Кивком головы поблагодарил Лейлу за её рассказ и крепко уснул нормальным сном. Проснулся от сильного голода. В животе урчало. Голова кружилась от истощения. Рядом сидела Лейла и внимательно следила за моим пробуждением. Она помогла мне подняться с постели и выйти из дома на свежий воздух.

– Ты уже выздоравливаешь! – радостно, сказала Лейла. – Тебе надо хорошо питаться, чтобы мог набраться много сил.

Ни стал возражать и отправился вместе с Лейлой под навес, где мне приготовили пищу. Во дворе увидел, что дом сильно обеднел. Не было дорогих ковров, которые постоянно сушились после влажной чистки.

Заметно убавилось в стойле лошадей. Двор опустел от привычных дорогих вещей домашнего обихода. Даже пища показалась мне ни столько сытной, как раньше. Видимо, семью постигло большое разорение.

– Что случилось в доме? – спросил, Лейлу. – Скажи. Почему дом сильно обеднел за это время?

– У нас нет собак, охранять отару овец и коз, – ответила Лейла. – Собак загрызли волки. У нас нет чабанов, которые могли бы перегонять отару на пастбище. Один чабан умер от ран, нанесённых ему волками. Другие чабаны не могут выйти на пастбище из-за ран, полученных от стаи волков. Чабаны со стороны к нам не идут работать. Говорят, что с твоим появлением нашу семью постигли неудачи.

Но, самоё главное, отец не может вернуть Мансуру свой долг. Ростовщик требует, чтобы мы ему отдали тебя или рассчитались с ним за долги имуществом. Отец начал продавать имущество, чтобы вернуть долги Мансуру.

– Лейла, пожалуйста, отведи меня к Мансуру. – требовательным тоном, сказал. – Покажи его дом.

Лейла ни стала возражать мне. Мы отправились с ней по узким улочкам Медины. Мы долго шли в жару по пыльным улицам старого города. Мои раны покрылись коркой, но ткань одежды беспокоила их. Сильно болела правая нога, отчего прихрамывал.

Лейла придерживала меня во время ходьбы. В тени глинобитных и каменных домов сидели старики, которые внимательно следили за нашим продвижением по улочкам. Старики нас не обсуждали. Лишь встречные женщины в накидках на лице, что-то бормотали укоризненно нам в след.

Конечно, все жители Медины знали давно, что произошло в доме Ахмеда. Знали и про моё существование. Только каждый относился к этому по-разному. Кто-то считал меня героем, а кто-то врагом семьи Ахмеда. Каждый из них был по-своему прав.

С моим приходом в доме Ахмеда поселилось несчастье. Но в этом не было моей вины. Это ни сам пришёл в дом Ахмеда. Это он сам привёз меня сюда силой. Дом Мансура сильно выделялся среди домов Медины. То был особняк в европейском стиле.

Дом ростовщика совершенно не похожий на дом обычного араба в государстве Саудидов. Рядом стоящая мечеть выделялась своим великолепием и высотой минарета от дома ростовщика. По закону ислама ни одна постройка не могла быть выше и краше мечети с минаретом, предназначенным молитвам во славу Аллаха.

Поэтому дом Мансура здесь был одноэтажным. Двор у дома ростовщика был выложен камнями, в виде орнамента. Навес над двором подпирали массивные столбы из редких деревьев. Все, что было укрыто от знойного солнца, украшалось дорогими коврами, ценной посудой на стенах и разным оружием.

По двору разгуливали павлины, перья которых переливались разными цветами радуги. Среди этого великолепия, в тени деревьев, сидел жирный, как бычок, мужчина средних лет. Сразу понял, что это Мансур, который был полон восхищения собственным достоинством.

Мансур даже не обратил на нас внимание. Женщины отгоняли огромными веерами назойливых мух, которые липли на ростовщика, как на огромную кучу дерма. Вероятно, эти мухи знали на кого садятся?

Мансур сам, изредка, пытался отогнать мух, которые постоянно прилипали к лицу. Он отгонял мух от своего лица и опять закрывал глаза, отдавая сам себя наслаждению в тени деревьев и в окружении прелестных женщин.

– Уважаемый! – обратился, к ростовщику. – Можно потревожить ваш отдых своей речью?

– Тебя слушаю, – ответил Мансур, не открывая глаз, нервно отгоняя мух. – Говори несчастный.

