еще я прекрасно помнила видео, на котором он самозабвенно трахал в туалетной кабинке бара мою лучшую подругу когда мы с ним еще были в отношениях. Разумеется, давно уже бывшую лучшую подругу.

Мне было шестнадцать. Кириллу – двадцать. Примерно через пару месяцев после нашего расставания меня забрал к себе Абрамов, который на тот момент казался мне спасением. Как же я ошибалась… Впрочем, сейчас не об этом.

– Ты не рада меня видеть, – констатировал Кирилл со смешком, болезненно воткнувшимся мне в легкие стрелой с шипастым наконечником.

Я, как мне показалось, невозмутимо повела плечом:

– А на что ты рассчитывал?

Волков склонил голову и окинул меня таким взглядом, что на спине вмиг проступили капли пота. Даже спустя столько лет и после того, что он сделал, он все так же действовал на меня…

– Хотя бы на поцелуй в щеку по старой дружбе.

– От меня в щеку ты можешь получить только удар кулаком.

Волков мягко и бархатисто рассмеялся:

– Ох, Вербицкая… Я вспомнил, почему ты мне нравилась.

Теперь наступила моя очередь смеяться. Пускай вышло натянуто и немного зажато, но в целом я осталась довольна.

– Нравилась? – переспросила я, отсмеявшись, и приблизилась к Волкову. Задрала лицо, потому что этот самец был выше меня на голову даже с моими десятисантиметровыми шпильками. Стараясь не вдыхать смесь запаха его одеколона и кожи, внезапно подействовавшую на меня подобно флюиду, я негромко произнесла:

– Тебе нравилось спать со мной как и со всеми теми потаскухами, с которыми ты мне изменял. Интересно, – я состроила задумчивое лицо, – скольких еще ты успел перетрахать за эти семь лет? И какой букет инфекций припрятал в штанах?

Волков пристально смотрел на меня сверху вниз горящими глазами. От него исходили такие волны желания, что моя кожа словно загорелась, а в висках тревожно запульсировало.

Его взгляд опустился на мои губы, и я невольно приоткрыла их, зная, что так они выглядят еще привлекательнее.