– Меня зовут Лариса. – кокетливо улыбаясь, сказала блондинка, раскладывая продукты на мой стол. – Мне поручили обслуживать вас каждый день во время обеда. Приятного вам аппетита.

– Спасибо! Ваши руки, как чаша с мёдом. – смущённо, парировал. – Рад ими наслаждаться.

Вообще-то мне с детства неприятно кушать, когда за мной наблюдают со стороны. Здесь же и со всех сторон наблюдают за каждым моим движением. Красный борщ с мясом говядины.

Жаренная картошка с котлетой. Свежий салат. Домашний хлеб. Кружка чая. Всё прекрасно! Вот только съел это всё в темпе по-армейски. Хотя спешить мне было некуда. Меня просто достали все своим обозрением. Как только экспонаты такое выдерживают со стороны?!

– Девочки! Спасибо! Всё было вкусно. – вставая из-за стола, поблагодарил всех за обед.

– Приходите к нам ещё. – сказали девчата вдогонку, когда поспешил на выход из столовой.

После обеда ни стал заходить в общежитие. Время рабочее. Может быть, из Художественного Фонда принесли планшеты к плакатам или подрамники к лозунгам? Надо не забывать, что на службе в армии, а не на гражданке где-то на производстве. Где можно сачкануть незаметно от работы по личным делам. Хотя и на гражданке нужна дисциплина. Там платят за работу.

– Рядовой Черевков! Где вы были два часа? – окликнул меня старший лейтенант Шувалов.

– С утра до обеда был на рабочем месте в Доме культуры. – стал отчитываться перед парторгом. – Затем ходил устраиваться жить в общежитие пединститута и обедать в столовую.

– Хорошо устроился. – с завистью в голосе сказал Шувалов. – Штаб руководства по уборке урожая будет здесь в этом здании. Ты будешь на виду у всех. Следи за своей дисциплиной…

– Буду стараться! Товарищ старший лейтенант! – сказал по-армейски. – Лицом в грязь не упаду. Вот только этому лицу деньги на мыло нужны, чтобы своё лицо отмывать от чужой грязи.

– Собственно за этим сам сейчас пришёл. – сказал парторг, когда мы прошли в мой кабинет. – Получи полевые десять рублей на месяц. Всё остальное у тебя будет на целине бесплатно.

Старший лейтенант Шувалов достал из своего планшета ведомость, где расписался в получении денег. Затем из кармана достал пачку красных червонцев в банковской упаковке.

По свежей пачке денег можно было догадаться, что деньги получил в этом городе и сам был первый из нашего батальона, кто получил полевые деньги. Отсюда вывод, что батальона здесь нет.

– Старший лейтенант! Где сейчас находится наш батальон? – спросил с любопытством.

– Как где? На уборке урожая! – не по-армейски, ответил парторг. – В Курском районе поселили.

– Обалдеть! Как далеко! – с удивлением, воскликнул. – На краю света! Они почти в Дагестане.

– Откуда у тебя такие подробности? – удивлённо, поинтересовался старший лейтенант.

– Так это всё мои родные края. – стал объяснять старшему лейтенанту Семёну Шувалову. – По отцу донской казак, а моя мама терская казачка. Сам родился в Гудермесе в Старом хуторе. Почти в каждом населённом пункте по всему Кавказу у меня есть родственники и друзья…

– В таком случае за тебя нечего переживать. – прощаясь со мной, сказал старший лейтенант.

Семён Шувалов поднялся на второй этаж по каким-то своим служебным делам. Воспользовавшись свободным временем, решил разобраться с инвентарём по наглядной агитации, которые привёз поездом из штаба дивизии в Батуми. Ведь в спешке мог чего-то лишнего загрузить или на оборот забыть то, что больше всего нужно в моей работе по наглядной агитации.

– Александр! Привёз тебе пару планшетов. – сказал столяр из Художественного Фонда в конце рабочего дня, заглядывая ко мне в кабинет. – Думаю, что тебе на пару дней работы хватит.

– Молодец! Работа у тебя очень хорошая! – поблагодарил, столяра Виктора Стефановича.

– Наши художники передали тебе эпидиаскоп, чтобы ты быстрее работал. – сказал столяр, показывая мне на аппарат возле двери в кабинет. – В конце уборочных работ сам его у тебя заберу.