– Тебе нужен раб из Европы, – сказал сам. – Прими его, пришёл в твой дом. Не тревожь дом Ахмеда.

– Мне не нужен искалеченный волками раб, – отказался Мансур. – Мне нужны богатства Ахмеда.

– Если тебе не нужно моё физическое тело, – сам не отступал. – Тогда прими мой разум, как дар, посланный Аллахом. От моего присутствия в твоём доме станешь богаче, чем от долгов Ахмеда.

– Чем можешь удивить? – спросил Мансур. – Своим разумом или руками, в которых нет силы?

– Тем и другим, – ответил сам. – Могу говорить и читать на многих языках. Если пожелает твоя душа, то украшу резьбой деревянные колонны твоего дома так красиво, что к тебе будут приходить отовсюду люди и поклоняться к изяществу, как божеству. Ты станешь известен не только в Медине, но также в других местах.

Ростовщик открыл глаза. Посмотрел на меня в упор масляными глазками. Пожевал что-то за щекой. Перевёл взгляд на деревянные колонны своего дома. Встал с насиженного места. Прошёлся вялой походкой по огромному двору. Отогнал от себя женщин с веерами, словно назойливых мух от своего лица.

– Скажи мне ясно, что ты хочешь взамен? – поинтересовался Мансур. – Если у тебя получится задуманное, в мой дом будут приходить люди, как к святыням Аллаха. Выполню твоё желание.

– Хочется, чтобы ты вернул добро в дом Ахмеда, – ответил, – а мне помог вернуться на Родину.

– Всего такая малость! – удивился ростовщик. – Ожидал от тебя больших требований. То, что ты сказал, насчёт Ахмеда, выполню сразу, как только двор заполнится гостями. Остальное позже.

– Тогда ударим по рукам! – поддержал, желаемое и протянул Мансуру руку, израненную волками.

– По рукам! – согласился Мансур, брезгливо пожимая мою руку. – Можешь приступать к работе.

– Нет, сейчас не могу, – возразил. – Ты прикажи своим людям подпереть чем-то места, где стоят деревянные столбы. Столбы пусть закрепят на вертеле, как барашка над костром, чтобы можно было делать резьбу на дереве, поворачивая столбы по кругу. Тем временем подготовлю инструмент к резьбе по дереву. Когда все будет готово, то ты позовёшь меня, начну выполнять свою работу.

– Согласен. – ответил Мансур. – Мои люди выполнят твою просьбу и сообщат тебе об этом.

10. Воля Аллаха.

Лейла взяла меня под руку, мы отправились обратно домой. Мансур приказал своей охране проводить нас до дома Ахмеда, так как время было к вечеру. Темными улицами Медины ходить опасно. Кроме того, ходили слухи, что несколько человек из банды Кайсума остались живы и хотят отомстить нам за смерть своего вожака.

Даже были попытки проникнуть в дом Ахмеда. Лишь благодаря тому, что у Ахмеда очень большой род, нападений на дом не было. Только заметили вблизи дома не знакомых людей. Мы не прошли и половину пути, как путь нам преградили люди, вооружённые палками и ножами.

Охрана наша состояла из четырёх человек, а вооружённых людей было с десяток. В сумерках наступающей ночи нам было трудно разглядеть лица людей. Мы остановились на расстоянии друг от друга. Никто не решался нападать первым. С обратной стороны вышел человек, который приблизился к нам на длину своей палки.

– Мы из дома Ахмеда, – сказал мужчина. – Мы ищем Лейлу и Гурея. Время позднее, а их нет дома.

– Чахбер! – радостно, воскликнула Лейла. – Это мой дядя. Дальше нас провожать не надо…

– Вы нас хотя бы предупредили о своём уходе, – взволнованно, сказал Чахбер. – Вас всюду ищут.

– Мы думали, что быстро вернёмся, – стала оправдываться Лейла. – Разговор затянулся надолго.

Охранники ростовщика повернули обратно, а мы продолжили свой путь. Дальше все было нормально. Никто нас не беспокоил. Лишь редкие прохожие сторонились нашей толпы, уступая нам дорогу. Чахбер и один парень из дома Ахмеда помогали мне передвигаться.

Лейла шла рядом с нами и наблюдала за моей хромотой. Когда мы вошли во двор Ахмеда, сразу направился к кузнецу по имени Кейшим, который был родственником этого дома. При свете масляной лампы сам объяснил Кейшиму какие мне надо сделать инструменты к резьбе по дереву.