Джахарвалл широко улыбнулся и поцеловал Яхиль в лоб.
Ихелион вскинул на высокого старика жёлтые прищуренные глаза. Его насторожил звон его пайкчхиков. Бросив украдкой взгляд на землю, угзи отступил на шаг и засопел – этот старик с устрашающей крестообразной татуировкой на всё лицо ему не по зубам. Ничего подобного кот в жизни не видел – косы старика были связаны в широкий гиль на спине, и из гиля тянулись десять метров цепей с фестонами побед. С полосатых, редкого цвета крыльев струилась золотая пыль, оседая на полу пещеры и сразу тая. Нихмир королевской крови. Но почему с таким огромным количеством фестонов?
– Кто ты и зачем пришёл?
– Генерал Джахарвалл Синжерро из пятой плоскости, мастер, – нихмир прошёл мимо него и по-хозяйски заглянул в темноту пещеры, откуда за ним наблюдали члены клана убийц. – Я привёл тебе ученика.
Ихелион внимательно посмотрел на хрупкого юношу и нервно облизнул губы. Он никогда не слышал о нихмирах с полосатыми и белыми крыльями. Юноша вообще странный – весь белый, даже большие глаза миндалевидной формы, как у гирда. Только волосы и ресницы черные, как смоль и брови вразлет, создающие какой-то сюрреальный контраст со всем обликом.
– Я не беру учеников. Давно, – Ихелион попытался улизнуть, войдя в ускорение, но сильные пальцы в мгновение ока ухватили и подняли его вверх.
Угзи выпучил глаза, удивлённо глядя в сталь взгляда незнакомца. Глаза генерала действительно цвета жидкого металла. Кот увидел в этих глазах своё отражения. Как он сумел его поймать?!
– Я генерал Джахарвалл Синжерро, – раздельно и чётко проговорил старик, поднимая стремительно чернеющие крылья. – От меня никто не убегает. От меня только уходят в рёбра Тессеракта за новыми телами под звон сналла. Ещё раз попытаешься сбежать – на моих косах появится новый фестон победы, а твой клан станет моим.
Мастер безотрывно смотрел на истекающие жидким металлом клыки незнакомца. И такого он никогда не видел. Уж не тот ли воин явился в их мир, что прославился на весь Тессеракт уничтожением всех смердов? Как же его звали?
– Я понял.
Генерал поставил его на ноги.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Ихелион усмехнулся и пригладил рыжую гриву.
– Ладно, возьму. Но он нихмир. Я не знаю, чему могу научить летающее ядовитое существо. Нихмиры и так сильны. Вас ведь учат с колыбели держать оружие в руках и останавливать биение сердца во время охоты.
– Он слеп. Научи его видеть.
Мастер раскрыл рот и растерянно уставился на юношу. Генерал шутит?! Не бывает слепых войори и нихмиров! Нет такой болезни ни в одной плоскости Тессерактов!
– Ты смеёшься надо мной, генерал Джахарвалл? – угзи подошёл к юноше и, схватив его за голову, всмотрелся в белые глаза и совершенно бесполезный кристалл, напоминающий белый полупрозрачный с прожилками сапфир. Руки мастера непроизвольно отдёрнулись – юноша действительно слеп. Абсолютно.
– Я не собираюсь нянчиться со слепым нихмиром. Он же мне весь клан отравит, – Ихелион разозлился.
– Я же сказал, у тебя не будет клана. У тебя будет новое тело в иной плоскости, если не возьмёшься обучать его, – Джахарвалл начинал беситься.
– Отец, оставь его, – сын примирительно поднял руку. – В его пещере семь тысяч сто одиннадцать убийц, держащих тебя на прицелах. И половина из них очень обижены – ты прервал их обед. А ещё там, у одной из них через минут двадцать начнутся роды. Нам лучше уйти, отец.
Отец? Семь тысяч одиннадцать убийц? На прицелах? Прерванный обед? Роды? Ихелион медленно повернулся к юноше, глядя расширенными от удивления глазами на его слепые глаза. Во взгляде убийцы сверкнула алчность, оставшаяся незамеченной генералом.
– Ты как это сделал, сын генерала Джахарвалла?
– Посчитал сердца, что слышу. Оружие издаёт вибрации. Чую запах готовящейся пищи. В воздухе, идущем из пещеры, пахнет эстрадиолом – гормоном беременных на поздних сроках, а также слышу биение младенцев. Их двое у будущей матери. От тебя же пахнет страхом и потом. Твоё сердце, мастер сейчас замедляется – твой страх проходит. Ты удивлён. Твой пот – результат активной тренировки, что ты проходил за пару минут до нашего прихода. У пота, который появляется от страха иной запах. Прости, мастер, мы помешали тебе. Отец, уходим. Он не станет заниматься мной.
