– Обязательно. Двух парней из моего экипажа. Если понадобится вести наблюдение, один я просто не справлюсь. Да и водитель из меня, прямо скажем, херовый… Не переживай, у этих парней тоже есть свои резоны против Ташкента. Но если они не согласятся, боюсь, что у нас из этой затеи ничего не выйдет.

– Ну что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь и сможешь их убедить. С моей стороны, передай им, что в финансовом плане проблем у них не возникнет.

– Не надо их слишком баловать, молодые еще… Кстати, можно я воспользуюсь твоим телефоном?

– Да, пожалуйста.

Нестеров набрал домашний телефон Лямина, однако трубку у того никто не поднимал. Обеспокоенный бригадир дозвонился до Козырева и с облегчением вздохнул, когда узнал что эту ночь Лямка провел у Павла. «Ну, слава богу, – сказал Нестеров, – а я уж испугался, что он этой ночью упал где-нибудь под кустом, либо в ментовку попал. Как он там, оклемался?… Давай, Паша, приводи его в чувство… И чтоб без опозданий сегодня. Хватит уже, и так три дня балду пинали».

Нестеров закончил разговор, отставил телефон и поймал на себе удивленный взгляд Ладонина.

– Слушай, у вас в конторе и правда все так плохо?

– В каком смысле? – не врубился бригадир.

– Что значит – «в ментовку попал»? У вас там что – и своих забирают?

– Наших – забирают. И даже бабки снимают, как с рядовых граждан.

– ???

– Помнишь такой старый анекдот с бородой про стройбат? Про то, что они такие звери, что им даже автомат не дают? Так вот, у нас в конторе еще покруче зверье собралось – нам не то что автомат, ксиву милицейскую на руки не выдают…

Уже в движении на точку в район Сытного рынка Нестеров провел для своего экипажа краткий ликбез на тему: «Как рождаются идиотские задания на наружку». Оказалось, что в последние два месяца в УУРе, в «карманном» отделе, по не вполне ясным причинам резко снизились отчетные показатели. Для летнего периода, когда в Питере наблюдается самый наплыв туристов, это, что и говорить, событие неординарное. Да, но причем здесь наружка? А вот причем: некая, особо умная голова, проведя инспекторскую ревизию «карманников», убедительно доказала, что в наблюдаемом отделе чрезмерно хромает то, что на армейском языке именуется «штабной культурой». В отчетном проверочном документе, помимо прочего, было отмечено, что с начала года в «карманном» отделе, являющемся подразделением службы криминальной милиции, ни разу не было выписано задание на проведение оперативных мероприятий силами ОПУ. (Жуткое дело, не правда ли? Удивительно еще, что после таких выводов никто не застрелился!) Понятное дело, что возражения типа «а оно нам надо?» в данном случае в расчет не принимались.

Недостатки для того и выявляются, чтобы их показательно исправлять. Потому начальник «карманного» в спешном порядке выписал пару-тройку заданий на «НН». Руководствовался он при этом отнюдь не профессиональными соображениями, а исключительно шкурным интересом – мол, по просьбам трудящихся оперативно реагируем и рапортуем… На самом деле «карманным» операм эта самая наружка была и на фиг не нужна, поскольку работа их, так уж повелось, всегда строилась как сугубо интимная – то есть тонкая, ювелирная, которой грубые вмешательства извне только вредят. В свою очередь, и наружке эти фишки тоже ни на что не сдались – и так в загашнике лежала нехилая стопка заданий, часть из которых уже с месяц ждала своего исполнения. (Причем темы были, ей-ей, посерьезнее, нежели подрезанные кошелечки граждан.) В итоге заинтересованное в оперативном сворачивании «жеста доброй воли» начальство обеих сторон кулуарно договорилось о следующем:

1. Разведка не вмешивается в служебные дела «карманных» оперов и тем самым дает им возможность беспрепятственно исполнять свои функциональные обязанности.

2. В случае, если по каким-либо причинам тем не удается свинтить своих «клиентов» с поличным, разведка подключается и тащит «клиентов», по возможности фиксируя их адреса и связи.

3. Обе стороны обязуются при первой реальной возможности расторгнуть договор о совместной деятельности и забыть о былом сотрудничестве, как о страшном сне.

