Они ушли. Дверь захлопнулась с глухим стуком. Я остался лежать на железном столе под хирургической лампой с множеством ярких глазков.

В голове носились мысли: «Они оставили меня одного в неясном состоянии! Да что они за врачи такие?.. Хотя с чего я взял, что это врачи? Может, меня похитили и разбирают на органы? Почему я здесь один? Где мои друзья?».

Если бы я мог биться в панике, то непременно бы это делал!

Пальцы на правой руке дернулись. Мышцы постепенно начали просыпаться.

Я послал еще один импульс – сжал кулаки. Какие необычные ощущения, словно тело чужое!

Опираясь на локти, я привстал и осмотрел себя. Все на месте. Только я совсем голый и бледный, как мраморная статуя. Жуткий холод в руках, в ногах… Везде! Будто все нутро остыло. Но дрожи нет. Хотя по ощущениям я должен был стучать зубами.

Помещение, выложенное кафелем, железные двери. Окон нет, как в подвале. Странная больница!

Я согнул ноги в коленях – конечности почти не чувствовались, но слушались. Мне удалось спуститься на пол с железного операционного стола.

И что эти люди со мной делали? Рядом не было никаких приборов и инструментов.

«Где я? Что произошло?», – мозг мучительно пытался вспомнить последние события. Но в нем лишь пустота.

Я подошел к двери, дернул на себя, затем толкнул. Закрыто…

– Выпустите меня отсюда! – попытался закричать я, но опять получился слабый шепот, которому не пробиться сквозь толстый металл.

Я бил кулаком в дверь, надеясь, что кто-нибудь услышит.

И вдруг кто-то по ту сторону сказал вежливым тоном:

– Извините, вы не могли бы отойти от двери? Мы собираемся войти.

Я отступил назад. Дверь распахнулась, и в помещение вошел невысокий пожилой мужчина. Он был одет в серый костюм и галстук, а плечи, как плащ, покрывал белый медицинский халат. Его редкие седые волосы были зачесаны набок. При ходьбе он опирался на трость и прихрамывал.

За ним вошел еще один человек, он принес и поставил два стула напротив друг друга, а затем спешно вышел из комнаты.

Пожилой мужчина присел, по-доброму улыбнулся мне и указал на противоположный стул:

– Прошу, садитесь. Я Бурыгин Вячеслав Дмитриевич – директор научного центра имени Громоловьева.

Я сразу подумал, что это название мне знакомо, но не мог вспомнить откуда.

– У вас сохранились какие-нибудь воспоминания о вашей личности? – спокойно спросил мужчина.

Я удивился этому вопросу:

– В смысле? Я помню все, кроме того, как оказался здесь!

Человек, назвавшийся директором, улыбнулся, показав ровные вставные зубы из керамики:

– Это удивительно! Вижу, что вы в порядке. Но нам нужно будет провести один стандартный тест. А потом… я надеюсь… мы продолжим беседу.

Как только он это сказал, в помещение ворвались двое людей в комбинезонах и масках.

Они ввезли железный стол на колесиках и поставили его передо мной. Директор научного центра отодвинулся на стуле подальше.

И эти люди грубо схватили меня, один стоял за моей спиной и держал за плечи, а другой сжимал мою руку.

Человек взял со стола инструмент, похожий на секатор, и мигом отрезал мне указательный палец!

Я наконец, смог закричать. Боли не было – только слабое ощущение, что лишился части своего тела. Но я был напуган тем, что со мной делают.

Безжалостный человек превосходил меня по силе. Он легко справлялся с моими рывками и отрезал мне пальцы один за другим. За указательным – средний, а потом безымянный… Они падали на стол – тук… тук… тук…

Я видел, как темно-синяя кровь, похожая на чернила, капала на металлическую поверхность.

– Достаточно! – скомандовал пожилой мужчина. – Пришивайте!

Человек в маске посмотрел на меня ничего не выражающими глазами, отложил секатор и сказал:

– Тихо! Сейчас пришьем на место!

Я зажмурился и отвернулся. Мне отрезали пальцы! Моя кровь, как чернила! Что вообще происходит?

