Новенький, конечно же, не мог ничего этого знать, но и он как-то неестественно напрягся. Да и было отчего. Дом расположился крайним в стройном ряду, и был построен уже давно, фактически одним из первых. Тёмный, обработанный то ли лаком, то ли специфической пропиткой, он выделялся среди всех остальных, всем своим видом невольно нагоняя тоску. А лес, начинавшийся сразу за забором, обеспечивал дополнительную тень и мрачность. И даже сейчас, когда солнце стояло высоко в небе, безжалостно заливая округу огненными лучами, возле дома было мрачно, сыро и холодно. Он словно выглядывал из другой реальности, совершенно не соответствуя действительности. Любому человеку, проходящему рядом, становилось неуютно, и сам того не замечая, он невольно ускорял шаг. Но мальчишке, только-только обретшему новых друзей, (так он по крайней мере думал) было очень неудобно признаться в немотивированном испуге, и он, как можно более равнодушно, пожал плечами.
– Дом как дом, ничего особенного.
– Хорошо. Так вот, чтобы присоединиться к нашей компании, тебе всего лишь нужно проникнуть внутрь, и в доказательство принести оттуда какую-нибудь вещичку.
По толпе подростков прошёл шёпот, наполненный восхищением, испугом, и предвкушением чего-то неординарного. Михаил, не знавший всей подоплёки, и расценивший предложение по-своему, вспыхнул от кончика носа, до корней волос.
– Я не вор! А если меня там вдруг увидят, даже если я не успею ничего взять, то мать меня просто убьёт. Она у меня очень строгая.
Поняв, что новенький не из храбрых, Костик довольно заулыбался, и дружески похлопал его по плечу. Остальные выглядели притихшими и растерянными, слегка выбитые из колеи столь странным решением вожака.
– Миша! Неужели ты думаешь, что мы воры? Или, по-твоему, мы на них так похожи? Дом-то заброшен давно, и за ним даже никто не присматривает. Хозяин умер. Так что у тебя есть все шансы доказать, что ты смелый, а не маменькин сынок. Заодно и мы будем знать, с кем имеем дело.
– А в чём тогда смелость?
Хоть дом и выглядел неприятно, но, судя по всему, угрозы собой не представлял, поэтому задание показалось новенькому глупым и никчемным. Уж лучше залезть в чужой огород, и надрать на всех клубники. Это выглядело бы более прилично, да ещё и не бесполезно. Да и в случае неудачи от матери сильно не влетело бы.
– В чём, в чём? – Костик потихоньку начинал закипать. К тому же он и сам понимал, что его задание – не лучший выбор. Но и отступать он тоже не собирался. – А в том, что ты тут стоишь, как баран, и не можешь сделать даже такую простую вещь. А ещё хочешь с нами гулять, слабак. – Он обречённо махнул рукой, и даже закинул ногу, садясь на велосипед, когда был остановлен отчаянным криком.
– Стойте!
Мальчишка стал ещё бледнее, но глаза его были полны решимости. Ему очень не хотелось в первый же день выставить себя никчемным дурачком. К тому же ребята выглядели довольно серьёзными и крутыми, и если он сейчас упустит этот шанс, то у него не останется ни малейшей надежды хоть когда-нибудь подступиться к ним.
– Вы можете мне поклясться, что дом ничей?
Вся ватага, заинтригованная происходящим, дружно закивала головами.
– И вы никому не расскажете, что я туда лазил?
Ребята закивали ещё интенсивнее, ожидая продолжения.
– Хорошо, – окончательно решившись, Михаил даже приободрился, – тогда хотя бы подскажите, как мне туда легче попасть.
Гробовую тишину, длившуюся не менее минуты, по праву нарушил главарь, заваривший кашу.
– Через забор перелезешь, и иди, держась левой стороной к дому. Вон там, – он махнул рукой туда, где лесные деревья свешивались прямо над участком, так, словно хотели заполонить собой покинутое людьми пространство, – на первом этаже выбиты все окна. Залезть, как раз плюнуть. Только смотри, не обрежься, там везде стёкла. – Невольно выскочившую заботу к совершенно незнакомому человеку, Костя прикрыл недоверчивой гримасой, всем своим видом показывая, что совершенно не верит в успех предприятия.
Михаил, стараясь сдержаться, и не выдать волнения, коротко кивнул в ответ, развернулся, и ловко полез через забор.
Глава вторая.
Испытание смелостью.
