- Я не писала никакой записки... Это не я...

- Знаю, малыш. Отец признался, - голос Дамира звучал глухо, будто он до сих пор не мог поверить в то, что произошло. — Это он всё устроил... чтобы разлучить нас.

Мужчина закрыл глаза, словно пытался прогнать отголоски ярости, которая всё ещё тлела внутри. Когда открыл их снова, в его взгляде было столько боли и вины, что у меня сжалось сердце.

- Прости, малинка. Я не должен был сомневаться, не должен был оставлять тебя.

Его слова звучали почти как мольба, и я невольно сильнее стиснула его руку.

- Мы вместе. Всё остальное неважно, - прошептала, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

Тёплые нежные губы коснулись уголка рта, оставляя едва ощутимый, но такой искренний поцелуй.

- Я думал, что больше никогда не увижу тебя, не услышу твой голос.

Его дыхание коснулось моей кожи, а пальцы осторожно переплелись с моими. Наши взгляды встретились, и в глазах мужчины больше не было тревоги. Только безграничная любовь и облегчение.

- Малинка моя сладкая, - едва слышно прошептал он, вновь коснувшись губами краешка моих губ.

Я тихо вздохнула и, высвободив пальцы, обвила шею мужчины, моего мужчины, обеими руками и осторожно прижалась к его губам в робкой, но полной нежности ласке.

- Люблю тебя, - шептал он.

- Люблю больше жизни, - отвечала я.

Мы целовались, и мир кружился вокруг нас, внутри нас, и мы кружились в этом мире как маленькие песчинки в бесконечно глубоком космосе глаз моего Оборота.

- Плевать на истинность, плевать на всех... Хочу быть только с тобой... Никому тебя не отдам... - шептал Дамир, и в голове одно за другим всплывали воспоминания.

"Дайте нам самим во всём разобраться..."

"Мы больше не будем вмешиваться..."

"Если вы решите быть вместе, вам стоит просто прийти в храм всех богов..."

- Ты меня укусил, - произнесла, отстраняясь и заглядывая в любимые глаза, - но привязка не сработала...

Глаза мужчины полыхнули золотом.

- Мне плевать, что ты не моя истинная, - прорычал зло, но я поняла, что его гнев обращён не на меня, а на весь мир вокруг. - Я тебя люблю. И если придётся, разнесу к демонам весь мир, но ты всё равно будешь со мной!

Я тихо рассмеялась и погладила по заросшей щетиной щеке своего медведя.

- Когда будешь разносить весь мир вокруг, оставь какое-нибудь маленькое уютное местечко, где мы с тобой сможем жить долго и счастливо, - легко коснувшись поцелуем колючего подбородка, я снова рассмеялась. - Мир, я тебя очень люблю и прошу, будь моей парой!

И, поймав его восторженный, но всё ещё сомневающийся взгляд, добавила:

- Потому что мы с тобой настоящая истинная пара.

Я рассказала Дамиру о встрече с богами. Объяснила, почему не сработала привязка и передала их пожелание о встрече в храме всех богов.

- А ты... Ты согласна стать моей... навсегда?.. - с тревогой переспросил мужчина, когда я закончила. - Потому что я, если не с тобой, то больше ни с кем и никогда. Слишком дорого мне досталась твоя любовь. И я не хочу её потерять...

- Согласна, - улыбнулась и разметала тёмные вихры на макушке. - С тобой, вместе и навсегда! Потому что я очень тебя люблю!

Эпилог 2

Сильва

Последние полтора месяца выдались суматошными и напряжёнными. Мы с Дамиром колесили по стране, решая множество проблем, возникших в связи с последними событиями. Но даже в этой суете мы находили время для уединения. Оставаясь вдвоём, мы стремились стать ближе, познавали друг друга и позволяли познавать себя, любили и принимали любовь.

Зарку грозило длительное тюремное заключение за попытку убийства человека, Оборота и немага. Да, мы с Дамиром обратились к правительству с просьбой поставить меня на учёт, как действующего немага. Конечно, было небольшое разбирательство, но благодаря вмешательству правительства Мира Оборотов наша семья отделалась только значительным штрафом и устным внушением - тут большую роль в переговорах сыграл Рубер Ортан.

