– Фу! Наконец-то сделали. – сказал Шурик, поворачиваясь спиной к столу. – У нас одна морока была с ним.

Не знаю, кого имел в виду, Шурик, насчёт мороки, Москвичёва или прибор. Тоже повернулся спиной к столу и стал вытирать тряпкой отвёртку. Шурик стоял между мной и Москвичёвым.

Какое-то неизвестное подсознанию чувство повернуло меня в сторону Шурика. В этот самый момент Москвичёв резко замахнулся отвёрткой на Шурика. Почти у живота перехватил, правой рукой, руку Москвичёва с отвёрткой. В тоже самое мгновение, крутанул руку Москвичёва с отвёрткой.

Сильно врезал Москвичёву левой рукой по морде, рукояткой своей отвёртки. В этот момент хрустнула кость правой руки Москвичёва. Кровь с его лица брызнула на стены кабины.

Не раздумывая ни минуты, открыл дверь отдела и выбросил Москвичёва за шиворот в коридор. Посмотрел на свои руки, они не пострадали. Расстегнул халат Шурика, его живот был цел. Ничего страшного не произошло. Можно было продолжать работу.

– Ты все же размазал Москвичёва по кабине. – очухавшись от шока, прошептал Шурик. – Если ты его убил, то тебя посадят. Если он жив, то нас с тобой убьют сегодня. Так что, сегодня остерегайся и того и другого.

– Ну, если его убил, то ты выступишь в мою защиту. – подколол, Шурика. – Будешь мне в тюрьму сухари носить. Если он жив, то его друзей сегодня ждёт то же самое, что произошло сейчас с Москвичёвым.

Но такие люди, как Москвичёв, наверно, сразу не умирают? Прошло минут десять. Видимо, он очухался? Стал сильно стучать ногами в нашу дверь, которая открывалась в рабочее время изнутри нашего отдела.

– Тебе, что нужно? – спросил, Москвичёва, когда открыл дверь отдела. – Охрану что ли вызвать в отдел?

В тот самый момент, когда говорил, Москвичёв выхватил левой рукой из-за спины какой-то прут и ринулся с ним на Шурика. Возможно, что Москвичёва зациклился на мести к Шурику?

Мне вторично пришлось спасать друга, который стоял словно тюфяк. Схватил Москвичёва за железный прут и сильно ударил его ногой в грудь. Москвичёв перелетел через контрольный коридор и вляпался в стену.

Оставил железный прут у себя и вторично закрыл двери отдела. Теперь уже меня взбесило отношение Шурика к самому себе.

– Тебе ни кажется, что это уже слишком! – заорал, на Шурика. – К тебе в телохранители не нанимался. Если Москвичёв ещё раз постучит в нашу дверь, то тогда тебя сам к нему выкину. Разбирайся там с ним! В это время дверь нашей кабины открылась. Вошёл Сергиенко Сергей, он спустился вниз к нам на крик.

– Что тут случилось? – испуганно, спросил Сергиенко Сергей. – Ваш дикий крик слышно даже у нас наверху.

Рассказал мастеру, что тут произошло у нас в кабине. Сергиенко Сергей внимательно выслушал меня.

– Мне это давно известно, – сказал Сергиенко Сергей, – что Москвичёв постоянно придирается к Шурику. Говорил главному инженеру, чтобы Москвичёва убрали от нас. Но главный инженер сказал, что не может разбрасываться людьми. Сейчас позвоню ему в кабинет, пускай теперь главный инженер сам разбирается.

Мастер ушёл в свою кабину звонить к главному инженеру. Мы с Шуриком навели порядок после драки и продолжили свою работу. Надо было исправленный прибор поставить на своё место и дубликат вернуть обратно в запасник.

Мы старались это сделать быстро, чтобы наверстать упущенное в драке время. Когда прибор стоял на месте, в это время в кабину пришёл Сергиенко Сергей, который хотел нам что-то сказать.

– Москвичёву оказали медицинскую помощь. – сказал мастер. – Ты ему, Саша, вывихнул правую руку. В кровь разбил лицо. Когда Москвичёва выставили за пределы завода, он стал орать. Разбил стекло витринное на КПП. Удрал. Главный инженер сказал, что на него подадут в суд за плохое поведение на работе.

В этот день мы работали во вторую смену. Когда закончилась работа, предложил Шурику проводить его домой. Но он отказался, сказал, что уедет с Сергиенко Сергеем на его машине, тот обещал его подвести.

