— Настя, не ходи туда! Эти, вы их называете чёрными, всё время пытаются раненых добить, особенно того, большого!

— Мама, это Рэндам! Надо сказать мархурам, чтобы они охраняли его, да и к другим раненым не подпускали!

Она выдернула руку и побежала на улицу. Мархуры толпились на лужайке, некоторые обходили раненых. Настя глянула вверх — и ноги подкосились, она села на траву у крыльца. Двух самых больших орлов не было. Ни Крелла, ни Джанга. Её сознание выключилось, в голове билась только одна мысль: — его нет. Его больше нет.

Сильные руки подхватили её, поставили на ноги. Она подняла голову: любимые глаза, свирепые, ещё горящие яростью схватки, смотрели на неё. Она, всхлипнув, отчаянно вскрикнула: — Крелл!! — и обхватила его за шею, разрыдалась, уткнувшись лицом в окровавленную рубашку и сама пачкаясь в крови. Он тихонько зашипел, и она отстранилась, виновато улыбнулась сквозь слёзы: — больно? — Он тоже улыбнулся: — да, похоже, Джанг у меня на спине клочок мяса вырвал. — Озабоченно огляделся: — иди в дом, а я расставлю мархуров охранять раненых. Надо бы ещё посмотреть, что с Рэндамом, что-то он плохо выглядит.

— Не пойду я в дом! — Настя мотнула головой и посмотрела вверх. Прямо над её головой двое чёрных убивали серого венценосного. Видно было, что он пытался защищаться, но то ли был уже измотан затянувшейся схваткой, то ли ему не хватало мастерства и сил, но чёрные безнаказанно полосовали его когтями и, забавляясь, время от времени сильно клевали, пучками выдирая перья.

В ужасе Настя дёрнула Крелла за руку. Он отвлёкся от Патрика и вопросительно посмотрел на неё.

— Крелл, смотри, они же его убьют! Он глянул вверх и равнодушно кивнув, повернулся к мархуру, торопясь определить, куда сносить раненых. Настя не отставала:

— Кто это, Крелл? Смотри, он совсем без сил!

Он с раздражением посмотрел на неё: — Настъя, это Лукас! Ну да, я думаю, сейчас его убьют, но это для него даже лучше, чем погибнуть от моей руки. По крайней мере, он умрёт, как воин, а не как мерзавец.

Что ты такое говоришь, Крелл?? — Она с недоумением смотрела на него, — зачем ему погибать?

— Настъя, — он едва сдерживал гнев, — я сказал, что убью его за то, что он сделал с тобой. Для него это была бы позорная смерть. Но вот, к счастью для него, он погибнет от клювов и когтей врага. Такая смерть почётна, он её не заслужил. Но сегодня я великодушен, потому что ты беспокоилась за меня, — он улыбнулся и подмигнул ей, — поэтому я позволю умереть ему, как воину.

— Ну нет, я не хочу, чтобы его убили! — Настю ужаснула жестокость Крелла. Но где-то в глубине души шевельнулась крохотная горделивая и постыдная для современной девушки мыслишка, что из-за причинённой ей обиды её любимый готов убить обидчика.

— Крелл, нет, пожалуйста! Я уже не обижаюсь на него! — он холодно смотрел на неё, а в жёлто-чёрных глазах теплилась насмешка: — ты хочешь, чтобы я его спас?

— Да, да! — Она энергично закивала головой, тут же со стыдом вспомнив, что Крелл и сам весь изранен: — но ты…, у тебя же раны…, ты весь в крови…

Он усмехнулся: — я помогу мерзавцу, раз ты его простила, но с условием, что и нас с Рэндамом ты простишь…. — Увидя, как похолодело её лицо, торопливо добавил: — по крайней мере, дашь нам возможность оправдаться, выслушаешь нас и, может быть, со временем, мы сможем заслужить твоё прощение? А иначе пусть Лукас сдохнет! — Добавил он решительно.

Насте ничего не оставалось делать, как нехотя согласиться.

Чёрно-серая молния ударила одного из орлов, атаковавших Лукаса, и тот со сломанными крыльями, кувыркаясь и на лету превращаясь в человека, камнем упал на землю. Второй тут же бросился наутёк.

Тяжёлые последствия

Битва затихала. Из напавших чёрных уцелело всего трое, да сам Джанг, как сказал Крелл, бежал с места схватки.