– Нет! – мастер снова нервно облизнул усы и повернулся к генералу. – Я беру его. Но не смогу научить видеть. Я помогу ему научиться слышать. Слышать мир, как угзи.
Мастер приблизился к Дхавалу вплотную и оглянулся на седого генерала.
– Мальчик, твои слух и обоняние будут твоими глазами. Ими ты сможешь увидеть даже цвет и свет. Я помогу тебе. Попращайся с отцом. Ты не встретишься с ним, пока не станешь чувствовать мир, как угзи в бою. Иди за мной.
– Да, мастер, – Дхавал широко улыбнулся и протянул руку отцу, чтобы обнять его на прощание.
– Ты должен успеть всему научится за два года, сынок. Потом Тессеракты сдвинутся, и мы потеряем связь с этой плоскостью. Возможно, навсегда.
– Тогда, отец, я попрощаюсь навсегда с тобой. На всякий случай. Я люблю тебя, папа. Маме передай, что буду думать о ней каждую минуту и петь её песни, чтобы она слышала мой голос сквозь рёбра мироздания и не скучала.
Джахарвалл прижимал младшего и самого любимого сына к груди, с тревогой вслушиваясь в криву мастера. Он с трудом разжал объятия – ему казалось, что видит его в последний раз.
– Я тоже люблю тебя, мой мальчик. Надеюсь на скорое твоё возвращение, сынок.
– Постараюсь, отец.
Дхавал слушал удаляющиеся шаги отца. В душе поднималась тревога и страх. Он стоял долго на уступе скалы, вслушиваясь в ветер и двигатель улетающего модуля. Впервые остался без поддержки семьи. Впервые вне безопасных стен дома.
Тряхнув крыльями, юноша последовал за мастером, ориентируясь на его шаги и запах. По шагам старого кота, Дхавал слышал землю и каждый камешек, попадающийся ему на пути – камни отражали звуки шагов, как и вся скала с низким входом в пещеру.
Мастер посадил его в своей большой нише посередине.
– Сегодня только один урок… Как там тебя зовут?
– Нилам. Мое имя Дхавал-Нилам. Так назвала меня мама…
– Да, Нилам. Больше не перебивай своего учителя, – голос мастера был спокоен. – Итак. Заучи последовательность: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Всё это цвета. В спектре они дают белый. Во взрыве – чёрный. Это основные девять цветов. Ты должен знать последовательность наизусть, чтобы я мог помочь тебе увидеть их.
– Я запомнил.
– Поднимись.
Нилам встал и едва успел прикрыться крыльями – шест мастера качнул нижнюю часть его пряжки схенти.
– Что ты делаешь? – юноша растерянно и смущённо закрылся крыльями.
– То, на что я сейчас указал – источник жизни. Красный. На половину ладони выше – оранжевый.
Нилам раскрыл крылья, поняв, что мастер не собирается его калечить.
– Здесь, – Ихелион мягко толкнул в живот шестом. – Здесь желтый, в сердце – зелёный. Горло – голубой. Лоб – синий. Макушка – фиолетовый. Держи.
Нилам поймал яблоко и стал недоуменно крутить его в руках.
– Это модель устройства всех живых тел. Ось, что пронизывает яблоко – все цвета в том порядке, что я тебе сказал. Кожура – потоки энергий, что безостановочно движутся сразу в двух направлениях. Когда живое существо думает или создаёт образ, потоки движутся внутри снизу вверх и уходят по кожуре вниз, чтобы снова подниматься вдоль позвоночника, выбрасывая идею, мысль, образ из головы. Из макушки бьет фонтан белого света, а снизу образуется чёрная дыра, втягивая энергии для питания потока. Когда мы мечтаем или ищем ответ на свой вопрос, то неосознанно поднимаем взгляд вверх, обращаясь к своему источнику света, бьющемуся из макушки.
Когда существо создаёт нечто материальное, то потоки движутся в обратном направлении. Так рождаются предметы в наших руках и дети. Свет выходит снизу, а в голове образуется темень. Оттого мы теряем голову, когда находимся со своими женщинами. Чем больше мы создаём, тем плотнее и больше наше яблоко становится со временем. Если существо сумеет собрать всё воедино, то она взрывается светом во все стороны и образуется неон Сердца, как у твоего отца. Чёрные же дыры могут втягивать как криву, так и праву. И то, чем ты питаешь свою суть, позже проявит себя в содеянных мыслях или предметах. Твоя слепота – результат избытка правы и неона, что набрали родители перед твоим рождением. Вероятно, ты последний ребёнок, самый любимый и долгожданный. Слишком много правы вложили в тебя твои родители, ослепив своим светом ещё при зачатии. А вот если бы они напитались кривой, ты родился бы, к примеру, без ног или с больным сердцем. Просто запомни всё, что я сказал. Завтра мы отправляемся в лес к урханам. Мой урхан поможет тебе увидеть цвет через меня. А теперь ешь и ложись спать.
