В рамках традиционной истории никому, никогда, ничего
не удастся накопать вразумительного
Я, разумеется, понимаю желание автора плюнуть на развратившуюся вконец и погибшую Византию. Я понимаю, что стремительный научно–технический и культурный прогресс Севера Западной Европы никуда не деть из истории, он и сегодня на виду. Я понимаю, что нестерпимо желание каким–нибудь хитрым способом присоседиться к этому прогрессу. Даже, несмотря на то, что Россия никогда по научно–техническому прогрессу к Западу не приближалась, а теперь уже оказалась даже дальше Африки от него, исключая наворованные на Западе атомные бомбы и тем же способом добытые ракеты. Поэтому словесная эквилибристика автора на этот счет годится только для отчета перед Кремлем, но не перед соображающим народом. Народ, особо не разбираясь в атомных бомбах и ракетах, отлично разбирается хотя бы в автомобилях, стиральных машинах и некоторые – в компьютерах, не говоря уже о лекарствах.
Но автор этого как бы не знает, или правда не знает, любое не имеет никакого значения. Именно поэтому у него получился столь длиннющий и столь же невразумительный роман о хорсианстве, из которого не сделано никаких прямых выводов, – одни слишком уж «тонкие» намеки, типа императора Траяна, подарившего нам ни за что хорсианство. Впрочем, ему простительно, не Траяну, а – автору, хотя оба они не знали, что я доказал как наша Лаврентьевская летопись, с которой скомпилирована Радзивилловская, прибыла к нам из Лаврентьевской библиотеки Медичи, только не Козимо, а его сына Лаврентия. Само собой разумеется, не при Траяне, а лет так на 1400 позднее, при Исидоре, российском митрополите–предателе на Ферраро–Флорентийском соборе.
Здесь я должен остановиться на той галиматье, которой заканчивает свой пост Володимер Евгеньевич (ссылку см. выше). Дав нам в общем–то хороший (за некоторыми исключениями) перевод с иврита евразийских, включая казацкие, слов, к которым я вернусь ниже, он начинает нести галиматью, кратко переписывая официальную историю и стремясь приспособить ее под происхождение русских казаков. При этом главный упор он делает на государственность, которой в нынешнем ее понятии отродясь там не было, на православную религию, каковая у разбойников начисто отсутствовала по их разбойному статусу, и на войны государств в нынешнем их понимании (как войн, так и государств), которые невозможно согласовать с самой примитивной логикой. Такой, например, что чешут там, где чешется, а не там, куда рука лучше дотягивается.
Только все это вы поймете, когда сами прочтете этот текст в указанном месте, предварительно дочитав до конца настоящую статью.
Непревзойденная ценность исследовательского романа А. Фина
Иначе бы я его вообще не стал читать. И, естественно, писать о нем. Но этот роман так обильно льет воду на мою мельницу, что я премного благодарен автору. Разве что Э. Ренан налил гораздо больше и, разумеется, Еврейская энциклопедия.
Дело в том, что я во многих своих работах, постепенно уточняя мою концепцию, доказал происхождение «святой» Руси из осколков Хазарского каганата, каковой сам являлся одним из звеньев Великого проходного двора древности – Пути поваренной соли из озера Баскунчак на Тихий океан и в Китай с одной стороны (по недоразумению названного Шелковым путем) и, с другой стороны, Пути этой же соли в Византию через Северный Кавказ и в – город Будапешт через Волго–Дон, речку Самару на Днепр и далее.
Это – общие векторы пути, от которых отрасли боковые пути: В Индию через Афганистан, на великие сибирские реки Лену, Енисей и Обь с Иртышем, на Южный Урал по Яику, на Средний и Северный Урал по Волге и Каме. Ну и, естественно, по Волге и Оке, к их истокам – в наши края. И далее – в Прибалтику.
Везде на этих огромных просторах во всех языках корни – еврейские. И главная ценность исследований автора состоит в том, что древнее этих корней в истории Руси ничего нет. Впрочем, как и во всех остальных языках на этом огромном земном пространстве. Поэтому моя концепция еще раз, на самом раннем этапе цивилизации, получила подтверждение.
А, если это так насчет самой ранней цивилизации, то и взяться ей больше неоткуда кроме как от торгового племени. Гиперборею я не учитываю потому, что это – всего лишь осколок цивилизации Великого проходного двора, даже если бы там было когда–то так же жарко как в Йемене. Ибо плыть гиперборейской цивилизации, например, до Филиппин или Центральной Америки слишком далеко, притом все время против морских течений. А то, что в указанных местах цивилизация тоже еврейская, – доказано.
Как увязать Чингисхана с Траяном?
Истоки трех великих русских рек Волги с Окой, Дона и верховья Днепра сходятся в Московии. И в этом отношении этот регион – ключевой, так как никаких других путей в лесных дебрях не было. А если он ключевой, то интересный в качестве владения. Только надо подумать о том, что изначально тут цивилизации никакой не было, чтоб оценить это ключевое место. Ибо только торговля это может оценить, как возможность организовать торговые пути на все четыре стороны, побывать там и чего–нибудь продать «перекрестным» образом.
А. Фин блестяще доказал, что даже самые наидревнейшие русские слова – еврейские, а родина их – далеко отсюда. Значит, что? Значит, слова эти добирались сюда с низовьев этих рек. Именно здесь накопилась их огромная куча, причем получилось невообразимое разнообразие. Недаром говорят, что русский язык столь богат, с таким огромным набором синонимов, омонимов и прочих лингвистических штучек, усугубленных невообразимой путаницей в грамматике, что русский язык никто не может выучить сколько–нибудь основательно, даже сами русские.
Безусловно, в русском языке верховьев Волги и вплоть до Северного и Среднего Зауралья значительно влияние древнего коренного венецианского итальянского языка (см. мои другие работы). Отчего автору так понравился римский император Траян. Безусловно, в русском языке верхнедонских и приднепровских районов велико влияние Кавказа, я его связываю с Великой Арменией. Столь же велико влияние на русский язык и приуральской, и среднеазиатской группы народов. И даже китайского и японского (см. ниже). Так что выбирать одного Траяна из всех этих влияний я бы не стал. Я был лучше исследовал все эти влияния, совокупно.