Девятка молча наблюдала, как он ловко спрыгнул с противоположной стороны забора и, не оборачиваясь, тенью скользнул в указанном направлении. И лишь когда его фигурка скрылась за углом, они ожили, и приглушённо загомонили.
– Во даёт!
– Я думал, не решится.
– Отчаянный.
– Не отчаянный, а безбашенный.
– Да ладно вам, нормальный пацан, смелый.
– Ни за что бы не поверил, если бы сам не увидел.
Восклицания слышались со всех сторон и звучали искренне. И лишь Костик нахмурившись молчал, ведь его план полностью провалился. Задумкой-то было, что новенький струсит, и наконец отстанет от них, а получилось совсем наоборот. И как теперь объяснить остальным, что добивался-то он совсем не этого?
– Погнали купаться. – С несвойственной ему злобой скомандовал он, вскакивая на велосипед, решив, что это лучший выход из ситуации.
Его остановила узенькая горячая ладошка, цепко вцепившаяся в правое запястье. Сестра Ленка, обычно молча следовавшая за ним тенью, имела на этот счёт своё мнение, и, судя по решительности жестов, отступать не собиралась.
– Нет, это будет нечестно. Мы его сами туда отправили.
Столько твёрдости и уверенности звучало в её голосе, что в правильности слов не усомнился ни один. Брат с сестрой некоторое время буравили друг друга взглядами, но молчаливая поддержка, относившаяся, к сожалению, не к вожаку, сделала своё дело.
– Ладно. Ждём. Но если мы из-за его не успеем накупаться, то это не моя вина. Вы сами так решили.
Он махнул рукой, ведя ватагу за собой в тень лесных деревьев. Туда, где ожидание не покажется таким долгим, а проклятый дом будет виден, как на ладони.
Отчаянный Михаил в это время пытался доказать, что он не трус, и завоевать своё место под солнцем. Спрыгивая с забора, он неловко оступился и подвернул ногу. Но показная бравада поддерживала его, и слегка придерживаясь рукой за старые стены, он упрямо двигался к цели. Ребята его не обманули, хотя, по врождённой наивности, он этого и не ожидал. Стоило ему завернуть за угол, скользя ладонью по шершавому прохладному дереву, как он сразу же увидел те самые два окна, ощерившиеся осколками стёкол. В своё время местные жители, узнавшие о смерти хозяина дома, и единодушно ненавидящие его, пришли излить накопившийся гнев на беззащитные стены. Но подходить близко они ещё боялись, поэтому лишь издалека покидавшись камнями и проорав на ветер уже ненужные проклятия, трусливо удалились восвояси.
Михаил не знал ни о происшествии, ни о его подоплёке, и для детского ума сиё варварство показалось чем-то сродни сумасшествию. Бывает же такое, что у взрослых «шарики заходят за ролики», и они начинают творить нечто непонятное. Вот и в этот раз, видимо, случилось нечто подобное. Но всё же многочисленные осколки стёкол, в большинстве своём спрятанные в высокой траве, его насторожили. Мать работала в больнице, и слова столбняк или гангрена не были для него пустым звуком. Уже более осторожно, стараясь не касаться ничего руками, он заглянул в ближайший к нему, зияющий чернотой проём. Боле-менее освещалось только пространство прямо под окном, а дальше всё тонуло в непроглядной серости. Лишь расплывчатые очертания предметов словно нашёптывали, что комната не такая уж и пустая, как могло показаться.
Стараясь не задумываться и не останавливаться, чтобы, не дай Бог, не передумать, Михаил, как смог, прикрыл лицо внутренней стороной локтя, и осторожно полез внутрь. Но оказавшись в комнате, он сначала оступился, припав на подвёрнутую ногу, а потом ещё и зацепился футболкой за самый длинный и коварный, торчащий из рамы, как зуб дракона, осколок стекла. Как самый обычный мальчишка его возраста, он сразу же запаниковал. Из размеренных движения превратились в суетливые и дёрганные, и когда он попытался отцепить одежду, то неизбежно напоролся на незамеченный им маленький осколок. Мальчишка замер, словно пойманный в капкан кролик, зачарованно наблюдая, как на большом пальце правой руки стремительно набухает красный бугорок. Не дожидаясь момента, когда кровь начнёт капать на пол, он засунул палец в рот, поморщившись от терпкого, неприятного вкуса. Но нужно было двигаться дальше, ведь не мог же он, как маленький мальчик вернуться обратно, оправдываясь пустяковой царапиной. Тогда его точно, просто-напросто, засмеют.
