–Пойдём к деду.

Подвожу к скорой.

–Андрюша. Андрюша! -дед тянет руки, обнимает правой внука, присевшего рядом.

Ну вот и всё. Уф! Покончено. Подхожу к водителю, сидящему на заднем сидении тойоты с открытой дверцей, запивает какие-то таблетки, видимо дали врачи.

– Живые оба…

–Хорошо, хорошо…

Даю номер своего телефона, на всякий случай и всё. я свободен. Надо двигаться на собрание, интересно стена уже исчезла? Убрали. Прохожу дюжину шагов, оглядываюсь. Странная парочка стоит на месте, судя по жестикуляции руками что-то обсуждают.

Проезжаю на маршрутке пару остановок, выхожу. И иду в «Машеньку». Заведение, где можно употребить спиртного и успокоить расшатавшиеся нервы вообще-то «Машенька» не совсем мне по пути на работу, крюк не большой. Раньше здесь находился овощной магазин на углу пятиэтажной хрущёвки. теперь обитель страждущих.

Захожу. Посетителей никого. Обычно завсегдатаи появляются здесь до и после рабочего дня.

–Здравствуйте. Мне сто пятьдесят водки и томатный сок.

–Добрый день, вам водки какой? – полная продавщица, в белом переднике не улыбчива и не разговорчива, контингент не предполагает общения.

–Хорошей…

В косорыловках напитки разливают из одной бочки. Наливает водку в классический, советский стакан. сок в пластиковый. Хорошо, люблю пить из гранёного стакана.

–У нас лимончик есть, не желаете?

– Нет благодарю.

Водку, конечно, можно и лимоном закусывать, но сейчас у меня подобие «кровавой Мери», правда безо льда и соуса и раздельно, но всё-таки. Отдаю деньги, беру стаканы и сажусь за дальний столик в углу.

Когда-то Санёк (погоняло Ильич, с лысиной и бородкой, очень походил на человека в мавзолее), наш механик, приучил выпивать лобастый (гранёный с горкой) залпом не отрываясь, чтобы экономить время, как он говорил: «Нечего рассусоливать, пить так пить…»

Если шли вдвоём брали бутылку если втроём бутылку и чекушку и т. д.

Но сейчас экономить время не хотелось, хотелось, не спеша на два раза, спокойно. Делаю рассчитанный глоток, зная, что осталось половина, запиваю соком. И жду, прислушиваясь к организму. Вот оно побежало тепло где-то в районе желудка, плечи опустились. расслабились, в голове начинает раскручиваться маховик мыслей…

Звякают колокольчики над входной дверью и входят знакомые типы. «Они меня преследуют что ли? Да нет в маршрутке я бы их точно увидел.» Беглым, равнодушным взглядом окидывают помещение, подходят к стойке.

– Бутылку … коньяка…! – гав, гав

–Вам какую? – продавщица.

«Ланцкнехт» тычет пальцем сосиской в самую красивую бутылку. Однако, в магазине сто метров отсюда такая стоит в два раза дешевле, да и качество в таком заведении может не подтвердить ожиданий. Женщина ставит на стойку бутылку и два стакана.

–У нас лимончик, порезанный есть, не желаете!

– А персик есть? – длинный.

–Нет к сожалению…

– Давайте, будьте так добры. – вот это оборот речи.

–Вам сколько кусочков?

Смотрят на тарелку с нарезанным лимоном как бы не совсем понимая вопроса.

–Все!

И тут «неандертал» достаёт из бокового кармана куртки рулон туалетной бумаги в красновато жёлтой упаковке, осторожно двумя пальцами стягивает с него резинку. И мы с продавщицей замираем с открытыми ртами. Это не туалетнаябумага, это плотно скрученные пятитысячные купюры! Оригинально.

Рассчитавшись, степенно подходят к ближайшему столику, садиться. Длинный проводит ладонью правой руки по горлышку конька, и пробка уже лежит на столе. Ни разу ещё не видел такого стремительного открывания бутылки. Наливает на два пальца в стаканы, светло-коричневую жидкость, берёт свой и высоко запрокинув голову вливает коньяк в рот. Второй тип подносит край гранёного к туфле образному носу. Вдыхает, толи морщась толи улыбаясь и начинает медленно цедить коньяк между зубов. Красиво! Ну ни чего после третьей порции, я думаю, процесс ускориться.

