Детство великого героя

Практически нет возможности ужиться меж собой представителям двух неравных сословий. Особенно, когда один – обычный человек, а она – прекрасная богиня. Конечно, ей нужны постоянные морские ванны, путешествия, свежий воздух, прогулки с дельфином и много чего еще. Совсем Фетиде некогда заниматься обустройством семейного очага и торчать на кухне. Впрочем, Пелей все готов простить молодой жене. Однако есть один принципиальный момент, а именно – подход к воспитанию детей. При этом Фетида абсолютно не интересуется мнением своего супруга. Шесть раз удалось ей обойти мужа в этом вопросе. И все шесть раз плохо закончились эксперименты матери для рожденных младенцев. Никак не хочет понять Фетида – не получится сделать из них бессмертных. Никак не получится. Обычные появляются дети. Человеческие. Такие же, как ее муж.

Каждый раз расстраивается, льет горькие слезы Фетида, а толку все равно от этого нет. Муж прощает ее. После бурной сцены, терпеливо объясняет, спрашивает – Ты поняла? Фетида утвердительно кивает головой, ее обворожительные зеленые глаза блестят от слез, мокрое нежное личико шмыгает носом, Фетида доверчиво прижимается к мужу, далее следует интимная сцена их великой любви – но ничего не меняется на самом деле. Через какое-то время все вновь повторяется. Непонятно – откуда у Пелея столько терпения? Быть может, изрядно побитый жизнью, он и сам не надеется, что дождется наследника. Сколько было у Пелея жен? А толку? Правильно, толку нет. Все надежда на эту, последнюю. Шесть раз прощает жену Пелей, однако терпение его на исходе. Подумать только – шесть малышей погубила жена. Все, как под копирку – сначала обливает амброзией, после засовывает в огонь. А потом льет слезы в три ручья. Однако на седьмой раз Пелей не выдержал. Выхватил младенца из рук матери – и вовремя. Фетида сразу убежала куда глаза глядят. Пелею пришлось одному приводить в чувство ребенка.

–Всего опалила. – вздыхает отец – Только пяточка не пострадала.

Однако другая проблема сразу встала ребром – кто воспитывать будет? Не разбирается Пелей в таком трудном деле, и ничего об этом не знает. Тут бы ему обратиться за помощью к женщинам – полно их во Фтии. (так как давненько перебрался во Фтию Пелей из Иолка.) Только женщины все как одна любят почесать языками. В миг ославят. Сразу разнесется молва – бросила морская богиня мужа и сына. Сбежала. Жестокая, нет у ней сердца. Но это не правда. Знает прекрасно Пелей – все у ней есть. Но божественная природа с человеческой не совместима. Как ни пытайся. Сам, на личном горьком опыте убедился Пелей – не получится доброй семьи. Не ужиться. Слишком по-разному воспринимает каждый из них свои обязанности вкупе с возможностями – смертный и бессмертная.

На самом деле Пелей – лишь эпизод жизни Фетиды, краткий миг. Богиня не может принадлежать кому-то одному, тем более, не равному по статусу. Пелею остается лишь благодарить Фетиду за снисхождение к нему, за короткое счастье, что подарила она простому смертному, став его женой. Даже внешне не изменилась Фетида – как была, так и осталась молоденькой девушкой с упругим стройным телом, с копной чудесных каштановых волос, – над ней время не властно. Пелей же явно постарел – чем дальше, тем больше разница между ними бросается в глаза. Какой смысл на жену обижаться?

Вопреки всему хочет Фетида, чтобы дети были равными ей. И никак не поймет, что сему не бывать никогда. Потому Пелей не стал гоняться за женой и скандалить – лучше остаться благодарным, что какое-то время своей божественной жизни она посвятила ему. И на том спасибо. Однако – что с ребенком делать? Как объяснять окружающим куда делась жена? Никакого скандала, развода не было. Зачем плодить слухи и домыслы на ровном месте? И Пелей обратился к Хирону.