– Успокойтесь, успокойтесь, – попросил директор. – Мы всего лишь тестируем, как у вас работает регенерация.

Около получаса мне пришивали пальцы на место, а затем перевязали руку эластичным бинтом.

Я и опомниться не успел, как все трое оставили меня одного и закрыли за собой дверь.

Я снова напряг мозг, пытаясь отыскать недостающие фрагменты воспоминаний о том, как попал сюда. В памяти опять всплывала заброшенная база отдыха, а потом…

Вспомнил! Мы с друзьями подошли к заброшенному зданию, рядом стояла железная трансформаторная коробка. Дверца приоткрыта, на ней предупреждающая табличка с молнией и черепом. Я лишь хотел посмотреть, что там внутри. Никогда не видел, и это казалось до жути интересным. Территория должна была быть давно обесточена. И трансформатор не гудел.

Казалось, бояться нечего.

Леха предупредил:

– Лучше не трогай. Мало ли что!

А я потянулся к дверце и вдруг резкая вспышка, ослепительный свет и… темнота…

Меня что, ударило током? Да, скорее всего, я пострадал от электричества. И, должно быть, это как-то повлияло на мое тело.

Поэтому меня привезли в научный центр. Но я же человек! Как они смеют проводить такие жестокие эксперименты? Это незаконно!

– Выпустите меня! – заорал я изо всех сил, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно громче. – Вы не имеете права держать меня здесь!

Я бил кулаком по двери, кричал, но никто не отзывался.

– Выпустите меня! – снова кричал я, чувствуя нарастающую панику внутри. – Я вам не подопытная крыса!

По ощущениям прошло несколько часов. Взаперти я сходил с ума. Наконец дверь снова открылась. Увидев ребят в медицинских комбинезонах, я попятился назад. Они встали у входа, как два охранника. За ними вошел седой мужчина с тростью. Он опять указал мне на стул. Я помотал головой.

– Не бойтесь! Мы только осмотрим вашу руку, – сказал директор.

Я не хотел, чтобы кто-то из них снова ко мне прикасался и снял повязку сам.

Мои пальцы приросли! На них остались лишь шрамы, а из кожи торчали нити, в которых уже не было необходимости. Я сжал руку в кулак. Все в порядке!

– Славно! Регенерация что надо! – восхитился директор.

– Что со мной происходит? – спросил я. – Мне постоянно холодно. Я почти ничего не чувствую. И вообще, почему вы держите меня здесь?

– Но вы сами подписали договор! – сказал мужчина таким голосом, будто его в чем-то несправедливо обвинили. – Вернее, не вы, а тот, кем вы были.

– Я ничего не подписывал!

Ребята у двери занервничали от моего агрессивного тона и собирались приблизиться, но директор сказал им оставаться на месте.

– В марте прошлого года Братов Павел Васильевич составил письменное заявление где добровольно завещал нам свое тело для использования в научных целях, – директор произнес каждое слово четко и уверенно.

И это была правда! Я завещал свое тело научному центру имени Громоловьева! Вот почему название такое знакомое… Мне тогда показалось хорошей идеей: отдать свой хладный труп для пользы дела и получить за это вознаграждение при жизни.

– Вы забыли добавить: «после смерти»! – резко сказал я.

– Вот именно, «после смерти», – вздохнул директор. – Павел умер. Погиб от электротравмы. Несчастный случай… Но мы вернули тело к жизни с помощью специального химического состава.

– Как умер?.. – я был шокирован этими словами.

Неужели меня в самом деле убило током?

– Что удивительно: вы первый, кто может ясно мыслить и разговаривать. Вы наш самый ценный материал для исследований. Давайте сотрудничать! – директор научного центра говорил с энтузиазмом, и его глаза блестели.

– Я человек, а не материал. У меня есть права, – возмутился я.

Седой мужчина вздохнул и опустил глаза на свою трость.

– Увы, прав у вас нет. Павел Братов умер. Его смерть официально задокументирована. Этого человека больше не существует. Вас нельзя им считать. Вы – это ткани. Биологический материал. Собственность нашего научного центра. Поэтому, извините, мы вас никуда не отпустим, – директор говорил это сухо и бесстрастно, в нем не было ни капли сочувствия.