— Тогда зачем вообще эти тупорылые сделки⁈ — с ядовитой обидой выкрикнул осмелевший Пашка, и телефон в кармане завибрировал.

— Дело в том, — повествовательно растолковал демон, — что, дабы не превращать Райские Кущи в ясли для грудничков, — согласись, то ещё удовольствие, — Вседержитель, чтобы говорить языком, тебе понятным, ввёл такую опцию, как раскаяние. На деле именно оно распахивает душе Врата Рая. Так вот: те, кто, как ты говоришь, «мудаки», такие, чтобы от души, — они никогда не испытают раскаяния. Они живут осознанно, делают свой выбор, таковой разумеют правильным. Эти товарищи придут к нам сами, едва завершив жизнь. Но и люди, по земным меркам хорошие, — они тоже наши. Потому как они, Павел, сын Андрея, понятия не имеют о том, что что-то делают не так. Им, — Вельзевул ухмыльнулся и развёл когтистыми лапищами, — даже в голову не придёт в чём-либо раскаиваться. Они, знаешь ли, со стариной-Каином себя отнюдь не ассоциируют. Монах, треплющий имя Вседержителя по три сотни раз на дню, посвятивший тому десятилетия своей сознательной жизни, спрятавшийся от уготованной тем жизни в каменных стенах, упиваясь самолюбованием за своё грандиозное ничтожество и «претерпевающий муки во славу Вседержителя», как думаешь, догадается он в том раскаяться перед смертью? Нет, Павел, сын Андрея. Он будет уверен, что подошёл вплотную к выстраданной награде. Он часто готов её после требовать. Это весьма забавно, когда-нибудь я тебе покажу. Так же и человек простой, обычный, кто особого зла не творит и даже в целом совершает хорошие поступки, он также, как тот бедолага-монах, не догадается испытать вину за свою прожитую жизнь, разве что одни только сожаления, что она окончилась. И верно: не ждёт его после ничего радостного. Так что не переживай: хорошие и добрые люди, и дама твоя, в частности, нам для сделок абсолютно неинтересны. А ссылку, Павел, сын Андрея, надобно будет отправлять таким, как ты. Таким, как знакомая тебе Ирина, дщерь Леонидова. Как Святослав, Денисов сын. И как Игорь, сын Максимов. Знаешь, что вас всех объединяет?

— Ничего! — яростно выкрикнул Пашка и почувствовал в кармане очередную вибрацию. Он бы затряс кулаками, если бы мог шевелиться: между ним и Островской, ним и сраным гниднем нет, нет ничего общего!

— Ошибаешься. Все вы творите зло не по своей душевной природе, а ввиду довлеющих обстоятельств, — с видом университетского лектора разъяснил демон Ада. — Стал ли бы ты завистливым, если бы с ранних лет своих рос в достатке? Взялся бы отнимать деньги у тех, кто не задолжал тебе скверными поступками? Ненавидел ли бы отца своего и мать свою, если бы они показывали тебе любовь и проявляли заботу?

Святослав, сын Дениса, растёт под гнётом своего родителя, подполковника полиции, властного, сурового и безапелляционного. Признающего только силу. Глумящегося над слабыми, чтобы не уподобиться им, и тем заслужившего свой авторитет и чин. Приучившего сына своего, что только таким поведением можно завоевать хотя бы надежду на его одобрение. Мать Ирины, дщери Леонидовой, — блудница. Мелочная и озлобленная, она ненавидит всех кругом, включая свою дочь, и показывает ей с ранних лет пример, как «следует выживать в этом мире». Спасаясь, девушка и полюбила — как водится, человека неподходящего и весьма похожего по поведению на её почтенную матушку. Всё, что делает Ирина, дщерь Леонидова, делается ею в надежде на любовь, чтобы разбить тиски одиночества. Игорь, сын Максима, нёс свой земной Ад на плечах тридцать три года, как тот сын Вседержителев. Мечтая едино об уважении, он был лишён его с детства. В надежде получить авторитет, подался в школьные педагоги — человеческие существа так плохо анализируют свою реальность. Все и каждый продолжали вытирать о него ноги и не ставить ни во что. Он успел сильно озлобиться. Но душой он был добр, просто ему не повезло угодить в Ад на Земле. Им мы и предлагаем сделку, Павел, сын Андрея, — тем, кто, прежде срока, задолго до смерти своей попал в Геенну Огненную в мире не нашем, подземном, а в подлунном мире Вседержителя. Нам кажется это справедливым. Человек может пройти свой Ад, остервениться, натворить зла, а перед смертью в нём раскаяться и обрести Рай. Таковой будет для нас потерян. А может заключить с нами договор. Завладеть инструментом, чтобы жизнь свою выправить так, как желает. Разумеется, раздавая таковой инструмент, мы требуем гарантий. Платы. Мы должны быть уверены, что после получим свою душу в обход раскаяния. Людям, заключившим сделку с Дьяволом, оно уже не поможет. Посмертная судьба определяется в момент подписания договора, а не на исходе жизни.

