В тот момент мне было плевать, лишь бы малыш родился здоровым и не было никаких патологий и проблем…

Я даже не помню момент его рождения…Я почти сразу упала в обморок и очнулась уже в реанимации в гордом одиночестве.

Правда, когда меня привезли в отделение для новорождённых и я впервые увидела своего сына, я банально расплакалась.

Такой крошечный… И уже лежит, обклеенный всякими датчиками, в инкубаторе… Сердце кровью обливалось, что я не могу прижать к себе своего ребёнка, что не могу никак ему помочь…

Чувство стыда вперемешку с виной убивало меня, и если бы не Дима, который вёл себя как настоящий герой, я бы так и скатилась в депрессию.

Мы вместе прошли всё это, вместе столкнулись с первым купанием, с первым кормлением… Как же я рыдала, думая, что плохая мать, когда у меня не получалось приложить младенца к груди…

Мы пережили ад, но всё равно остались вместе… А тут. Как вообще такое с нами могло произойти?

После всего пережитого мой муж залез на мою сестру и так просто мне об этом сказал! Небрежно, будто для него я ничего не значу…

Я! Кто прошёл с ним весь путь от начала и до конца, кто поддерживал и терпел все истерики, когда не получалось или приходил отказ насчёт того или иного дела…

А со мной вот так? Будто я в этой жизни ничего не значу… Да если бы я не была рядом, больше половины того, что у нас есть, банально не сделалось бы!

Накручивать себя у меня всегда получалось, а сейчас, так особенно, когда причина есть…

– У нас пока ещё семья, дорогая. Не надо привлекать столько внимания, я не собираюсь отвечать на глупые вопросы соседей, – отрезал Давыдов, задумчиво глядя в окно.

– Сын не твой, ты мне изменил… О какой семье идёт речь, Дим? Ты где-то головой ударился?

– Всё изменилось…

– Прошу прощения?

– Я не дам тебе развод, Ань. Ты останешься вместе с… – мужчина замялся. Видимо, язык не поворачивался назвать Темку сыном… Для меня это как серпом по сердцу.

– С кем? – с вызовом задрала я нос. – Давай, скажи. Добей окончательно. Мне даже проще будет принять решение.

– С Артёмом. Ты останешься вместе с ним дома и будешь продолжать создавать мне статус. Я заслужил это. Не собираюсь тащить грязь в свою карьеру.

– Что??? Это розыгрыш какой-то? Нас камера снимает?

– Хватит паясничать! – рявкнул Давыдов. – Я содержал вас все эти годы, делая для вас всё. И я не позволю тебе разрушить мою жизнь просто потому, что всё неудачно вскрылось. Будешь терпеть, как миленькая! Иначе…

– Что иначе, Давыдов? Тебе нечем меня испугать!

– Неужели? – с насмешкой выгнул бровь тот, кого я не узнавала. – В графе «отец» у Артёма стоит моё имя, а значит, я имею полное право отобрать у тебя ребёнка. И поверь мне, в суде я докажу, что я для него лучший вариант.

Я натурально опешила…

– И никто так никогда и не узнает, что ты нагуляла ребёнка, а ты превратишься в воскресную маму, которая будет видеть сына строго в установленном судом порядке. Я ясно выражаюсь?

Сделав пару глубоких вдохов, я заставила себя успокоиться.

Слушать этот бред мне банально надоело.

Я не понимала, откуда растут ноги и кому вообще потребовалось устанавливать отцовство, но чутьё мне подсказывало, что ситуация будет ещё сложнее…

Какой-то ещё биологический отец… Я знать никого не знаю! У меня не было никого ни до, ни после мужа, а из друзей мужского пола только те, с кем знакомил муж.

В голове продолжала биться мысль, что могло произойти, но признавать её или хоть как-то развивать мне было банально страшно…

Больше всего меня убивала реакция Давыдова. Знал же, скотина, как больно мне будет… Знал и позволил себе такое!

Я не узнавала того, с кем жила все эти годы… Мой, казалось бы, умный муж, успешный юрист… И творит такие вещи!

Не проверил ничего… Не пытается докопаться до истины… Банально поверил кому-то там и прыгнул в койку к моей сестре!

