Привожу сразу примечания из четырех, которые имеют практический для меня смысл, а не только указание страницы какого–либо труда:
** Эта гора — собирательный, полумифический образ, отражающий смутные представления арабских географов о севере Восточной Европы. Определить ее местонахождение невозможно .
*** О море Мрака Идриси говорит еще в 5–й секции VII (более северного) климата: «Что касается западного края моря Мрака, то он граничит с северной ар–Русийа, отклоняется в северном направлении, затем поворачивает на запад, а за этим поворотом нет уже никакого прохода» (Коновалова И.Г. Восточная Европа… С. 73). В другом месте , при описании Восточной Прибалтики , Идриси также говорит о море Мрака, где находятся «острова амазонок» (там же, С. 194). Все это позволяет говорить, что в «западном крае моря Мрака» отразились смутные представления Идриси о Финском и Ботническом заливах Балтийского моря. Само название «море Мрака» — того же рода, что и гора Кукайа и Йаджудж и Маджудж, то есть относится к легендам арабской космографии».
Теперь вывод Галкиной из цитаты: «Очевидно, что устье Русской реки у Идриси точно соответствует Керченскому проливу, а сама река — Дону…» (конец цитаты, выделено – мной).
Вот теперь можно показывать, как «историк» высасывает из пальца то, что ей задано и оплачено, кстати, из наших с вами карманов.
Начну с Бутара, который лично Галкина отождествляет с Феодосией. Заметили инициалы «Е.Г.»? Это есть – Елена Галкина. Но Феодосия в те древние времена называлась не Бутарой, а Кафой и, будучи под «патронажем Хазарского каганата, открыла в ней самый большой из известных в мире от его «сотворения» невольничий рынок – рынок рабов. И продавали там казаки–разбойники всех кровей именно лесных жителей Дона, Донца, пока всех там не продав, добрались до Коломны, а затем – до будущей Москвы. (См. мои другие работы).
Бутара же мне как горному инженеру – известна уж лет пятьдесят. Но я все равно перерыл все словари, особенно ЕЭ и Античный, но кроме известной мне бутары ничего не нашел даже близкого. Но я и искал просто для очистки совести, ибо бутара – самый древний горный инструмент для добычи россыпных золота и касситерита (оловянной руды). Еще до нашей эры и еще до «сотворения» мира евреями с помощью придуманного ими для осуществления прибыльной торговли – письма.
Но начну все–таки не с бутары, а с корня «бут». Бут – чисто горное слово и обозначает заполнение чего–нибудь чем–нибудь, в частности заполнение пустой породой ранее выработанного пространства. Именно так бут понимается сегодня, как забучивание ненужной пустоты. А вот на заре горного дела была бутовая разработка россыпей, ибо выбирать руками крупинки золота или оловянной руды из песка – себе дороже. По россыпному месторождению копается канава, притом так, чтобы по ней можно было пропускать поток воды откуда–нибудь сверху, например, из текущего неподалеку ручья, и ручей заворачивают в эту канаву. Подучается нечто, похожее на арык, а об арыках еще в Вавилоне знали, за 6 тысяч лет до нашей эры. Все, на этом капитальные затраты на рудник закончены, и наступает эксплуатация. Она начинается с того, что один из берегов арыка специально обрушают в арык–канаву, мелкие частицы несет по дну течением, крупные остаются на дне. Обмытые водой, куски перебирают и то, что нужно забирают, остальное, не унесенное течением, выбрасывают на другой берег канавы. Это и есть бут, никому не нужный. Таким образом, ручей–канава перемещается от бута к обрушаемому берегу параллельно самому себе. Но это только присказка, сказка будет впереди, так как крупные самородки, которые можно взять руками – редки, бута же – много.
Поэтому основная цель бутовой разработки – дно канавы. Песчинки золота и касситерита – тяжелые, просто песчинки – легкие и хорошо уносятся водой, при этом надо уметь правильно задать угол наклона канавы. Именно на ее дне (после рассматривания каждого камешка перед выбросом его на берег в бут) образуется слой песка и золота, где золота уже раз в десять больше, чем в самом месторождении. Но все равно – еще недостаточно, чтоб отправить этот песок в печь или начать его ковать. Наступает очередь бутары.
Сперва бутара была сделана точно по принципу канавы с бутом, только эта бутара в отличие от канавы могла быстро менять угол наклона в зависимости от крупности золотого песка, то есть это был просто лоток с ямками на дне или поперечными насечками, примерно как стиральная доска. Жаль, что нынешнее поколение уже не знает, что такое стиральная доска. Специально для них сообщаю, что, как эскалатор в метро, только установленный не так круто, и не включенный. Правильно регулировать угол наклона можно научиться примерно за неделю, когда много золота будет смываться в отходы (называются хвосты), начальник это увидит и даст взбучку. Или наоборот, вместо золота в ячейках будет сплошной песок, не золотой, разумеется, и тоже будет взбучка. Так что недели ежедневных взбучек хватит. Недостаток этой лотковой бутары был тот, что ее часто надо было чистить, примерно как саму канаву.
Поэтому следующим скачком прогресса была вместо лотка – наклонная бездонная бочка без дна, которую вращали вокруг оси два мужика, а третий ведром заливал туда песок с водой. С теми же ячейками в шахматном порядке или барьерчиками. Вот эта бутара и дошла до наших дней. А потом уже – неинтересно, прогресс так далеко шагнул, что никто из сотен рабочих вообще золота не видит: все под пломбами, это – уже не бутара, а – драга. И за секунду в ее жерло насосом заливается многие тысячи ведер.
Самое смешное, что этот экскурс в горное дело не приблизил нас к нахождению города Бутара. Дело в том, что реальное золото можно намыть даже в Москве–реке в нашем городе–герое. Только его так мало намоешь бутарой, что с голоду помрешь, так как проешь на такой тяжелой работе больше, чем денег за намытое золото получишь. Это потому, что золото мыли в одних и тех же местах 6000 лет до новой эры, и уже более 2000 лет при эре «нашей». Поэтому ныне золото на поверхности есть только в Магадане, и еще в Африке, только – на трехкилометровой глубине. Все вымыли.
