Я перехотел пачкать руки и одежду. Мне было достаточно того, что я увидел и мне захотелось знатно потроллить внутреннего демона. Я знаю, что я сорвусь, но уже перед сном. Что ж, пускай будет так.
Посмотрю ка я «шортсы».
На несколько часов я впал в полное забытье и развлекательный ад, где меня то и дело ошпаривали безмозглой развлекаловкой; протыкали красотой пейзажей, тел, городов, рисунков и морей; резали «псевдообразовательщиной»; оглушали ритмичным словоизрыгательным хип-хопом; давили обманчивыми мотивациями, стимулами и тупыми советами по успешному успеху. Я всё это упоительно пялил, вникал, ржал и балдел. Никакой явной тревоги, только прикольные видосики.
– Как же я несчастен, Господи, убейте меня кто-нибудь, – я этого не говорил вообще никогда. Вы же верите мне? Верите? В голове вертится постоянно. Боюсь, что скоро перестанет и начнет вертеться уже на языке, а потом на ноже. Ну и вообще перестанет.
Мне надоело, и я пошёл готовиться ко сну. В ванной я встретил маму, которая только проснулась от своей вечерней дрёмы.
– Пойдешь, завтра на это ваше мероприятие? – говорила она, намыливая голову и обращаясь скорее к ванной, чем ко мне.
– Ну типа.
– Правильно. Нечего дома сидеть.
– Ага. Вам сказать, что ли нечего больше? Сценарист в скрипты не прописал?
Диалог закончился, не успев начаться. Вообще мы с мамой в хороших, но иногда она меня бесит. И я её тоже. Полагаю, это и есть настоящая и чистая любовь между матерью и её ребёнком.
Я почистил зубы и погнал давить кемаря.
Подавить как следует не получилось. Я ворочался, много переживал, прокручивал завтрашний мой позор и унижение.
Вот мне из любопытства охота узнать. У нормальных людей такое бывает? Я же вижу, что у них в глазах и проблеска страха нет, когда они как-то социально себя проявляют, выступают, толкают спич. Они каждый раз ночью трясутся или они уже в детстве успели?
Селфи ему сделать, ага, как же.
Тьма поглотила меня. Не успел я ни искушению предаться, ни короткие видосы посмотреть. Вот так раз! И схапала. Сон – это классно, вообще. Во сне не страдаешь. По крайней мере по-настоящему. Что же мне снилось? Я не смог вспомнить утром, но позже, осуществляя себя днём, кое-что припомнилось. Когда я разогревал утром завтрак, я вспомнил, как в кошмаре меня на кухне заставили читать стихи, но я не выучил. Было стыдно и с надеждой смотрел на своего самого близкого одноклассника Ванька. Ему тоже было неловко. О нём потом. Когда я шёл рядом с пустырём по направлению к хате, где проводилась вечеринка, то мне врезалось в голову воспоминание о том, как я на гоночном болиде рассекаю поле золотистой пшеницы. Сначала я чувствовал себя уверенно и важно, но потом усомнился, может ли гоночный болид так гладко ехать по неасфальтированному участку. В эту же секунду образовалась скала, я в неё влетел и, когда моё лицо без шлема и другой защиты приземлилось на острые, как бритва, колосья, я проснулся.
Утро и начало дня ничем примечательным не запомнились. Встал, привёл себя в порядок, пожрал и пошёл читать.
Я люблю читать по пятьдесят страниц в день. Есть у меня такое нестрогое правило, которое я соблюдаю. Ни страницы больше, ни страницы меньше. Сделал я это лишь потому, что почитать на вечеринке мне не дадут, а после мне уже расхочется. Я очень горжусь своим маленьким хобби. Никто, я уверен, из сверстников моих так часто не читает. А я читаю! Бывает, даже получаю некоторого рода «респект» со стороны старшего поколения. Ещё они хвалят меня за то, что я послушный и тихий, вежливый молодой человек. Им просто непонятно, что я слишком боюсь на них ругаться и хамить. Все мои достоинства не более, чем порождение трусости. Я им это, кстати, как-то раз сказал и мне ответили, что я себе вру и это, на самом деле, благодетель, имя которой – кротость.
Я так и не запомнил, почему именно кроткие – блаженны.
