Да, это золото принадлежит государству. Но разве партия и государство — это не одно и то же? Значит, это золото партии, и только партия может им распоряжаться. Она с вожделением глядела на богатейшие недра страны, переполненные столь ценимой на западе нефтью и другим драгоценным сырьем, мысленно пересчитывая его на доллары и фунты стерлингов. В уже оформившемся «Зазеркалье» — страны, где весь СССР считался не более, чем источником самой дешевой в мире рабочей силы и дарового пушечного мяса, — номенклатура искренне начала считать все национальное богатство, включая население, своей частной собственностью. За это и шла борьба. Можно без преувеличения сказать, что как только номенклатура оформилась в государство, в нем, как и во всяком молодом государстве, вспыхнула гражданская война за власть и право распоряжаться богатством.
Многие считают, что Сталин сам разжег гражданскую войну в номенклатуре, готовя ее очередной показательный погром. Скорее всего, это так и есть, но вождь на этот раз явно переоценил свои силы, готовя очередную резню по старой схеме 1937 года. В делах подобного рода повторяться смертельно опасно. Номенклатура внесла в план вождя оригинальное новшество, которое ранее не использовалось. Над страной повисла черная дымовая завеса антисемитизма, закрыв на какое-то время поле битвы. А когда завеса рассеялась, Сталин был уже мертв, госбезопасность разгромлена, ее руководство во главе с Берией безжалостно расстреляно, а партия, подобно сказочному герою, выскочила из кипящего котла еще более сильной и помолодевшей, демонстративно отбросив старое свое название ВКП(б) и придумав себе новое — КПСС.[30]
Переведя дух после столь тяжелой победы в ходе почти двадцатилетней войны, партноменклатура стала готовиться к новой жизни, о которой мечтала все последние годы. На роль нового руководителя партии и государства был выдвинут наиболее ничтожный, трусливый и покладистый из всех членов бывшего сталинского политбюро — Никита Хрущев, которого номенклатура видела простой марионеткой, полностью послушной ее воле. Это был тот самый Хрущев, который по приказу Сталина, обливаясь потом и тяжело дыша, плясал гопака прямо на совещаниях Политбюро, а все хохотали и хлопали ладошками в такт. Сам Сталин смеялся до слез.
Однако, надежда на то, что Хрущев так же послушно будет плясать под дудку номенклатуры, не оправдалась. Войдя во вкус неограниченной власти, опираясь на армию, Хрущев не только не осуществил розовых грез номенклатуры, но даже сделал попытку еще более ущемить ее права. Однако он сделал главное, что он него хотела номенклатура. Отныне был заключен «священный» договор, гарантировавший личную безопасность и свободу граждан «Зазеркалья», их фактическую неподсудность перед лицом закона, открывая дорогу именно к тому беспределу, к которому номенклатура и стремилась. И надо заметить, что этот договор никогда и ни при каких обстоятельствах не нарушался вплоть до августа 1991 года, когда несколько высших номенклатурщиков угодили в тюрьму, дав возможность раствориться остальным.
Даже наиболее одиозные фигуры сталинского времени были без лишнего шума (или с небольшим шумом, как Молотов, Маленков и Каганович) выдворены на пенсию, продолжая пользоваться всеми благами и привилегиями своего былого положения. Даже предание гласности кошмарных сталинских преступлений нисколько не отразилось на статусе семьи покойного диктатора, продолжающей числиться в номенклатуре ЦК и пользоваться всеми вытекающими отсюда благами.
Исключение составлял разве что сын Сталина — Василий. Став в 25 лет генерал-лейтенантом, с детства окруженный подхалимами и лакеями, он действительно возомнил себя наследным принцем и вел себя как таковой. Попав в горнило государственного переворота, он открыто говорил об убийстве своего отца, называя новых вождей узурпаторами власти, которая, по его мнению, после смерти отца должна была достаться ему в силу старых династических традиций. Он так надоел всем своими криками, что его пришлось арестовать и дать 8 лет, обвинив в ложном доносе на маршала авиации Новикова. Вскоре его, однако, выпустили, оформили генеральскую пенсию и поселили в Казани, где через полгода его обнаружили мертвым в собственной постели. Видимо, он продолжал говорить много лишнего.