Работать было скучно. «Грузчики» по очереди хвостиками таскались за операми, готовые взять след при первой же команде «Фас», однако команда от них все не поступала. То ли будний день, то ли жара так действовала на потенциальных «карманников», все едино – нет клева, не шел «клиент». Через пару часов бесцельного шатания по рынку и его окрестностям Лямин начал потихонечку сачковать, а Полина откровенно томилась в ожидании конца смены. Чтобы как-то ее подбодрить, бригадир стянул для нее персик у зазевавшегося грузина. Это заметил один из оперов и шутливо погрозил Нестерову кулаком. Других серьезных происшествий на рынке зафиксировано не было.

Козырев, который с утра припарковался на Сытнинской площади, ближе к полудню решил поменять стояночку – отсвечивать здесь и дальше было бы уже просто неприлично. Но оказалось, что сделать это не так-то просто. Покрутившись по округе, Паша с трудом нашел подходящий карман только на Малой Посадской. Впрочем, стратегически место было удачным – в десяти метрах уже Каменноостровский. Ну, а самое главное – тенёчек. Первым свои законные полчаса отдыха в машине провел Лямин, затем он отправился обратно на рынок, а его сменили Нестеров с Полиной. Все бутерброды были съедены, все анекдоты рассказаны, все бранные эпитеты в сторону начальства переадресованы. И хотя дело было не вечером, делать было абсолютно нечего.

Случайно Козырев обратил внимание на непонятный маневр проехавшей мимо них черной «Вольво». Водитель подъехал к перекрестку, включил поворотник и вроде бы как сделал попытку повернуть направо, однако почему-то остановился, серьезно затруднив тем самым выезд с Посадской другим. Впрочем, других желающих повернуть пока не наблюдалось.

– Чего это он, заглох, что ли? – заинтересовался Нестеров.

– Да нет, похоже, ждет кого-то, – отозвался Паша и оказался прав. Через несколько секунд со стороны Троицкого моста по проспекту подскочил темно-синий «Фольксваген Мультивен» и, поравнявшись с «Вольво», остановился. Окошко у «Фольксвагена» опустилось и из него высунулась рука, держащая небольшой, ярко-желтого, «кодаковского» цвета сверток. Ей навстречу, соответственно, вытянулась рука из «Вольво». После того, как сверток поменял хозяина, «Фольксваген» рванул вперед по Каменноостровскому, а «Вольво», нарушая правила, ушла под знак в противоположную сторону к мосту.

– Александр Сергеевич! Вы видели? – Полина возбужденно дернула Нестерова за рукав.

– Да видел, движуха какая-то происходит… Слушай, Паш, давай-ка прыгнем этой «Вольве» на хвост, поглядим, что там за народец сидит.

– Боюсь, что, как они, налево, уже не получится. Вон какой поток пошел.

– Давай тогда по-быстрому разворачивайся и в обход, через Мичуринскую. Попробуем их у моста догнать. Кстати, контейнера у «Фолькса» догадались срисовать?…

Пока разворачивались, пока проскочили Мичуринскую и Куйбышева, минуты четыре потеряли. Наконец вырулили на проспект, встали в створ моста, всмотрелись – ничего похожего на горизонте не наблюдалось.

– Черт, похоже, опоздали, – сказал Нестеров. По его лицу было видно, что представившаяся возможность поохотиться была ему явно по душе. Всяко лучше, чем по рынку слоняться.

– Вон они! – крикнула Полина, которая, в отличие от мужиков, не пыталась различить машину впереди, а крутила головой по сторонам. – Вон, справа, видите? На заправку заезжают!

Действительно, искомая «Вольво» неторопливо заруливала на АЗС рядом с Петропавловкой. Машина остановилась у колонки, и из нее вышли двое – водитель и пассажир. Первый направился к будке с явным намерением заплатить за бензин, а второй, попрощавшись с водилой, направился в сторону Александровского парка.

– Полина, выходим, – азартно скомандовал Нестеров. – Ты тащишь пассажира. Настроечку давай как можно чаще. А я прогуляюсь на заправку, выпишу пару квитанций[43] и тебя догоню.