Хотя Дамир ещё не простил отца и не был готов начать с ним общаться, господин Ортан-старший не терял надежды восстановить отношения.

Я пыталась помирить Дамира с отцом, но он категорически отказывался идти на контакт.

- Силь, родная, давай оставим эту тему, - шептал он, привычно зарываясь лицом в мои волосы. - Я ещё не готов его простить. Может быть, когда-нибудь в будущем...

Никакие доводы о том, что отец заботился о нём, думал о его счастье, не помогали.

- Моё счастье - это ты, - каждый раз отвечал Дамир. - А из-за него я чуть не потерял тебя навсегда.

В один из дней я позвонила Марике. Находясь в разных Мирах, мы с подружкой долго говорили по телефону. Я рассказала ей свою историю. В какие-то моменты мы смеялись, а в другие - плакали. Марика сказала, что у неё родился сын, Э́ндер, и он - Оборот.

- Будешь крёстной! Как хочешь, Сильва, я очень долго ждала, надеялась до последнего, что ты образумишься, - вычитывала мне подруга. - Так что, как только вы с Дамиром установите привязку, сразу назначим день крестин. Отговорок не жду, ты и так на целый год пропала. Тоже мне, подруга!

Марика ругалась, но мы обе знали, что она просто очень переживала за меня.

Но самый трудный разговор мне ещё предстоял - с папой.

Я понимала, что сделать это по телефону было бы очень плохой идеей, и поэтому в один из дней мы с Дамиром собрались и поехали в Даринку.

Наверное, это был самый тяжёлый день в моей жизни. Все установки, все принципы отца рухнули в один момент.

- Как ты могла? Ты же предала весь наш род! Наша семья столько раз страдала от Оборотов: сначала твоя тётя, потом ты! И после всего этого я слышу, что, мало того, что ты раскрыла всему Миру, что ты немаг, так ты ещё решила выйти замуж за одного из блохастых! - кричал отец.

- Папа, не смей его так называть! - запальчиво ответила я. - Я его люблю, и выйду за него замуж, даже без твоего благословения!

- Господин Самерс, - в какой-то момент не выдержал и вмешался Дамир. - Я не могу отвечать за действия Оборота, от которого пострадала Ваша сестра, хотя, справедливости ради, нужно сказать, что он тоже был жертвой в этой истории. Но Сильва... Она пострадала из-за меня... от меня. Я был тем ребёнком, тем медведем.

После этих слов папа задохнулся и долго тяжело откашливался. Я принесла ему стакан воды. Он выпил его залпом и после прохрипел:

- Подобного предательства я не ожидал, и больше не считаю тебя своей дочерью.

После его слов Дамир встал, обнял рыдающую меня и, прежде чем вывести меня из дома, сказал:

- Ради своих принципов, своей злобы и ненависти не стоит разрушать семейные связи. Вы вырастили хорошую дочь: добрую, умную, ответственную. Но также Вы вырастили в ней сильного, смелого, отважного и несгибаемого бойца. Позвольте же Сильве закончить эту войну и стать просто любимой женщиной. Позвольте ей жить в любви, растить детей, наполнять этот мир своим светом и добром, быть счастливой. Я надеюсь, когда Вы остынете, то передумаете и извинитесь перед дочерью.

Из Даринки я уезжала с тяжёлым сердцем и всю дорогу плакала. Дамир постоянно утешал меня, говорил, что всё наладится, что отец остынет, передумает, пожалеет о своих словах и позвонит.

Звонок раздался спустя три дня. Я услышала далёкий и усталый голос отца:

- Прости меня, дочь. Я, наверное, ошибался. Я очень тебя люблю и желаю только добра. Думаю, твой блохастый прав - ты заслуживаешь быть счастливой. И, если ты видишь своё счастье рядом с ним, что ж, я не могу тебя отговаривать.

Я снова расплакалась, хлюпая носом и размазывая по щекам солёные слёзы. Дамир прижимал меня к себе, ласково шепча в волосы:

- Успокойся, родная. Всё хорошо. Всё наладилось. Твой папа просто хотел тебе добра...

А поздно вечером он достал телефон и позвонил отцу... Не то, чтобы Дамир его простил, но они хотя бы начали общаться, и я надеялась , что однажды его обида пройдёт.