– Какой смысл? Ну, пойду я завтра опять. Все говорят, она человек бесхитростный, но безалаберный. Поэтому муж, приревновав ее, уехал в Сибирь с дочерью. С тех пор оттуда не возвращается. А другие сплетни пускают, что он там снова женился. Не хочет дело иметь с Марией Ивановной. А ей все гулять охота. Дело хозяйское – на здоровье, но… поговаривают, что она под собой держит всех мужиков, кто работает в хозяйстве.

– Ей все простительно, пока Мария Ивановна сидит на государственной должности. Вы же не к министру труда идете наниматься, а к ней.

– Подмазать необходимо! – встрепенувшись крикнул Сармат из большой комнаты. – Так полагается, таких людей я знаю. Что, на самом деле она холостячка?

Голос Сармата был возбужденным. Вдруг на пороге кухни появилась Алма и, прижав указательный палец к губам, дала знак, чтобы хозяева не говорили о директрисе больше. Тогда Бек завел разговор на другую тему.

– Помню, как-то сама меня спросила: «Когда собирается твой родственник? И какие у него планы?» Говорила также, что сейчас везде не сладко. Я спрашиваю: «Мария Ивановна будет ли место ему, если действительно приедет?» А она: «Надо помочь человеку, раз у него есть охота трудиться на общее благо…»

– Во-о-от, какая Мария Ивановна! – воскликнул Сармат.

– Она широко мыслит! – добавил Султан.

– По-матерински, заботливо, – продолжил хозяин. – Она обо всех нас думает хорошо.

– С какой стати? – перебила их Алма. – Я бы не хотела, чтоб она обо мне думала.

– Для нее человек – это все. Хочет, чтобы человека не забывали! Без людей – нет общества! Мария Ивановна думает, что рано или поздно старый порядок вернется. Тогда эти же люди – члены общества, будут нужны! Одинокий человек всегда зависим.

– Зачем ей это надо? – сказала Соня, стоя у входа. – Глупо.

– Она на самом деле верит в возврат старого строя, – продолжил Бек. – Потому что ее никто не убедит в обратном. Вот так. Так что она не просто руководительница. Между прочим, твоя ровесница, Сонечка! А мыслит в масштабе страны.

– Скажи еще, что она святая! А мне кажется, она просто берет! Видит, что человек в беде – давай с него еще шкуру снимать. Я бы лучше рылась в помойке, чем обирать обездоленных!

– Мария Ивановна как-то мне сказала, что я бы тебя взяла на работу – да совесть не позволяет. Тебя, ученого человека, зачислить в дворники, слишком расточительно для страны. Потерпи. Не найдется – что-нибудь придумаем. Я видел ее глаза! Ей от меня ничего не надо: ни денег, ни преданности…

– Мне от нее ничего не надо!

– Рабочие места не она открывает, а городская власть! Она лишь раздачей занимается. Поэтому, такие ее слова душу мне согревают. Как-то говорит, что ей приятно помогать людям, тогда, говорит, не так скучаю по дочери и мужу! Хотя для них Мария Ивановна, наверняка, уже не существует, а она думает о них постоянно. Может быть, надеется когда-нибудь сойтись с ними опять.

– Не верю в ее порядочность! – отрезала Соня строгим голосом. – Она для меня мошенница! И тут, в таком бардаке жить мне тягостно, Бек. Все это невыносимо. Я так жить не могу! Не хочу!

– Ну-ну, милая! Потерпи. Сколько прожито? И это переживем…

Минула неделя. Прошел месяц. Земляки Бека работу не находили. И никто не собирался никуда уходить. Ели в два захода – на кухне места не хватало. Во время обеда, оказавшись в большой комнате с мужем одна, Соня бросила в сердцах:

– Не могу быть в окружении армии безработных! Живя с ними, становлюсь как они. На меня тяжелым грузом давит их присутствие. Скоро начнется дележ, и на меня поднимут руку! Этого я не хочу.

– Скоро они найдут работу. Им нужно пристанище.

– Твоей уступчивости нет предела. Вот сидят во всех комнатах, слушают наш разговор и молчат. Они желают занять мое, а потом и твое место! Ты семью променяешь на земляков!