Брр… Мозг услужливо нарисовал нужные картинки, от вида которых мне захотелось открыть окошко и очистить желудок… Кое-как сдержалась, чтобы не вызывать очередной приступ раздражения, но в голове уже зрел план…

Раз эта тварь думает, что может заполучить моего мужа, то всё остальное…

УХ! От предвкушения у меня мурашки побежали по коже. Конечно, было слегка жаль, но тут моё эго мне мягко напомнило, что никому из этих предателей МЕНЯ жаль не было!

Едва машина, скрипя по гравию, остановилась около дверей нашего дома, как я, не дожидаясь очередного властного приказа, выпорхнула из машины и уверенно направилась по знакомой дорожке.

Я помнила тут каждый уголок… Многие вещи в ремонте я делала собственными руками… Например, вот эта стена с цветами, в гуще которых сейчас стоит столик, и кресло подвесное. Я лично, своими собственными ручками, высаживала каждый цветочек, бережно ухаживала за ростками, удобряла и боролась с болезнями. В конце концов, когда мне удалось, каждый из этих малышей порадовал меня буйным цветением и превратил мою веранду в райский уголок, с котором можно было укрыться от посторонних глаз и почитать книгу, например…

Рука не поднялась на зелень, хоть и хотелось ужасно, но я пересилила себя и обратила свой взор на всё материальное, что было заказано и куплено за деньги.

Первой в ход пошла ваза. Которую муж притащил из очередной поездки в Германию. Очередной подарок какого-то там клиента… С трепетом коснулась прохладного фарфора, взяла в руки невесомое произведение искусства и, гадко улыбнувшись, смачно швырнула его в соседнюю стенку. Ваза, едва коснувшись твёрдой поверхности, разбилась на миллион осколков, полностью успев пол.

О, как же приятно было наступать на всё это безобразие и слышать, как хрустят под ногами частички нашей истории…

Эта же участь постигла и все последующие вазы, которых у нас было нескончаемое количество. Фарфоровый сервиз, коллекционные карточки, ручки известной фирмы, комиксы, которые так любил муж… Летело на пол всё!

Когда я достигла большой гостиной, где полетели с окон все статуэтки и всевозможные пепельницы, рога, бокалы и сервиз, в голове пролетела мысль, что меня почему-то никто не останавливает…

Я же с каждым разбитым предметом, получала такое несравненное удовольствие, что время для меня остановилось… Я всё продолжала и продолжала свой вандальный поход, уничтожая с каждой вещью всё то, что меня связывает с этим домом и этим мужчиной.

Предательство – это то, что пережить трудно, но возможно. И если мне для этого потребуется разобрать это жильё до этапа котлована, я это сделаю!

Внезапно мой взгляд привлекли часы, которые Давыдов купил на каком-то жутко модном аукционе…

Уже три часа дня…

Вот уже битый час я с огромным удовольствием крушу место, в котором мы с мужем строили свою семью… Были счастливы и планировали ещё детей.

– Тебе не надоело? – увернулся от очередной вазы Давыдов. – Ты же понимаешь, что переходишь все границы?

– Плевать! – рявкнула я, присматриваясь, что же ещё тут осталось нетронутым.

Этой выдре ничего не достанется целым, уж я постараюсь!

Внезапно меня резко дёрнули на себя и прижали спиной к твёрдой груди, а рука легла на горло, слегка сдавливая, а горячий шёпот на ухо произнёс:

– Хоть какое-то пламя в тебе всё же есть, да? Чтобы увидеть его, надо было переспать с твоей сестрой? Интересно…

– Ненавижу! – прорычала я, изо всех сил дёрнувшись из стальной хватки.

Но куда там… Меня отпускать не собирались…

Терпкий аромат кожи вперемежку с цитрусовым ароматом духов, что сводили меня с ума когда-то, туманили разум и сейчас…

Лёгким касанием губ Давыдов прошёлся от плеча к местечку за ушком, прикусил мочку, заставляя меня вздрогнуть и сжаться в комок, а потом хватка на шее стала сильнее…

– Ты дрожишь…

– Ни за что тебя не прощу, понял? Ни тебя, ни сестру! Ненавижу! – прошипела я, всё ещё не сдаваясь…