– Ну ясно, – нелюбезно проговорила она. – Опять одно ля-ля. Это только в сериалах милиция всех находит и всех ловит. Виртуальная жизнь называется.

– Про это я ничего не знаю, – сказал Смагин. – Но реальная жизнь, конечно, сложнее. Взять хотя бы организационный момент. Если откровенно, то исчезновение вашего племянника – дело не первой важности. Надеяться, что все бросят свои дела и начнут искать Славика, не стоит. Если откровенно, то надеяться вам можно вообще на одного человека – на меня. Хотя и у меня самого работы хватает. Но я если сказал, то делаю. А чтобы вы не посчитали это пустой болтовней, то изложу некоторые соображения относительно своих дальнейших планов.

Он опять повернулся к столу, на котором стоял компьютер, и небрежным жестом извлек из дисковода дискету.

– Я позволил себе сделать кое-какие выдержки из тех данных, что ваш племянник хранит на жестком диске. Возможно, они могут сыграть роль подсказки в этом деле. А могут и не сыграть.

– Что вы имеете в виду? – ревниво спросила Олеся.

– Знаете, существует легенда, что во время войны под руководством НКВД в окрестностях Желтогорска велась суперсекретная стройка. Якобы где-то здесь под землей был отстроен бункер для правительства – на случай, если сдадут Москву. Практически целый город. Потом обстоятельства изменились, бункер был законсервирован, все подходы к нему взорваны, а всякие упоминания о стройке были запрещены под страхом расстрела. Повторяю, это не более чем легенда. Но судя по материалам, которые Вячеслав скачивал из Интернета, он в эту легенду верил свято. Я обнаружил на диске самопальную карту окрестностей Желтогорска. Она с пометками. Что они означают, пока не очень ясно. Но возможно, что ваш племянник все же решил попытаться отыскать мифический бункер.

– Но если бункера нет, то куда он мог пропасть? – спросил Макс.

– Кроме бункера могут существовать тысячи похожих на бункер ловушек, – объяснил Смагин. – Он мог провалиться в какую-то яму, заблудиться, да мало ли что...

Олеся вскинула голову.

– Только не вздумайте городить эту чепуху в присутствии сестры, – резко сказала она. – И вообще, если у вас есть карта, то что же вы тут сидите? На вашем месте я давно бы все проверила. Да, скорее всего, так и придется сделать!

– Ну, не горячитесь, – остановил ее Смагин. – Я же сказал, что приму все меры. Так и объясните вашей сестре. Я не намерен отступать.

– Пока все это слова, – возразила Олеся. – Хотелось бы чего-то более существенного. Может быть, вы все-таки приметесь за дело?

Смагин усмехнулся.

– Уже принялся, уважаемая Олеся Михайловна, – сказал он. – Вы еще очень молоды и не умеете отличать суеты от дела. Но это пройдет. Однако, к вашему удовольствию, я уже ухожу. Возможно, уже сегодня я сумею пройтись по тем местам, которые отмечены на карте вашего племянника. Разумеется, как только у меня появится какая-то информация, я тут же поставлю вас о ней в известность.

– Да уж надеюсь! – сказала Олеся и, неожиданно обернувшись к Максу, добавила: – На твоем месте я бы присоединилась к сыщику. Ты же слышал, что ему приходится тянуть воз практически в одиночку. А вы с ним почти однополчане. И ты сам обещал мне помочь. Я бы и сама облазила сейчас все задворки, но мне нужно опекать сестру. И потом, я не обладаю талантом сыщика. И вообще, если не можете сделать ничего реального, то хотя бы не мозольте глаза!

Смагин и Макс переглянулись, и следователь еле заметно кивнул. Они пошли к дверям. Макс был слегка обескуражен, но обиды на Олесю не чувствовал. Он видел, в каком она состоянии. В любую минуту у нее мог наступить нервный срыв. И еще, наверное, она была в чем-то права – мужчины на то и существуют, чтобы помогать женщинам и детям.

Лишь одно соображение смущало Макса – он имел некоторое представление о работе милиции и сомневался, что Смагин согласится на такого помощника, как Макс. Есть такое понятие – служебная информация. Следственные работники страшно не любят ею делиться.

