Глава 27

Проводив клиентов из офиса, Альбина и Александр Иванович остались вдвоем. Альбина навела порядок на кухне, оставшиеся продукты разложила в холодильнике по полочкам, и зашла в кабинет к Александру Ивановичу:

– Вы не сердитесь на меня, я сама не знаю, как это у меня получилось.

– Ты это о чем? – не поднимая головы от бумаг, спросил он.

– Ну, об этой вот сделке.

– Что ты лепечешь, сделка, сделка, садись, не стой, ноги не казенные, их беречь надо. Я тебе вот написал адреса, номера телефонов и кабинетов, в понедельник бегать по ним будешь оформлять свою сделку.

Альбина хотела возразить, что у нее не получится, она первый раз, но сама испугалась своих мыслей и спросила:

– А со мной там будут разговаривать, в этих кабинетах?

– Будут, я предупрежу их, ты только паспорт возьми, а то не пустят. Там строго.

– Я его всегда ношу с собой, привычка, вечно устраивающегося человека на работу.

– Да, еще, там икра в баночке осталось, ты забери ее домой.

– Ой, да что вы, а девчонкам оставить, хоть по чуть-чуть.

– Оставь, оставь, им, потом до конца жизни жалеть будешь!

– Почему это? – удивилась Альбина

– Да потому, если хочешь узнать оставь! – рассмеялся Александр Иванович.

– Ой, а давайте поровну поделимся.

– Еще лучше придумала, я что, твоей икры не едал? Неси домой, у тебя маленький брат есть. Он, небось, ее точно ни разу еще не пробовал.

– Это точно, иногда на молоко и хлеб не хватало, – сказала она, вздохнув. Но она еще не знала, что ей будет за это угощение, когда придет домой. Перед уходом она спросила:

– Александр Иванович, насколько я понимаю, у меня завтра выходной. А можно я выйду вместо Иры? Вы ее только предупредите, прямо сейчас.

– А что случилось? Работун напал?

– Нет, завтра выходной у отчима, целый день дома будет, а мы в коммуналке живем, деться некуда. Он меня и так ненавидит, а тут перед глазами мелькаю, как он выражается. Так что лучше я поработаю. А Ире это в радость будет.

– А к подругам, погулять, в кино сходить?

– Да нет у меня подруг, была одна, да замуж вышла, ей не до меня. А в кино билеты дорогие, да и одеться не во что, у меня из одежды все, что на мне.

Александр Иванович окинул девушку с головы до ног, и подумал, что, в самом деле, голь перекатная, девчонки в его агентстве, вон как одеваются, а на этой ни косметики, ни одежды приличной, а та, что на ней, видно, что с распродаж. Девочка то умница. Он это понял с первого дня ее работы. Она всю суть работы схватила сразу. Ту же Ирину недели четыре обучал. Вот и держит их, потому что на обучение сил затрачивается много, а с этой проблем не было.

Пока они переговаривались между собой, в кабинете раздался звонок. Александр Иванович взял трубку и услышал голос той самой Ирины, по интонации понял, что она сейчас будет о чем-то его просить. Он изучил каждую повадку своих подчиненных. И когда кто-нибудь из них начинал хитрить при разговоре, одергивал словами; «Вы для меня все тут прозрачные, не юли хвостом, говори, что надо, будем искать выход вместе». Вот за эту черту характера они его обожали и прощали ему все.

– Говори, что случилось, мне некогда с тобой рассусоливать, – а сам, увидев, что Альбина направилась к двери, замахал рукой, давая понять, чтобы она вернулась.

– Александра Иванович, миленький, замени меня кем-нибудь на завтра, тут судьба моя решается. Век буду обязана. Потом расскажу. Поговори с девчонками. Может, кто согласится, меня подменить.

– Я тебе что, мальчик на побегушках? Сама и договаривайся. Мне все равно.

– Ну, кто же меня послушает? Вы что наших не знаете? Погода вон какая теплая стоит. А на завтра еще лучше обещают. А вам они побоятся отказать.

– Я звонить не буду, это пустая трата времени. Ты это лучше меня знаешь.

– Ой, ну что же мне теперь делать? – запричитали на другом конце провода.

– А ты новенькую попроси, она еще не ушла, на кухне возится. Только не говори, что я посоветовал. Хорошенько попроси, как ты умеешь. Ну ладно, звони, пока она не ушла.

– Ой, Александр Иванович, если согласится, торт за мной.