– Чушь! – отрезал Бек. – Да они мои близкие! С их приездом мои родные и близкие, которых видел в раннем возрасте, стоят перед моими глазами. Да они мои корни! Ничего не поделаешь. Ведь, в Чеч-Тюбе мои корни. Не знать родных – должно быть всем стыдно. Об этом я впервые начал размышлять только сейчас.

– А все что было в нашей жизни забываешь?

– Нет.

– В моей жизни все в порядке. Все что удалось, благодаря, Сонечка, тебе! Но потерпи.

– Я не понимаю, зачем тебе эта головная боль? Жили мы без них, и они без тебя? Зачем они нам?

– Успокойтесь, а?! – свирепо крикнула Алма вдруг с кухни.

– Цыц! – осадил ее Сармат, но она продолжила:

– Поговорили, называется! Все секреты не раскрывайте. Мы их используем против вас самих.

Поманив мужа и остальных рукой, Алма пошла вперед. Сармат первоначально не хотел идти, но после повторного жеста жены, встал на ноги и тоже пошел за ними. Остановились у двери кухни. Оттуда слушали спор:

– Тут они будут жить просто так? Или когда-нибудь платить станут?

– А как иначе? Будут. Сейчас им трудно. Кто же, если не мы, им поможет?

– Зачем надо было везти столько людей с собой? Не на войну шел ведь? Зачем они ему?

– Там каждый человек имеет родственников. Если так посмотреть – все свои.

– Пусть платят за ночлег.

– Зачем наседать?

– Предложи, а то они думают, что все тут бесплатно.

– Конечно, с другой стороны, многовато. Правда он писал, что едет с друзьями…

– Рассчитывал на твою уступчивость.

– Соня, зачем так говорить, когда надо могу и…

– Не помню, чтобы ты кого-нибудь осадил.

Бек промолчал. Тогда Соня продолжила спокойным голосом:

– Деньги у них есть. Раз для Марии Ивановны привезли магарыч, так и для ночлега тоже есть.

– Зря говоришь, Сонечка. Это деньги не их. Там другие отношения между людьми.

– Знаю эти ваши клановые штучки. Правит балом один, а остальные – подчиненные. Вот весь смыл вашего существования.

– Я им очень обязан.

Сармату было жалко дядю. У них говорили, что он всего добился своим упорством. Говорили, что за неимением бумаги учился писать на листке лопуха. Так сильно хотел учиться. А когда учился в городе, живя у знакомых бабушки, колол дрова семьям военных, чтобы заработать себе на хлеб.

– Мне все время учиться хотелось, – продолжал Бек. – Если бы не мои старания… сидел бы где-нибудь в другом месте. Себя бы корил. Я еще тогда понимал, что есть другая жизнь! Только она вдалеке от нашей деревеньки. Туда я стремился, но сделать это было непросто. Тогда в мое положение вошел один из земляков и помог.

– Ты ему на лапу, а он тебе работу!

– Безо всякой корысти!

– Что вы говорите! – удивился Сармат шепотом. – А я и не знал.

– Учиться был мой конек! – продолжил Бек. – А когда надо было устраиваться на работу – понадобилась поддержка. На руках красный диплом – все равно бродил полтора года кряду. Не берут. Вот тогда пришлось обратиться к земляку. Рассказал, так и так. На работу берут только по знакомству! В общем, работу я получил. Это был настоящий шок для меня! Потом я испытывал к себе отвращение.

– А он как помог?

– Набрал какой-то номер, сказал: «У меня молодой человек, обрати на него внимание». Потом тот человек отправил меня к директору, ну, а дальше пошел в отдел кадров. Вот и все!

– А говорил мне, что женам офицеров дрова колол…

– И это правда!

– Ты ведь никому не рассказывал, что устроился на работу по блату, верно? А говорил, как тебе было трудно.

– Да, ну и что?

– А где твоя честность?

–Тогда другого выхода у меня не было. Я был в отчаянии.

– Раз ты понял, что сделано не честно, то почему не ушел, хлопнув дверью. Все же нет в твоих словах логики. Воспользовался протекцией земляка…

– Не только… После мои старания довели меня до мегаполиса. Далее – все своим трудом.

– В итоге имеешь городские блага, и другие приходят к тебе в гости.

– Да, имею! А что оставалось делать?

– Так-так! – голос Сони стал жестче. – Ты двуличный человек, Бек! Живи, как знаешь! Я уйду от тебя.