Когда они вышли на улицу, следователь заговорил первым.

– Ну что, брат, давай знакомиться? Ты меня Смагиным зови – я так привык. А ты, как я понял, Андрей?

– Вообще-то – да, но это для девушек. А так все зовут меня Максом. Это по фамилии. Максимов я.

– Понятно. Ну и что думаешь делать, Макс?

– А что делать? – развел руками Макс. – Карта-то у тебя. Меня, сам видишь, выставили в два счета. Если бы у меня такая карта была – я бы обязательно по тем местам пробежался.

– Да, не видать тебе здесь успеха, – покачал головой Смагин, – если не отыщешь золотой ключик... Весь вопрос только в том – золотой он или... Надеюсь, ты понимаешь, что при женщинах я не все говорил, что думаю?

– А что ты думаешь?

– Ну, ты видишь, что мальчишка, по сути дела, был предоставлен самому себе, – сказал Смагин. – И возраст самый опасный. Лично я ничего хорошего не жду. Грубо говоря, нужно готовиться к худшему.

– А вот тут я с тобой не согласен, – заявил Макс. – У нас так не принято, чтобы к худшему готовиться. Если у тебя напряженка, то я готов помочь – у меня как раз выходные. Пробежался бы по тем местам, которые у Славика на карте отмечены.

Смагин долго смотрел на него, слегка прищурив глаз, а потом вдруг сказал:

– Ладно, уговорил! Но одному тебе нет смысла мотаться. Вместе пробежимся!

Как выкрутиться из создавшегося положения, Славик придумать не мог, а потому избрал самую примитивную линию поведения. Образно говоря, он, подобно черепахе, спрятал голову в панцирь. Перестал выходить из дома и даже на телефонные звонки не отвечал. Совсем взаперти сидеть, конечно, не удавалось – мать, уходя на работу, непременно наказывала что-нибудь купить – хлеба, масла и прочей ерунды. Иногда это мог быть целый список. Поход в магазин становился для Славика настоящей мукой. Он выходил на улицу, как разведчик в тыл врага, прижимался к стенам, прятался за углами и поминутно оглядывался. Продукты он покупал второпях, не обращая внимания ни на качество, ни на продавцов, которые безбожно его обсчитывали. До сих пор эти прогулки сходили ему с рук – Фитиля, которого он до судорог боялся, Славик ни разу не видел. Не видел он даже Вихра и прочих сверстников, обитавших в микрорайоне. В этом не было ничего удивительного – многие разъехались на лето – но нельзя было отрицать, что Славику просто везло.

Прошло четыре дня после дурацкой истории с пистолетом. Фитиль не давал о себе знать. Славик не то чтобы успокоился – страх не отпускал его даже во сне – но как бы свыкся со своим положением. Люди привыкают жить даже под обстрелом. К тому же Славик в глубине души надеялся, что с Фитилем обязательно что-нибудь случится – попадет под машину или его арестует милиция. Надежда была слабая, но Славик изо всех сил молил бога, чтобы тот за него заступился.

В это утро мать, как всегда, торопилась на работу, а список, который она составила на бегу, оказался особенно обширным. Здесь были не только продукты. Предстояло смотаться на почту, заплатить за коммунальные услуги, купить в аптеке лекарства, ну и, само собой, гастроном. Сплошной геморрой и совершенно некстати. С утра Славика мучили недобрые предчувствия. Перед рассветом ему приснился плохой сон. Подробностей Славик не помнил, но ощущение от сна осталось самое гадостное.

Из дома он вышел в десятом часу утра – это время казалось ему самым спокойным. Все, кому требовалось опохмелиться, уже добились своего и расслабились, а прочие еще не вставали с постели, наслаждаясь летним утром и возможностью побездельничать. Активная жизнь во дворе начиналась с полудня, а пика своего достигала часам к семи вечера, поэтому Славик мог чувствовать себя в относительной безопасности.

Он взял хозяйственную сумку, список, который начеркала мать, деньги и вышел на улицу. День опять грозился быть жарким – солнце пылало, в небе не было ни облачка, воздух был наполнен золотистой пылью. Спина Славика моментально промокла от пота.