– Скажи моим коллегам, что они меня выручили. – поблагодарил столяра. – Хороший аппарат!

Конечно, такой аппарат мне нужен. Вот только проблема в том, что придётся с ним работать по ночам. Проектировать эскизы на планшет при свете не получится нужна полная темнота.

Пока светло подготовлю эскизы и рисунки под эпидиаскоп. Дальше будет видно. Придётся на пару часов задержаться. Думаю, что сторож Дома культуры будет не против моей работы.

– Ты что это капаешься в темноте? – поинтересовался сторож, когда застал меня вечером в темноте в актовом зале во время настройки эпидиаскопа. – Давно рабочий день закончился.

– Мне нужна полная темнота, чтобы проектировать через аппарат эскиз на планшет. – сам объяснил сторожу. – Днём не получится. Приходиться оставаться добровольно-принудительно в ночь.

– В этом зале днём показывают кино. – смеясь, сказал дед Степан. – Здесь есть тёмные шторы.

Старик подошёл к окну у двери. Дёрнул за шнурок. Опустилось с потолка до пола чёрное полотно и актовый зал погрузился в полную темноту. В тот же момент стал истерически хохотать над своей глупостью. Сторож тоже подключился к моему смеху. Мы смеялись так, что на наш смех в актовый зал заглянул директор Дома культуры, который собирался идти домой.

– Что случилось? – поинтересовался он, включая свет в актовом зале. – Смешное кино у вас?

– Ещё какое смешное, Виктор Васильевич! – продолжая смеяться, сказал дед Степан. – Солдата не устраивала днём искусственная темнота. Он ждал весь день естественную темноту в зале.

Директор Дома культуры ничего толком не понял. Но вместе с нами стал смеяться. Включая и выключая свет в актовом зале. Насмеявшись от души Виктор Васильевич пошёл на выход к своему служебному автомобилю. Сторож отправился принимать своё ночное дежурство.

Мне ничего не оставалось, как только закрыть актовый зал и идти на ужин в столовую общепита. Вечером в столовой новая бригада поваров и рабочих столовой.

На ужин посетителей также много как в обед. В основном это гражданские командировочные на заводе по переработке сельскохозяйственного урожая, который в этом году огромный по всему Советскому Союзу. По подсчётам специалистов такого урожая не было никогда за время построения социализма.

– Александр! Пройдите в служебное помещение. – обратилась ко мне женщина средних лет. – Сейчас народу будет много. Из крайкома сказали, что тебя всегда кормить без очереди.

– Откуда вы меня знаете? – удивлённо, поинтересовался. – Мы с вами пока что не знакомы.

– Меня зовут Вера Ивановна Кравцова. Заведующая городского общепита. – пожимая мне руку, назвала себя женщина. – Горбачёв утром познакомил нас заочно в Доме культуры. Михаил Сергеевич сказал мне, чтобы художника кормили без очереди. Так как у тебя очень много работы.

В служебном помещении было всего два стола и с десяток стульев. Видимо место отдыха сотрудников общепита. Здесь же были зеркало, умывальник и полотенце для рук. Кравцова тут же ушла куда-то по своим делам. Тщательно помыл руки с мылом. Насухо вытер полотенцем. Сел у окна, которое выходило в хозяйственный двор, где очевидно был склад для продуктов.

– Вера Ивановна сказала, что буду кормить вас на ужин. – сказала полная брюнетка моих лет.

– Кормить меня будете с ложечки или с рук? – как бы стесняя, скромно поинтересовался.

– Хотелось бы кормить вас ложечкой с рук. – мило улыбаясь, ответила брюнетка. – Но у нас на раздаче не хватает девчат, а посетителей много. Меня зовут Настя. Сейчас накрою вам стол.

Несмотря на свою полноту Настя двигалась быстро. Минут через пять стол был накрыт. В это раз были молочные продукты. Молочный суп с лапшой, какао с молоком и кусочек торта.

Вообще-то для меня слишком лёгкий ужин. На таком питании мускулатуру не накачаешь. Мне надо хорошо питаться, чтобы быть в форме даже здесь в полевых условиях на уборке урожая.

– Александр! Вам добавки принести? – словно читая мои мысли, поинтересовалась Анастасия.