– Ну, это ты ей скажешь, – и положи трубку, а Альбине сказал:

– Мистика, какая-то! Звонила Ира, просит найти ей замену на завтра. Я тебя ей посоветовал. Ты только сразу не соглашайся, поломайся чуток.

Зазвонил телефон в офисе, Альбина медленно вышла из кабинета, подошла к телефону, положила руку на трубку и на некоторое время задержала, только потом подняла ее. Ира долго уговаривала ее, Альбина согласилась, дав понять, что она делает ей одолжение.

Глава 28

Альбина своего отца помнила смутно, он ушел от ее матери из коммунальной квартиры, когда ей было четыре года. Мать долго переживала его уход, уходила в депрессию, иногда начинала пить, но потом справилась, встретила мужчину, правда иногороднего. Он заботился о матери и об Альбине до тех пор, пока мать не расписалась с ним, и не прописала в квартире. К матери он относился также хорошо, как и прежде, но на Альбину начал покрикивать. Мать от страха, что и этот уйдет, просила дочь потерпеть. Дочь и терпела, но, когда родился братик Сашенька, ей житья совсем не стало. Она часто ночевала у тети, но там тоже устраивалась личная жизнь. Отчим, кроме как «дармоедкой» ее не называл. Поэтому она никогда не садилась кушать с ними за один стол. Мать потихоньку подсовала ей кусочки получше, и просила каждый раз о том, чтобы она терпела, и что рано или поздно все это закончится. Альбина все равно с ней жить до конца дней не будет, и мать часто плакала, разрываясь между мужем и дочерью, и не знала, как ей правильно поступить. Альбина ее успокаивала и говорила:

– Мам, да ты не расстраивайся, я все прекрасно понимаю. Его счастье, что он хорошо к тебе относится, не дай ему Бог тебя обидеть – глотку перережу сама или найму киллера. Из этого разговора мать поняла, что она слов на ветер не бросает, и почувствовала себя более уверенной и, усмехнувшись, ответила:

– Надеюсь, до этого не дойдет. Мы его обхитрим. Он мужик вообще- то нормальный, да просто не уверен ни в себе, ни во мне. А тебя боится, вот и скрывает это за грубостью. Сама видишь жизнь, какая, родных матерей и отцов дети на улицу выбрасывают, а тут чужой ребенок.

– Ладно, договорились, я умней буду. Ты права, мамуль, мы его обхитрим, он и не заметит.

Альбина окончила школу с золотой медалью, в институт поступила легко. Училась, иногда подрабатывала на карманные деньги, чтобы не просить у матери. Отчим был доволен. Альбина однажды слышала, как он хвастался во дворе перед мужиками, ее успехами, называя дочкой. Хотя дома вел себя по-прежнему грубо. После окончания института, она долго не могла найти работу. Скандалы каждый день ей настолько надоели, что она согласилась на эту работу в агентстве недвижимости. Первую зарплату, она отдала матери, но мать предложила ей отдать половину в присутствии отчима, а остальное оставить для себя. Альбина согласилась, так и поступила. Отчим, увидев это, еще больше нахмурился, но больше «дармоедкой» не называл.

Альбина, завернула аккуратненько баночку в целлофановый пакетик, предварительно убрав одну икринку с крышечки в баночку, и счастливая помчалась домой. Работа от ее дома находилась недалеко. Ее это очень устраивало, не нужно было тратить деньги на автобус, это тоже хорошая экономия, тем более цена на билеты за проезд, росла каждую неделю.

Дома мать, отчим и брат, сидели за столом на маленькой кухоньке, и пили чай. Мать, как всегда, вышла навстречу Альбине, взяла у нее сумочку, приняла куртку, повесила на вешалку и сказала:

– Иди мой руки и пошли ужинать. Мы тебя уже заждались.

Альбина забрала сумочку из рук матери, достала банку с икрой и отдала ей.

– Мам, мы сегодня чуть-чуть шиковать будем.

– Ой, это откуда такая роскошь? Сто лет уже не ела.

– Я сегодня такую сделку провернула, обалдеть – прошептала Альбина. И пошла в ванную, такую же маленькую с сидячей ванной. Когда она пришла на кухню, то увидела такую картину. На столе стояла тарелка, на ней лежали четыре кусочка черного хлеба, намазанных сливочным маслом, поверх которого разложены икринки в один слой, только кусочек хлеба, предназначенный для Сашеньки, был покрыт большим количеством икры. Мальчик брал по одной икринке, клал в рот, и когда она там лопалась, он улыбался, закрывая глаза от удовольствия. Альбина присела к столу. Мать разливала чай по чашкам. Отчим сидел хмурый и молчал. Мать спросила: