— Не…

— Не нырни только ниже, в фильтре бывают дырки, тебя потом только в турбинном отсеке отфильтрует. Даже если выживешь, приятного мало.

— Ага, спасибо!

— Во чудак! Я же говорю, кон…[5] [6]

Динамик тележки отключился, и она принялась споро латать дыру.

Дальше я часов шесть бродил по фильтру, собирая на себя семена.

— Ну что? Удачно погулял? Много нарыл?

Парнишка-техник заговорил со мной через колонки.

— Та нет, ничего интересного.

— Ещё бы, тут чистка фильтров каждые сутки, а ты упорный!

— А то!

— Ага, мы с корефанами даже забились, сколько ты бродить будешь, пока до тебя не дойдёт что ты какой-то лажей занят.

— И кто победил?

— Я! Я же видел какой ты самоуверенный недоумок. Удачной дороги, клоун!

Я только тяжело вздохнул.

— Видите, дамы и господа, расстояние делает нас смелыми. Возможность избить собеседника делает общение гораздо насыщенней! Хотя зачем мне разубеждать идиота?

— Чего ты там сказал?

— Я говорю, смелый ты больно у себя в кабине!

— Я это слышал, ты кого идиотом назвал, чепушила?

— Да тебя, герой сточных вод! Я твоё самое яркое событие всего года! Служитель коллектора!

— Между прочим, уважаемая и нужная профессия, это первое, а второе — это, между прочим, моё рабочее место, потому я веду себя как душе угодно, а ты, значит, мало того что берега попутал, так ещё и охренел! Ты вообще в курсе, какой штраф тебе полагается, если я на тебя в Систему стукану? Я сервисная служба, я не из твоих друзей-говножоров. Так что заткни пасть и свали в туман, как приличный ёжик!

— Как кто?

— Ёжик, об дерево ты угашенный! Хотя откуда тебе знать это мифическое животное?

Я психанул, оператор замечательно просматривался в кабинке погрузчика, у него там, судя по всему, зал управления. Я навёл на человеческую фигурку ствол и пальнул. Пуля с визгом отрикошетила от обшивки корпуса.

— Ты чё, глазастый что ль, чепушила? Совсем берега попутал, ты на кого пасть раззявил, неудачник? Кабздец тебе, Живой, ты не понял куда попал. Знаешь, что сортирные воды у нас на одном контуре? Знаешь, что это значит?

Я мстительно укокошил лампочку.

— Пристрелишь меня? Может, раз на раз выйдем? — я ярился и психовал.

— Я что, на бабуина похож? Вступать с тобой в битву, чтобы выяснить кто из нас самый тестостероновый примат? Ты, чувак, не понял, я панк! Гордись, тебя сейчас обоссыт весь город. Хлебай мочу!

И откуда-то сверху в меня ударил поток воды с мерзким запахом аммиака.

— Чё, ещё, ещё надо? Самый умный что ли? Давай, пожри ещё дерьмеца! Вкусно, нравится?

Каждый азартный крик он сопровождал струёй нечистот. А вся эта машинерия моим оружием разве что царапалась.

Лезьте в коллектор и гасите урода в тележке!

Я прошептал команду в общий чат.

Аркадия (Нэнси):

Неа

Карлсон (Шляп):

Он работник станции в технической зоне. Система резко против.

— Эй, урод, я не понял, это, типа, вы мою халупу разнесли? Ну всё, звиздец тебе, топись в коллекторе!

С неба снова ударил поток дерьма.

— Эй, так ты Двойной?

— Я смотрю, тебе моча говно из башки вымыла? Поздравляю с дезинфекцией! Лови, я отфильтровал органику!

С неба на меня потекло какое-то дерьмо.

Я приказываю! Это наша цель!

— Сука! Ты труп!

— Да, да, да, ты не один такой! Кушай говнеца! Мало?

И снова поток нечистот.

— Урод!

От очередного потока дерьма я смог увернуться. Механик пытался меня смыть в коллектор, но за всем этим шумом я успел добежать до пандуса с лесенками.

Аркадия (Нэнси):

Ну, чувак, извини, у этого фрика дерьмомёт охренительного калибра.

— Эй, слышь, Живой, от тебя зрители в полном восторге. Ещё ложечку, на бис?

Я блевал, стоя на коленях.

— Да пошёл…

— Неправильный ответ. Дерьма на! Опущенный!

Я орал что-то оскорбительное.

— Тю! Да ты ругаться толком не умеешь, ты вообще, чего припёрся? Ну? Честно расскажешь — угощу водичкой!

— Сука!

— Неправильный ответ….

После десятой порции нечистот я раскололся.

— Тебя один тип заказал! Помпейскую пушку обещал, если я тебя грохну. Здоровый такой, полковник, звероватый!

— А, помню такого, он мне тогда тележку сломал. Я его пеной упаковал и сдал копам, в посылке отправил, специально в цивилизованную зону. Это что получается, этот хрен меня заказал что ли?

— Не… Почти! Я его грохнул, он мне контракт в завещание оставил.

— А… Клёво! А где это случилось? В бочке смерти?

— В бочке смерти!

— А ты там тоже как «Живой» участвовал?

— Ага… А что ты там делаешь?

— Запись ищу. Я как-то не допёр, что в бочке происходит — транслируют на станцию, ща, погоди, о… Нехило просмотров. Что же там такое было?

Внезапно динамики заговорили моим голосом.

— А ты как сюда угодил, Двойной? По пьяни удушил кого-то?

— Ага, целый бордель. Они мне змею душить не захотели!

— Это надолго?

— Да погодь ты, твоя судьба решается, неудачник, жди, может, я тебя сейчас зауважаю…

Воцарилось молчание. Надо мной гудел уже целый рой камер. Я продолжал слушать записи боев в крысиной бочке.

— А от тебя интересно пахнет. И железка, и типы эти странные, и даже сука больная… Я смотрю, ты хитрый малый, да? Сам всех укокошил или просто за тощим бродил, да на трупах побирался? В любом случае, уважаю. Давай-ка, обниму тебя, чтобы не дёргался. Ты мне долго живым нужен, авось передумаешь. А сейчас потерпи…

А потом мой голос:

— Уважаемые зрители! И вот, мы в очередной раз видим победу жадности над здравым смыслом! Сколько таких сюжетов вы уже видели! Но дяденька громила очень захотел себе мои вещи. Как можно заметить, всё остальное он сделал абсолютно правильно! Ни единой ошибки. А сейчас он умрёт!

Дальше мерзкие звуки и снова мой голос:

— Моя мамаша была большой любительницей древней Греции, и этими чёртовыми мифами откровенно задолбала! Так что, дамы и господа, встречайте! Писающий мальчик и лев с разрывающейся пастью!

— Мва-ха-ха! Ну ты даёшь! Геракл, разрывающий пасть писающему мальчику! Мва-ха-ха! Не, я прям угорел, честно, лады, мужик, ты потешный!

— Чего?

Механик продолжал нести бред.

— Неважно, но я тебя поздравляю, мужик, я тебя снова уважаю, на, хлебни водички!

Теперь на меня полился поток чистой воды, и уже не под таким давлением, что кости ломал.

— Отмыли засранца. А что он тебе обещал? Его, кстати, Горгоном звали.

— Да насрать! Пушку помпейскую он мне обещал, носимую!

— И ты ради этого сюда полез? Ну ты лошара!

— А ты труп!

— Да мне по хрен! Ты с первого раза не понял? Снова дерьмом угостить?

— Ты же понимаешь, что я тебя грохну, без вариантов, вылезу, наберу парней и грохну!

Мой голос звучал не слишком убедительно.

— Да кто с тобой, опущенным, теперь работать будет?

— Ах ты…

— У меня тут ещё шестьдесят кубометров. Зрители в полном восторге, Живой, ты сегодня звезда вечера! Но у меня к тебе предложение есть!

— Ну?

Я бы много чего мог сказать, но пушка с говном…

— Давай осознавай диспозицию, чепушила! Я могу повысить давление в системе до двухсот атмосфер и размазать тебя по пандусу. Из чего бы ты там ни был сделан. Усёк?

— Ну?

— Баранки гну, хотя откуда тебе знать про баранки… Решение такое: ты мне сейчас денег платишь. За то, что хату разнёс, за то, что убить пытался, за все грехи, короче! И я тогда делаюсь добрый-добрый.

— И?

— И дарю от доброты душевной помпейский ствол и доступ в нормальную душевую. Чтобы ты честно говорил, что за пушку поел дерьма. А потом ты довольный и счастливый валишь отсюда на все четыре стороны.