Добрый кентавр вошел в положение. Не первый раз он выручает Пелея. Так пещера на горе Пелион снова обрела постояльца – на этот раз маленького Ахилла. Хирон постарался. Оборудовал детскую. Сено помягче нашел, раздобыл одеяло. Обязал всех кентавров приносить молоко каждый день. Позже в рационе ребенка преобладали сплошные деликатесы – потроха львов, диких вепрей, костный мозг медведей. Такая диета должна воспитать смелость, а мед и мозги диких птиц способствуют скорости бега.

Как ни странно, но мальчик выжил, окреп, стал развиваться как прирожденный охотник – ловкий и смелый. Хирон тщательно подошел к воспитанию. Постарался сделать развитие разносторонним – как сам это понимал. Под его руководством маленький Ахилл занимался верховой ездой. Бегал так, что запросто оленя мог догнать. Дрался отчаянно, словно в последний раз – так учил воспитанника мудрый кентавр.

Иногда сердце Пелея не выдерживало этого зрелища – стоило только посетить Пелион. Его маленький сын находился среди кентавров, вел себя как маленький неотесанный кентаврик – при этом прекрасно себя чувствовал. Бегал, горланил, легко залезал на деревья, скакал с ветки на ветку, лягался, игрался с ножом, перенял все замашки диких кентавров. Белобрысый, чумазый, босой, но довольный. Глаза аж сверкают.

–Того и гляди одичает, нахватается от них чего и не надо. – переживает Пелей.

Стоит вспомнить, что леса на горе Пелион – непроходимые чащи, живности всякой полно и кентавров – злых, невоспитанных, дерзких. Подраставшему мальчику точно они не компания.

К тому времени ко двору Пелея во Фтии прибились два изгоя – Феникс и Патрокл. Один, поговаривают, был совратитель, а другой – убийца, оба мыкались от царства к царству, пытаясь пристроиться хоть где-нибудь. У обоих горела земля под ногами. Пелей вошел в положение обоих – сам Пелей когда-то был изгнан отцом, хлебнул горя, потому понимал – нелегка судьба любого изгнанника. Чтобы они не слонялись без дела, Пелей решил поручить им воспитывать сына.

Хирон огорчился. Он привязался к ребенку, полюбил маленького Ахилла всем сердцем. Неужели непременно так надо возвращать его в мир людей? Может, я еще пригожусь – надеялся Хирон.

–Пусть хотя бы иногда меня навещает – со слезами на глазах просит кентавр – Я обучу его искусству врачевания.

Получив обещание, что так оно и будет, Хирон продолжает:

–Научу Ахилла играть на свирели.

Расстроенный кентавр не знал, что еще предложить и придумать, лишь бы видится с мальчиком.

–Пусть с друзьями охотится на Пелионе. – Хирон согласен на что угодно, только бы Ахилл навещал его как можно чаще.

***

Возвращение в дом отца семилетний Ахилл принял с восторгом. С ним теперь целый день занимаются двое взрослых мужчин – в ход пошли копья, мечи, изучение тактики боя в пешем и конном строю; вместо обычной драки – борьба с ее хитрыми приемами – как вернее уложить противника на лопатки, затем меткость стрельбы, колесницы. Однажды Ахилл обнаружил доспехи отца и копье, что когда-то подарил кентавр Хирон Пелею.

–Это свадебные подарки, сынок – расчувствовался Пелей. – Сами боги сидели за моим столом. Они подарили.

Доспехи, довольно тускло поблескивали благородной медью и бронзой – узор прихотливый: окантовка из олова тонкая шла, золотые силуэты богов сияли на солнце, лавровые листья рассыпались по рисунку щедрой рукой искусного мастера:

–Сам Гефест их ковал – хвастал Пелей перед сыном и воспитателями.

Те неотступно теперь находились при мальчике.

–Ой, какое тяжелое – Патрокл решил взять копье, едва с ног не свалился.

Пелей вовремя подсуетился – перехватил копье могучей рукой и водрузил на место. Медное острие загадочно сверкнуло, широкая золотая окантовка у самого наконечника вспыхнула и погасла.

–Это подарок Хирона. – объявил Пелей всем присутствующим. – Оно исключительно для меня. – и прибавил – И для моего сына.

При этом прижал к себе Ахилла, потрепал белобрысую голову мальчика:

–Занимайся усердно. Вот станешь настоящим воином, и эти доспехи станут твоими, как и копье. Занимайся.