– Как тебя зовут? – спросил он и изучающе оглядел моё лицо. Мне стало некомфортно, словно я сделала что-то не так.

– Марианна.

– Марианна, я ведь друг твоего брата, а не какой-то дядя, поэтому можно на и ты, – он тепло улыбнулся и мне полегчало.

Так ему не понравилось, что я обратилась к нему, как к взрослому! Если он ровесник моего брата, то это правда странно говорить с ним на вы, но ведь это первая наша встреча.

– Извините… – вновь обратилась я к нему. Чертова привычка.

– Извини, – вновь поправил он меня.

Я готова сейчас провалиться сквозь землю, в такие моменты я не могу себя контролировать, а слова вылетают изо рта раньше, чем я могу думать.

– Извини… Вот, – протянула я ему эту несчастную папку, а сама уже хотела убежать и спрятаться где-нибудь.

Он принял папку и открыл её, изучая то, что было внутри.

– Мы несильно тебя побеспокоили? – спросил он, не поднимая глаз от папки, пробегая по строчкам. Я посмотрела на него снизу-вверх, но быстро пустила взгляд. – Лиам забыл передать их мне вчера, поэтому пришлось идти на крайние меры.

– Нет, нет, всё нормально, – только и ответила я, ковыряя снег под ногами.

– Как ты сюда добралась? Тебя подбросить до дома? – он вновь заваливал вопросами, наконец хлопнув страничками документов и обращая свой взор на меня.

– На автобусе. Да всё нормально, я сама, – отнекивалась я.

– Автобусы сейчас ходят редко, ещё замерзнешь, что я твоему брату скажу? – быстро отмахнулся он, при этом продолжая смотреть на меня.

Пришлось согласиться, ведь мне и правда не хотелось мёрзнуть, он был прав. Мне было ужасно неловко, поэтому я продолжала смотреть под ноги, будто я никогда не видела своих ботинок.

Но мы направились к его машине, чем избежали возможно затянувшееся молчание.

– Погоди, – опомнилась я, садясь на переднее сидение его машины. – А как тебя зовут?

Спросила, хотя мы минут десять назад познакомились, а я до сих пор не знаю его имени. Вновь мой разум затормозил, и неловкости просто не было предела. Я уставилась на него, наверное, с самым глупым выражением лица.

– Николас. Но ты можешь звать меня Ник, – ответил он, улыбаясь.

И я только сейчас заметила его ямочки на щеках, поэтому непроизвольно улыбнулась в ответ.

– Ник, – произнесла я, смакуя его имя.

Тем временем парень завёл машину, и она ответила ему рёвом мотора. Он скользнул рукой по рулю и вырулил на дорогу.

Салон был выполнен из кожи, поэтому аромат новой кожи чувствовался сразу, также я сразу почувствовала мужской одеколон и запах чего-то мятного. Я вновь скользнула мимолётным взглядом по рулю, на котором лежали и плавно передвигались музыкальные руки и тонкие пальцы.

– Я был у вас всего раз, поэтому дорогу помню плохо, – предупредил он, чем оторвал меня от наблюдения, но, кажется, ничего не заметив продолжил следить за дорогой, и я замычала соглашаясь. Пристыженно отвернулась и перевела взгляд на заснеженную дорогу. Мне стало интересно, когда он у нас был, если я об этом не знала, но решила промолчать.

– Тебе точно удобно? Я же сюда сама приехала, иначе… – начала я.

– Мне по пути, не переживай, – прервал он меня сразу.

Я переживала, что трачу его время, ведь будь ему действительно удобно, то они с братом сразу бы договорились о встрече у нас дома, и никаких проблем. Но я не стала озвучивать свои мысли, и, сжав губы в линию, продолжила смотреть в окно.

Спустя немного времени, он вновь заговорил.

– Ты же учишься сейчас? – спросил он. – Как я полагаю, должна учиться.

– Да, я на третьем курсе, журналистика, – ответила я, поглядывая на него.

– Интересно, – закивал он.

Раз он завёл разговор, то и я, наверное, могу что-нибудь спросить.

– Ты ведь был одногруппником моего брата? – всё же озвучила я. – Кажется, Лиам упоминал об этом.

– Верно, мы учились вместе, пока я не перевёлся на втором курсе, мы и после хорошо общались, поэтому он и позвал меня к себе, когда открыл компанию, – рассказывал он, поворачивая руль.