До моей экспериментальной разработки мы предлагали контракт тем, для кого Ад на Земле стал невыносимым настолько, что они готовы на всё, лишь бы отсрочить пребывание в нём. Современные технологии, благостный атеизм и неверие, а также людская невнимательность нынче позволяют отправлять ссылку тем, кто просто склонен к раскаянию. Кто творит зло из самозащиты, пытаясь охладить свой пылающий земной Ад. Даёт нам возможность подарить им сполна оплаченное прижизненное удовлетворение.

— Но ведь вы врёте! — возмутился Пашка. — Гнидень не попользовался игрой и года! Нам помогли отнять её, а ему себя защитить — нет!

— Мы не помогаем себя защитить, Павел, сын Андрея. Ты неверно меня понял. Сделка позволяет принципалу получать желаемое. Игорь, Максимов сын, жаждал поклонения, трепета пред лицем своим и безграничной власти. Он получил её, со всеми атрибутами. Многие властолюбцы упускают из вида, что одним из таких атрибутов является наличие врагов. Вы своей компанией жаждали заполучить его телефон. И вашим желаниям помогли исполниться. Как и его желаниям. А инструмент вернулся бы к Игорю, Максимову сыну, но потрясение и масштабы того, что он успел содеять, подтолкнули его к раскаянию раньше, чем то произошло бы само собой. Но оно бы произошло и так. Если бы он не был склонен к раскаянию, он не получил бы нашего предложения. А масштабы и срок, так сказать, разгула зависят от того, сколь сильно смертный успел пострадать в своём земном Аду.

Наши клиенты добиваются своего в ускоренном режиме, и потому раскаяние к ним приходит задолго до смертного одра. А так как они знают условия, им остаётся два пути: долгая жизнь в страхе и угрызениях совести или быстрый приход к неизбежному финалу. Тут каждый выбирает своё. Но жить под гнётом раскаяния становится очень и очень тяжко…

Ты можешь успокоить свою совесть: тебе вовсе не нужно соблазнять хороших людей. Те, кому предназначены твои шестьсот шестьдесят шесть ссылок, по меркам твоим и при взгляде со стороны — люди гнилые и скверные. Но и глубоко несчастные. А ты подаришь им, пускай и краткосрочное, но избавление. И даже временное чистое счастье.

— Отняв Рай⁈

— Как сказал наш небезынтересный клиент: «В Раю, конечно, климат. Но в Аду — общество…» Знаешь, Павел, сын Андрея: земной Ад краткосрочен, а посмертный вечен, но у земного есть одно существенное отличие, делающее его невыносимым. Он незаслуженный. Страдая за что-то, зависевшее от тебя, можно отыскать утешение в сожалениях. А вот когда ты не сделал ничего, а лишь «попал»… В этом случае ты всяко считаешь справедливым выбраться. И у тебя такой шанс есть, куда лучший, чем у прочих. Более того: совершив мой указ, ты получишь также самое чистое и доподлинное раскаяние, как Вседержитель любит. И сможешь с ним когда-нибудь встретиться. А ещё — возвратить своего отца. Ну что, Павел, сын Андрея? Примешь моё предложение? А я наконец-то возьму отпуск. Мы с Лилит планируем поездку на ледяное озеро Коцит, это в девятом круге Ада. Давно хотел покататься на лыжах…

Дорогие друзья! Автору нужен небольшой перерыв, чтобы взяться за продолжение с новыми силами. Подписывайтесь на цикл, чтобы не пропустить обновления: https://author.today/work/series/35040

Я надеюсь, что «Дополненная реальность. Системный администратор» начнёт появляться вскоре после Нового года…