Дочь же Сталина — Светлана, памятуя о судьбе брата, предпочла сбежать за границу, где в окружении телекамер публично сожгла советский паспорт, и поселилась в Соединенных Штатах. Она разыскала и отсудила счет Сталина в Швейцарском банке, написала несколько книг, ярко показав звериную сущность своего папаши и всей коммунистической системы, прогорела в биржевой игре и неожиданно снова вернулась в СССР. Хотя к этому моменту в лагерях сидело немало людей за чтение и распространение ее книг, сама Светлана была принята как принцесса крови: немедленно получила персональную пенсию, квартиру, машину с шофером и прочее. Гражданин «Зазеркалья» получает все свои права пожизненно и никогда не лишается гражданства. Однако даже привилегированная жизнь в СССР не могла идти ни в какое сравнение со скромной жизнью в США, к которой Светлана уже привыкла. Так же неожиданно она уехала обратно. Никто не препятствовал. Принцесса крови может делать что угодно. Именно об этом и мечтала номенклатура, ликвидируя ее отца…
Но и Хрущев явно не оправдал возложенных на него надежд. Вернув домой и частично реабилитировав миллионы заключенных из сталинских лагерей, публично на весь свет заявив о сталинских преступлениях против номенклатуры и о возвращении, наконец, к старым, добрым ленинским нормам партийной жизни, Хрущев, со своей стороны, пытался набросить на номенклатуру собственную узду, нещадно смещая, перемещая, отстраняя и приближая руководителей всех уровней, и снова создавая в «Зазеркалье» нервозную обстановку. Не имея опыта ни во внешней, ни во внутренней политике, он чуть не развязал третью мировую войну, спровоцировав Карибский кризис, расколол всемирную коммунистическую империю, вдрызг переругавшись с Мао-Цзе-дуном, выкинул Сталина из мавзолея и, в довершение всего, пригрозил номенклатуре, что закроет все спецраспределители и переведет все «Зазеркалье» на общее обслуживание через обычную торговую сеть.
Разъяренная номенклатура сделала попытку сбросить такого лихого руководителя еще в 1958 году, когда Хрущева спасла только преданность маршала Жукова, чей авторитет при еще не оправившейся от разгрома 1954 года госбезопасности был непререкаемым. Попутно выяснилось, что государственный корабль, чьи топки перестали получать в виде топлива новые миллионы жертв, еще идет по инерции, грозя вот-вот остановиться. Лишенные даровой рабочей силы, грозили остановиться шахты и рудники. Получив, наконец, паспорта, разбегались из деревень колхозники, переполняя города и ставя сельское хозяйство страны на грань катастрофы.
Все ждали каких-то решительных действии, но получили незабываемую по своему цинизму знаменитую хрущевскую программу партии, которая открывалась словами: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!», который, обещали полностью построить к 1980 году. Последовавшие затем катастрофические неурожаи вынудили Хрущева начать тратить накопленное Сталиным золото, то самое золото, к которому тянула свои жадные лапы номенклатура, на американское зерно.
Хрущев сам съездил в Америку, откуда вернулся потрясенным, сказав Микояну: «Они уже построили коммунизм». Микоян, который считал, что давно построил коммунизм в своем огромном поместье, не очень был удивлен, и только лично съездив в США, убедился, что живет на уровне среднего американского фермера. Это удручало, заставляя лихорадочно думать о валютном заработке, поскольку им-потентность обрезанного хрущевского рубля была налицо даже на столь высоком уровне послесталинской номенклатуры.
Настроение номенклатуры было нисколько не лучше. Годами обманывая народ, она впервые почувствовала, что была обманута тоже. Получив возможность беспрепятственного выезда за границу, номенклатура мгновенно растеряла последние фиговые листочки марксизма-ленинизма, которые еще прикрывали ее алчную сущность и стала откровенно обклеиваться долларами.
