Когда англичане сделали ставку своей экономики на разведении овец и едва не загубили свой остров. Овцы нанесли Англии огромный ущерб потравой огромных пастбищ, на которых долгое время ничего не росло. Понадобилось много лет англичанам, чтобы сократить поголовье овец в своей стране и постепенно восстановить растительность на своих полях. Иначе всё могло превратиться в пустыню.
Вот так и здесь в горах Азербайджана. Прошло всего чуть больше суток, а вреда от овец, на несколько месяцев. Когда от первых осенних дождей станет пробиваться первая трава на этом пастбище. Сейчас овцы даже гусеницы у танка лижут. Так как в щели между гусеницами танка видна трава.
Собаки тоже бедные все изголодались в охране танка, который никуда не двигается. Стоит как вкопанный на одном месте. Чабана тоже жалко. Наверно, голодный и от танка за прошедшие сутки не отошёл не на один шаг? Даже вид у чабана, какой-то жалкий и весь измученный.
– Вы что мне продали? – жалобно обратился к нам чабан, как только увидел нас. – эту безмозглую железную машину хлестал кнутом. Уговаривал, как человека. Молился на неё как на святую, а она хоть бы сдвинулась. За сутки ни одного метра не сдвинулась. Оставлять её тоже жалко. Огромных денег машина стоит. Верните, пожалуйста, деньги.
– Аксакал! Ты извини нас. Мы просто пошутили. – жалобно, сказал танкист, чабану. – сейчас тебе верну все деньги. Танк мы заберём обратно. Ты все равно не сможешь пользоваться танком без нашего обслуживания. Извини нас…
Сержант Магомедов Сулейман забрался через люк на башне внутрь танка, чтобы из тайника достать кожаную сумку с деньгами чабана. Танкист долго капался в своём тайнике. Все не появлялся наверху. Мы стали думать, что с ним что-то случилось.
Может быть, ударился головой об танк? Хотели, было забраться в танк, чтобы узнать, что там с танкистом произошло. Вдруг, танкист, сержант Магомедов Сулейман, высунулся из люка башни с испуганным видом.
– Кожаной сумки с деньгами нет. – перепуганным голосом, сказал Магомедов Сулейман. – всё обыскал.
– Ты хоть соображаешь, что говоришь? – дрожащим голосом, спросил, танкиста. – Нас всех пересажают!
– Может быть, ты вообще деньги туда не клал? – подозрительно, спросил Алборошвили Гиви. – Присвоил себе чужие деньги. Ты отсюда живым не уйдёшь. Если не вернёшь хозяину его деньги. Так что лучше сам поищи деньги в танке.
Танкист обратно нырнул в люк башни танка и вновь пропадал в танке минут десять. Если не больше. Когда танкист опять появился на башне танка и заявил нам, что кожаной сумки с деньгами в танке нет. Мы были готовы разорвать танкиста на куски.
Никто из нас не хотел садиться в тюрьму. Танкист был перепуган до смерти из-за отсутствия кожаной сумки с деньгами. Но разорвать танкиста на куски у нас почти не было шансов.
Танкист мог в любое мгновение скрыться под надёжными бронями своего танка. Тогда уже ни танкисту, а нам было уготовано быть разорванными на куски гусеницами танка Т-34.
Вполне возможно, что так бы случилось с нами и с танкистом, если бы в ту самую опасную минуту нашей жизни, на выручку к нам не пришёл сам старый чабан? Вовремя нашего истерического положения. Старый чабан, внимательно следил за нашими действиями, из-под своей чёрной бурки, сидя под стволом танка Т-34.
– Зачем, так нервничать? – удивлённо, сказал чабан, когда страсти между нами накалились до придела. – Какие-то там мелкие пять тысяч бумажных рублей никогда не должны испортить настоящую дружбу между молодыми джигитами.
Старый чабан по цокал языком. Из-за огромной серой скалы вышел старый ишак с кожаной сумкой, в которой были потерянные деньги в размере пять тысяч рублей. Мы все были обескуражены таким фокусом. Никто из нас не мог понять, как этот старый чабан смог разгадать нашу тайну и проникнуть в танк за кожаной сумкой с деньгами. Тем временем старый чабан приказал на азербайджанском языке своим собакам отогнать отару овец от танка.