Сидя в углу комнаты, где я всего лишь вчера лелеял мечты о близости, мною активно читалась Бабелевская «Конармия». Я ничего не понимал из того, что происходило на страницах книги и просто думал о том, что меня ждёт сегодня. Стоило, наверное, отложить чтиво, пойти прогуляться да посреди улицы побить себя кулаками в голую грудь, чтобы придать себе уверенности, но пятьдесят страниц – есть пятьдесят страниц…
Я закончил ежедневный читательский ритуал и сел за компьютер. Поиграл в «Радиоактивные осадки: Новый Вегас» и пошёл обедать. В этот раз меня уже позвали родители. За столом мы сидели, почему-то, молча. Было ощущение, что кто-то из нас страшно напортачил и теперь мы вынуждены выдерживать эту вот десятиминутную минуту молчания. Они что, видели, как я в игре убивал мародеров или случайно прочитали мои вчерашние мысли об однокласснице – похотливом симулякре?
Только к концу трапезы отец, кажется, вспомнил, что он, вообще-то, обеспокоен моим социальным благосостоянием.
– На вечеринку идешь сегодня? – как-то с напором спросил он.
– Иду, – спокойно ответил я.
– Иди, иди. Сэлфи не забудь только! Ну и, если что, то предохраняйся, – по кухне раскатился неприятный такой смех.
– Ага. Если кого там и будут иметь, то только меня. Да и то из жалости.
Поговорили. Я покушал, не помыл посуду, надел джинсы с джемпером, мило попрощался:
– Пока.
– Пока – ответили два голоса сразу, – Удачи, – как-то по-доброму добавила мать.
В убитых кроссовках я поплелся в назначенное место. Я воткнул в уши свои дешевенькие беспроводнухи и включил случайное проигрывание любимых треков. Заиграла бешеная песня «Гражданки» и я под слова о том, что главный герой не оставляет следы на свежем снегу понял, что я забыл дома предаться моей каждодневной постыдной страсти. Я часто так делаю, чтобы в общественных местах не смущаться от неожиданных… Восстаний. Впрочем, ни разу такого не было и я, в принципе, даже и не знаю, чего боюсь, но вдруг! Будь я крутым чуваком, то в такой неловкой ситуации я бы выпалил что-нибудь, типа: «Да, деточка, меня так и распирает, как видишь. Хочешь скинуть со мной это неприятное бремя? Уверен, что тебе оно доставит…» – фу, твою мать, о чём я думаю вообще.
А могу ли я ещё о чём-нибудь думать?
И кто меня за это осудит? Мыслепреступления не наказуемы.
По крайней мере сейчас.
Песня кончилась, и я неожиданно понял, что попал в интересное место. Сначала я прошел вдоль двора и детского сада, но сейчас я нахожусь между пустырём с заброшенными недостроенными зданиями и жилым кварталом. Крайне любопытное сочетание. Жизнь и нежизнь такая, получается. В ушах заиграла какая-то попса для педиков, но переключать я не стал. Всё-таки надо настроиться на то, что на вписке будет играть как раз такая музыка. Даже хуже.
Я горжусь своим музыкальным вкусом, но делиться своими соображениями об это сейчас не буду. Вы, наверное, и так устали от того, что я всё о себе да о себе говорю, ага? Конечно, устали, бедненькие. Идите, отдохните. Откройте окошко и впустите воздуха в душную из-за меня комнату. А если вы на улице, то наоборот – зайдите куда-нибудь. Слишком много свежего воздуха для организма вредно.
А на улице-то и правда хорошо. Только сейчас заметил. Зря, наверное, я напялил кофту. Жарковато, но, надеюсь, что у одноклассника беспрерывно работает кондиционер. Лето ведь ещё не успело кончиться. Так интересно. В голове, по какой-то причине, есть строгое разграничение на четыре времени года, которые сменяются, как биомы в «Шахтёрном ремесле». То есть, моментально и сразу. Но это же не так. Весной не сразу тепло, да и осенью холодно. Как я дожил с такими представлениями об окружающем мире до семнадцати лет…
И вообще жизнь хороша сама по себе! Это я думаю потому, что минут через десять зайду в гадкий вертеп. Мне там самое место, по идее, скажете вы, но мне похеру, что вы там скажете. Как минимум потому, что я слишком инфантилен, чтобы соглашаться с чем-то неприятным. Как максимум потому, что люди вокруг меня не стесняются показывать, насколько они лживы, развратны и вообще, великолепны. С ними мне немножко неловко. Я такой же, как они, но одновременно и нет… Короче, действительность вне моих бетонных стен и мерцающих экранов бьет ключом. Дети играют на площадках, парочки ходят за ручки, богатые дядьки катаются на машинах, спортсмены гоняют на великах и бегают, мамаши катают детей в колясках, в небе летают голуби и самолеты распыляют хвостами свою химию. Запомните это.