Настя в растерянности и даже в панике смотрела на залитую кровью лужайку, на тела убитых и раненых. Мархуры разряжали арбалеты. Рэмси в высокопарных словах благодарил их за помощь: хотя они и боялись стрелять, опасаясь попасть в серых, но, тем не менее, им удалось отразить попытки врага добить раненых. Теперь они, вместе с победителями, обходили лужайку, осторожно перенося раненых в дом. Другая группа мархуров собирала погибших. Верхом на страусе подъехал Джамайен. Правда, страус заартачился и ни за что не пошёл туда, где было полно жутких хищников… Пришлось Джамайену спешиться, не доезжая до Настиного дома, и привязать страуса к ближайшему забору.

Настя издалека видела, как пошатнулся Крелл и его подхватил стоящий рядом мархур. Она поспешила к нему и услышала, как он сказал одному из орлов-воинов: — всех чёрных добить! — Тот пошёл к раненым, на ходу вынимая кинжал.

Она остолбенела, потом с криком бросилась к Креллу: — не надо, Крелл, так нельзя!

Он серьёзно посмотрел на неё, тихо сказал: — это не твоё дело, Настъя. Не вмешивайся.

Всех убитых собрали, завернули в брезентовые полотнища и, по приказу Джамайена, увезли в глубокие холодные подвалы замка. Он заверил Рэмси, что погибшие, как серые, так и чёрные венценосные, будут обмыты от крови, а когда из Йоханнеса доставят чистую одежду, тела оденут и на повозках отправят в долину.

Раненых занесли в дом и положили на тюфяки, подготовленные Ириной и Ани. Все, прилетевшие вместе с Повелителем и Креллом воины, а также сангома, были тяжело ранены. Чуть более лёгкие ранения имели венценосные, прилетевшие с Рэмси. У него самого была глубоко распорота нога и сорван кусок кожи на голове. Рэндам и Крелл пребывали в особенно тяжёлом состоянии.

Когда всех раненых разместили в доме, нахохлившийся, распустивший по земле крылья Повелитель венценосных остался в одиночестве на лужайке. К нему никто не подходил. Недоумевающая Настя дёрнула за руку Рэмси:

— а как же Рэндам? Почему вы его бросили?

— Мы его не бросили, Настъя, но помочь ему пока ничем не можем. Он находится в полубессознательном состоянии и нас не узнаёт. Он может напасть на того, кто к нему подойдёт, и на это уйдут последние его силы. Тогда он умрёт. Мы ждём Лидию. Я предупредил её, прежде, чем ты нас сюда перенесла. Свою пару он узнает и послушается.

Теперь и Настя с нетерпением поглядывала на юг.

Венценосные вынырнули внезапно, из-за крыши ближайшего дома. Она догадалась, что они специально летели низко, прячась за домами, на тот случай, если чёрные всё ещё здесь.

С Лидией прилетели две её придворные дамы и одна из них — Мишель, а также городской лекарь и десять воинов охраны.

В небольшом Настином саду стало окончательно не протолкнуться.

Лидия приземлилась рядом с мужем. Она тихо гладила его по голове загнутым кончиком клюва, потом осторожно провела по крыльям, ласково перебирая слипшиеся от крови перья. Он, кажется, очнулся, издавал тихие жалобные звуки. Потом с трудом подобрал крылья и тяжело выпрямил лапы. Одно крыло, всё же, он полностью уложить не смог, и Рэмси, стоящий рядом с Настей, прошептал: — перелом.

Лидия повернула голову и посмотрела на них. Рэмси махнул рукой, и четверо венценосных, подхватив привезённые мархурами носилки, острожно приблизились к Повелителю и его жене.

Она ласково подтолкнула к ним мужа, он неуклюже и тяжело взобрался на них и снова лёг на согнутые лапы.

Крелл всё же потерял сознание. Его занесли в Настину спальню и, когда разрезали одежду, итак имеющую вид лохмотьев, у Насти потемнело в глазах и опять навернулись слёзы. Его тело было сплошной раной. Запёкшаяся кровь скрывала глубину порезов, а на спине, как он и говорил, действительно был выдран клок мяса.

Осматривавшая его обиба Элья указала ей на два сломанных ребра, и она ужаснулась, вспомнив, как в таком-то состоянии ещё отправила его спасать Лукаса.

Она смахнула слёзы ладонью. Плакать было некогда. Раны требовалось осторожно обмыть и перевязать. Наиболее глубокие обиба обещала зашить.

Пришёл Кумбо. С ним две молодые мархурки. Они вдвоём тащили за ручки большую плетёную корзину с крышкой, битком набитую мазями, отварами, порошками и прочими лекарственными препаратами в коробочках, бутылках и пакетиках.