Когда отара овец была на безопасном месте от танка, то старый чабан, кряхтя, забрался во внутрь танка. Затем старый чабан завёл танк и поехал на танке в ту сторону, откуда вышел старый ишак с деньгами в кожаной сумке. Мы были сильно удивлены случившимся с нашим танком. Никак не могли прийти в себя из-за происходящего рядом с нами в ущелье.
– Ты куда мой танк угнал? – опомнился танкист Сулейман Магомедов, побежал следом за своим танком.
Мы тоже побежали следом за танком Т-34, который скрылся в стороне огромной скалы рядом с безымянной речкой. Когда мы выскочили следом за танком к безымянной речки, то увидели перед собой странную картину. Прямо на поляне возле безымянной речки была постелена огромная скатерть, на которой было много разной закуски и выпивки.
Рядом со скатертью угощения стоял большой мангал со свежими шашлыками. Мы удивлённо протирали глаза и не верили тому, что после такого стресса мы рядом с поляной угощения. Нам никак не хотелось поверить в то, что нас кто-то так ловко разыграл с танком и с деньгами, которые едва не пропали. Мы не знали, как сейчас себя вести.
– Джигиты! Приглашаю вас в гости к своему юбилею, а также к другой знаменательной дате. – сказал нам, старый чабан, выбираясь из танка. – Старый танкист Абдурахманов Абдурахман-оглы приглашает вас к свежему шашлыку.
– Моя знаменательная дата без меня не обойдётся. – вдруг, услышали мы, голос подполковника Карпухина, который вышел из-за холма в нашу сторону. – Так что вам на этой поляне придётся поделиться со мной шашлыком и водкой. Иначе отправлю вас всех в Батуми на гауптвахту за нарушение армейского уставного порядка.
Следом за подполковником Карпухиным к нам подошёл лейтенант Абдурахманов, который хитро улыбался. Ухмылялся и танкист сержант Магомедов Сулейман. Выходит, что они четверо были в сговоре и разыграли всех остальных солдат. Мы все никак не могли поверить в розыгрыш. Ведь Алборошвили Гиви не был участником в сговоре с азербайджанцами и с подполковником Карпухиным.
Поменять место нашей субботней пьянки предложил лично. У меня тоже не было сговора с перечисленными товарищами. Продать танк предложил Алборошвили Гиви, а ни сам танкист. Но, тогда как быть с деньгами. Ведь деньги были настоящие! Как мог чабан рисковать такой суммой денег?
– Деньги! Это всего лишь "кукла". – сказал лейтенант Абдурахманов. – Мы к этому торжеству готовились заранее. Мой отец работает фотографом в Акстафе. Вот они с моим дедушкой Абдурахманом-оглы решили устроить этот юбилейный розыгрыш. Двадцатипятилетний юбилей династии танкистов в нашем роду.
Тут как раз повышение майора Карпухина подоспело вовремя. Так что мы объединили наш общий розыгрыш. Вы оказались отличными артистами нашего совместного розыгрыша. Сами вы подтолкнули нас к дальнейшим событиям. Все остальное дело техники. Жизнь театр, а мы в ней артисты. Забыл, кто сказал эти умные слова. Однако, это сущая правда.
– Мы удачно клюнули на вашу удочку. – согласился. – Но тогда причём тут сержант Магомедов Сулейман?
– Притом, что Магомедов Сулейман продолжение нашей танковой династии. – смеясь, ответил старый чабан, Абдурахманов Абдурахман-оглы. У нас в роду принято мужчинам брать фамилию по имени отца или по имени деда. Один мой внук взял фамилию Абдурахманов по имени своего отца, который в своё время получил моё имя от деда. Другой мой внук взял фамилию по имени моего сына Магомеда. Так в нашем роду появились сразу две фамилии.
Конечно, шутка удалась на славу, как двойной праздник, устроенный в честь юбилея династии танкистов, а также в связи с повышением майора Карпухина в подполковники по политической службе. Теперь подполковнику Карпухину предстояло отправляться в Батуми.
На получение утверждения своего повышения на месте и на смену кабинета. По всей вероятности, мне тоже придётся уехать вместе с подполковником Карпухиным в Батуми. Мне предстояло быть рядом с замполитом, так как был закреплён за подполковником Карпухиным.
Без него не мог оставаться на армейском полигоне рядом с озером Джандаргель. Хотя мне не очень-то хотелось уезжать с этого места. Здесь было намного спокойнее, чем в Батуми в военной части. Надзора со стороны офицеров за мной фактически не было. Дисциплина была ни такая строгая, как в нашей военной части.