Ни стал ждать Сергея, который сдавал смену другому мастеру. Мне нужно было успеть на поезд до Беслана. Пошёл на полустанок пешком, так как в это время в ту сторону уже транспорта никакого не было. Улицы были пустыми от прохожих и транспорта.

Лишь изредка проезжал дежурный общественный транспорт, который развозил по домам рабочих второй смены от различных заводов с ночными сменами.

Мне требовалось преодолеть несколько сот метров до площади Революции и там немного до полустанка на последний пригородный поезд "Беслан-Орджоникидзе". По времени у меня было в запасе ещё около часа.

С самого детства у меня выработалась привычка к быстрой ходьбе. Вот и сейчас, быстро шлёпал по первому снегу поздней осени. Снег выпал перед окончанием нашей работы и мокрыми простынями он лежал всюду на тротуарах.

Температура была не настолько холодная, чтобы сохранить снег до самого утра на радость детям. Тёплые ручьи талого снега стекали по асфальту в расщелины.

На середине улицы снега не было совсем. Ближе к железной дороги вышел на середину пустой улицы, почти у переезда. Уличный фонарь от тротуара небрежно бросил на асфальт мою тень.

В этот момент увидел, как над моей тенью зависла другая тень, с чем-то, в руке? Не задумываясь, машинально, шагнул в сторону от удара и налёту поймал чью-то руку с ножом.

Так сильно крутанул эту руку, что почувствовал, как рука сделала оборот вокруг своей оси и потеряла напряжение. С дикими воплями, обезумевший от боли парень, свалился на асфальт и покатился на обочину дороги у тротуара.

В двух шагах от него стоял ещё один парень. Сам напал на него. Ударил ботинком кованым железом по ноге этого парня. Когда парень загнулся, хватаясь за ногу, то второй удар ботинком пришёлся ему по челюсти.

Под ярким светом фонаря увидел, как на белый снег у тротуара брызнула алая кровь. Ни дал опомниться третьему парню, который в ужасе смотрел на происходящее.

Сильно ударил кованым ботинком ему по яйцам и в тот же момент разворотил ботинком его челюсть. Но рядом со мной стояли ещё трое парней, которые пытались напасть на меня.

Схватил лежащий у дороги деревянный брусок и с такой силой нанёс удар по головам двум парням, что они сразу свалились без сознания на землю. Шестой парень решил удрать, чтобы не быть битым.

Кинулся за ним, но у меня не было сил догнать его. Тогда из последних сил бросил ему под ноги брусок. Парень споткнулся о брусок. Со всего маха упал на землю. Парень пытался подняться, чтобы спастись бегством.

Ни дал ему бежать. У меня ещё от драки с Москвичёвым кипело все внутри, а тут эти парни. Словно озверел. Со всех сил стал бить, своими кованными железом ботинками, корчащихся от боли парней.

Рядом больше не было никого. Мог бить парней сколько угодно, а затем сесть на свой поезд и уехать домой в Беслан. Возможно, что моё сознание на это и рассчитывало?

Но так увлёкся своей расправой над парнями, что не заметил, как приехали машины милиции и скорой помощи. В этот момент приехал междугородный поезд до Беслана.

Но междугородный поезд, ни стал ждать, когда подойду к нему и дальше ушёл без меня. Сгоряча сразу не понял, что это милиция приехала. Некоторое мгновение оказывал сопротивление милиционерам, которым пришлось меня сбить с ног. Силой закрутить мне руки за спину и одеть наручники.

– Рассказывай, что случилось там с тобой у переезда? – спросил меня, дежурный офицер в отделе милиции.

– Шёл с работы на поезд домой. – стал, отвечать. – Парни пытались меня зарезать. Их побил. Вот и все.

– Сколько вас было, когда били парней? – не унимался, дежурный офицер милиции. – Ты говори правду!

– Их, вроде, было шестеро. – растерянно, отвечал. – Больше там никого не было. Был у переезда один.

Присутствующие в отделении милиционеры переглянулись между собой. Видимо, они не поверили мне?

– Ты что поешь? – по блатному, сказал сержант милиции. – У одного парня поломана рука. Двое с разбитыми челюстями. Двое с разбитыми головами. Один так сильно пострадал, что на нем нет целого места на теле. Не говорю о многочисленных ссадинах. Эти парни просто чудом остались живыми от побоев. Можно сделать вывод. Во вторую группу входило не меньше десятка человек. Так думаю, что шестерых здоровых парней избить один человек, практически не мог. Возможно, что он пытается все взять на себя за друзей?