Я смотрела на него, и пыталась вспомнить малейшее упоминание о нём от брата в те времена, но в голове было пусто. Я почти ничего не помнила, мы с Лиамом очень мало общались. Тогда он жил с отцом, поэтому всё, что происходило в его жизни в тот момент было для меня неизвестно. Я помнила лишь невыносимую грусть, которая накатывает каждый раз, когда я думаю об этом.

– Спасибо, что подвёз, – повернулась я к нему, когда он остановился напротив моего дома.

– Тебе спасибо, если бы не ты, то, поверь, нам с твоим братом было бы худо, – ответил он, и ямочки вновь вернулись на его щёки.

Я попрощалась и вылезла из машины, и колёса подняли ворох снега в воздух, а затем он скрылся, оставляя после себя странное послевкусие.

Периодически пожёвывая нижнюю губу, я зашла домой. Пока я раздевалась в коридоре, в кармане куртки зазвонил телефон.

– Ало?

– Мари, я буду поздно, – устало выдохнула мама. – У нас авария в центре, привезли раненых, тут две операции, как минимум. Наверное, придётся…

Телефон под ухом завибрировал.

– Подожди минутку, – сказала я, отрывая телефон от уха.

Пришло сообщение из моего личного кабинета.

«Тест не сдан» – горит красным на экране.

– Ничего, мам, заканчивай поскорее… – ответила я, а затем сделала глубокий вздох.

– Хорошо, целую, – сказала мама. – Позвони Лиаму, он должен уже заканчивать работу. Не хочу, чтобы ты оставалась одна.

Я лишь замычала в ответ, и она отключилась.

Привалившись к стене, я запрокинула голову к потолку. Непрошенные слёзы только собирались нахлынуть, но я старалась удержаться на плаву.

«Когда будешь дома?» – напечатала и отправила я брату.

«Пока в офисе, работы полно :(» – пришло мне через десять минут.

Я плюхнулась на кровать без сил. Капельки слёз в уголках глаз проступили раньше, чем я смогла это понять. Я уставилась в одну точку, пытаясь удержаться из последних сил. В это раз я продержалась всего пару дней. Расстройство не отпускало меня в такие моменты слабости.

Мне было просто невыносимо находится здесь и сейчас. Меня захлестнула невидимая волна грусти. Я только и могла думать о своей ничтожности и одиночестве. Вокруг так много людей, но почему так пусто внутри? Почему так одиноко? Это так глупо…

Каждый раз мои мысли пожирают меня изнутри, мои собственные мысли и ненависть к себе. Я не могу перестать ненавидеть себя за то, что это просто я. Ощущения одновременно бури эмоций, которые невозможно контролировать, и пустоту. Пустоту, от которой невыносимо. Невыносимо, но и нет шанса что-то сделать, чтобы задышать полной грудью. Просто безысходность с отчаянием. Рукава кофты намокают, а легче не становится.

Хочется биться в безудержных рыданиях, пока кто-нибудь меня не спасёт, не протянет руку и не скажет: «Всё хорошо, ты не одна».

К тёмным мыслям нахлынули мысли об отце и о том моменте, когда он бросил нас с мамой и уехал, забрав с собой брата. Опустошение, что я чувствую до сих пор невозможно заполнить. Ведь то время не вернуть назад, а шрамы не затянутся так просто. Тогда был сложный период в семье, всем было нелегко, я просто хотела всё вернуть, но это было не в моих силах. Я видела, как все переживают, и я в том числе. Но я опять чувствовала эту безысходность, сковывающую всё тело и разум. Одиночество. Я была одна, у меня не было выбора кроме как остаться одной со своими проблемами. Я злилась на всех, на каждого, на себя, я винила всех. Я не знала, что мне делать. Это было больно. Но боль притупилась, я перестала её чувствовать, только пустоту, поглощающую тебя насквозь.

Усталость и вечное давление на учёбе, моя апатия и полная дезориентация по жизни сейчас добивают ещё больше. Я вижу будущее каждого человека, я вижу их цели, я вижу их успехи и мечты. Но при этом я не знаю кто я и чего хочу от себя. Я просто не знаю где моё место, чем мне заниматься, поэтому плыву и захлёбываюсь в своих мыслях.