Интересно, конечно, ещё понаблюдать, но мне пора, собрание ждать не будет. Допиваю водку с соком и выхожу на улицу. Прохладный свежий воздух врывается в лёгкие. Появляется весёлое мартовское солнце и нежно бирюзовое небо с остатками серых облаков. Перехожу дорогу и сворачиваю в узкий проулок, самая прямая дорога до работы. Справа грязная, кирпичная стена завода, вернее бывшего завода, сейчас там мелкие производства и склады. Слева двухэтажные домики с палисадниками с древними сараями и гаражами во дворах. Замороженный мир, где с советских времён не поменялось практически ничего. Та же грязь, свалившиеся деревья, кучи мусора и таже малолюдность. Хотя отличие есть, появилось больше машин и разбитых их колёсами дорог, ну как дорог земли с остатками асфальта.

Я знаю здесь всё, я здесь родился (родился я конечно в роддоме, но тогда мы жили здесь) вон в том двухэтажном. жёлтом домике. Сейчас там люди не живут, контора. Хорошо не снесли, мне приятно, всё-таки прожил здесь до самой школы. Прохожу дворы и в промзону которая тянется на несколько километров. А вот и открытые широкие ворота, моя работа.

Встречает Кэмел, виляет хвостом. Худющий пёс с короткой пегой шерстью и спиной в виде вопросительного знака, за неё и дали такую кличку. У входа в пятиэтажное здание под навесом на лавочке сидели «ёжики». работяги. Поздоровался со всеми за руку. Серёньтий, как всегда, травил байки, вспоминал былое…

–А помнишь Толика слесаря? – это он мне.

–Помню. – работали вместе в другой фирме.

–Так вот, Антонина (начальник цежа) спрашивает: «Толик ты опять пьяный? Так сегодня праздник! Какой? День святого Ебунария!»

Толик был в годах (старая гвардия) весь седой, белый с отвислыми прокуренными усами. Помню, сижу курю с Толиком, в курилке. Подходит Витёк. из-под робы выглядывает тельняшка.

– Что моряк? – осведомляется промежду прочим Толик.

– Да три года на северном флоте…

– О, и я моряк три года на северах! Только у тебя полоски горизонтальные на тельнике, а у меня продольные были…

– Как это?

–А вот так…

Да забавные времена были. Люди другие. Помню разбирались сами без начальства. Как-то раз на собрании Тивунов (такой же работяга ровесник и собутыльник) яростно клеймил алкоголиков, тунеядцев и разгильдяев. После собрания курят старички на лавочке.

– Нет так не пойдёт, с нами пил и нас же на собрании кроит! – Ефимыч, пожилой коренастый печатник. – Пол шпателя голубой краски в штаны и какие дела…

– А почему голубую? – это я по молодому незнанию.

–Хуже всего отмывается…

Сказано, сделано. Пол шпателя краски было отправлено в рабочие штаны. Вы же не смотрите внутрь, когда переодеваетесь. Вот так-то… Вопил и грозился Тивунов в раздевалке долго и в душе тоже…

– Хватит гигикать идите на собрание. Палыч заждался. – вышел охранник Радик.

–А. привет братка! -Серёга.

Радик был культуристом с бицепсами, трицепсами, широчайшими и т. д. Крупный мужчина. метан дристиналон трескал упаковками. Но это не мешало ему употреблять. Однажды в кругу друзей он отмечал встречу с ними, хорошо поддали, завязался спор. Можно доехать до моря на такси? Больше тысячи вёрст… Деньги были, вызвали такси, Радик в споре не учувствовал, его загрузили как свидетеля… Рассказывал: «Открываю глаза, через галечный пляж плещется чёрное море.» Вылезают из машины, водитель давит на газ и исчезает в дали. В трико, футболке и домашних тапках. Денег нет, документов нет, телефонов нет…Назад добирались на электричках, трое суток, жёны были рады встречи…

Пора выдвигаться на собрание в столовую. Захожу в раздевалку снять куртку. На лавке сидит Шлем.

–Привет Игорёк.-жму руку.

–Здорово.

Игорёк по прозвищу Шлем был человеком мягко говоря странным погоняло своё он получил за один случай…

Как-то раз пришёл он на работу с большого бодуна, естественно принёс с собой с целью освежиться. Освежился и потёк. Понятное дело работник из него стал никакой. «Иди Игорёк отоспись.» Ушёл. Потом мы восстановили все события в хронологическом порядке.