Карин миновала огромный двор. Ей казалось, что тонны снега осели на ее плечах и прическе. Мороз кусал щеки и нос, заставляя усилить и без того мощные чары обогрева. Вер Келла выросла в месте наподобие этого, только еще ближе к ледникам, но она не была дома уже больше пятидесяти лет и забыла, что такое настоящий холод.

– Карин! – Сафира выбежала из высоких очень узких дверей и буквально полетела навстречу подруге. Ее тонкие, совсем не зимние одеяния развевались по ветру. Вокруг принцессы клубился пар, значит, она все же защитила себя от ледяного дыхания природы. – Карин, наконец-то! Я уже заждалась!

Сафира бросилась на шею компаньонке и, пользуясь тем, что они находятся далеко от двора, осыпала поцелуями ее щеки. Карин радостно улыбнулась.

– Надеюсь, ты покажешь мне платье, иначе я буду считать, что проделала весь этот путь впустую, – заявила девушка, когда Сафира выпустила ее из объятий.

– Обязательно, а ты расскажешь мне все, что произошло за эту неделю, чтобы на балу я не чувствовала себя провинциалкой, которая не в курсе самых громких новостей! – Принцесса ухватила Карин за руку и потянула за собой во внутренние покои замка.

– У меня для тебя есть кое-что более материальное, чем сплетни, – заговорщически сообщила та. – Только вначале напои меня чем-нибудь горячим, чтобы я оттаяла. Кстати, а где Кирвил?

Сафира на миг замялась. Вэр Шадо отправился к Каро, чтобы дать сыну последние наставления перед тем, как тот явится в Рагвард. Карин ничего не знала о бастарде Кира, и принцесса не была уверена, что хочет ее просвещать. Впрочем, через два дня об этом будут судачить все кумушки столицы, включая смертных пожилых матрон.

– Кир уехал проведать Каро Шадо. Парень прибудет в Рагвард после ежегодного бала, чтобы выучиться на стража, – после недолгих колебаний сообщила Сафира.

Карин так и застыла на месте. Ее глаза изумленно округлились, а рот приоткрылся.

– Каро Шадо? – приподняв одну бровь, ахнула компаньонка и схватила Сафиру за локоть. – У нашего святоши Кирвила вэр Шадо есть бастард?

– Да, но, прошу тебя, не оповещай об этом каждого таракана, пока Каро сам не заявит о своем существовании, – взмолилась Сафира, прекрасно понимая, что, если не прикажет этого Карин прямым текстом, все ее просьбы канут в небытие, как только девушка покинет Массао.

– Договорились, я молчу, как могила, – отмахнулась вер Келла. – Но как ты об этом узнала? Сольер проболтался? Или подслушала? А может, Элайн прислала обличительную записку после того, как ты растоптала ее на совете? Расскажи мне, я просто обязана узнать такую новость первой! Бастард Кирвила! Нет, ну надо же!

– Кир отвез меня в дом матери Каро, – Сафира старалась говорить безразлично, будто эта поездка совершенно ничего для нее не значила.

– Быть не может! Он познакомил жену со своей наложницей! Никогда не думала, что Кирвил такой наглый! Это же просто невероятно! Это против всех правил приличия! Блюстители этикета задохнутся, если им станет известно такое!

– Им не станет известно, – отрезала Сафира. Ее глаза недобро сверкнули. Муж подверг ее немалому унижению, и принцесса совсем не хотела, чтобы это превратилось в достояние гласности. – Вот об этом ты будешь молчать до своего последнего вздоха, Карин, и не проговоришься даже под пытками.

– Ладно, ладно, – смущенно пробормотала компаньонка. Нарушить прямой приказ госпожи было равносильно государственной измене. За такое могли сослать в такую даль, откуда даже на ежегодный бал не приглашали. – Давай все по порядку, с самого начала. О чем не надо, никто не узнает, по крайней мере от меня. – Вот теперь Сафира не сомневалась, что вер Келла говорит искренне.

Проводив подругу в уютную маленькую гостиную на втором этаже и убедившись, что все камины горят, принцесса вытащила из воздуха два бокала вина, сдобренного специями, и, протянув один Карин, принялась в мельчайших подробностях рассказывать свои новости. Компаньонка была прекрасной слушательницей. Она не забывала своевременно ахать, где нужно – сочувственно кивала, а иногда возмущенно фыркала. Когда Сафира закончила, Карин погладила подругу по плечу.

– Это было задолго до того, как мы вернулись из Академии. Думаю, тебе стоит простить его, – заключила она.

Только тут принцесса поняла, что именно не давало ей получить максимум удовольствия от последних часов в Массао. Она до сих пор злилась, пусть и не признавалась в этом даже себе. Когда Карин произнесла это вслух, словно пелена спала с глаз принцессы, и она осознала, как глупо обижаться на мужчину за грехи давно забытого прошлого. Облегчение было так велико, что казалось почти осязаемым. За это Сафира и любила свою подругу: та всегда знала, что и когда сказать, чтобы уменьшить тревогу своей повелительницы.

– Что ты думаешь о словах Сольера? – сменила тему Сафира. Ей больше не хотелось думать о Кирвиле и Наинь, как и вспоминать об их сыне. Мальчик был милым и очень походил на отца. Даже если бы любимый не взял с нее слова помогать парню во всем, она сама предложила бы это теперь, после разговора с Карин.

– А ничего не думаю, – Карин поставила пустой стакан на столик, выполненный, как и все в этом месте, из хрусталя, только синего, переливающегося в лучах солнца всеми цветами радуги. Снегопад прекратился, и теперь, когда туч на небе не осталось, белая долина сияла еще ярче и неприятнее. – Орден остановит духов еще на подходе. По крайней мере, я сильно на это надеюсь. Если им не удастся загнать тварей обратно за печати – нам всем придет конец, кому-то раньше, кому-то позже.

– Ты так спокойна…

Сафира не видела даже тени волнения на лице подруги. Обычно живая и веселая, Карин походила на застывший портрет самой себя, когда говорила о возможном будущем. Но принцесса чувствовала: компаньонка не испытывает страха. Карин наполняло что-то другое. Что-то, чего раньше Сафира не замечала. Возможно, именно сейчас проявилась сила ее характера, спящая до времени под изящным покровом светскости и легкомыслия.

– Я не спокойна, – Карин откинулась на мягкую спинку кресла и прикрыла глаза, устало потерев веки пальцами. – Просто мне надоело паниковать. Этим занимается большая часть двора. Естественно, я говорю о тех, кому хоть что-то известно. После того совета я две ночи не могла уснуть. А потом решила: будь что будет. Мы с тобой не можем ничего изменить. Какой смысл думать о том, над чем не властен? Это все равно что страшиться наступления нового дня или трястись от мысли о звездах, которые ночью появятся на небосводе. Теперь я избегаю всего, что напоминает мне о духах, и старательно не слушаю новости, которые придворные передают друг другу вопреки королевскому указу о неразглашении. Нет, Саффи, я не спокойна, но и психовать не собираюсь. И тебе советую поступать так же.

– Кирвил говорит страшные вещи. Он заставляет меня учить сложнейшие заклинания, помогает касаться мечей и слишком часто вспоминает о смерти, – пожаловалась Сафира, которая не знала, как воспользоваться советом подруги. На время она могла переключить свои мысли на что-то другое, но, когда перед глазами не маячили красивые платья, ее тело не ласкали руки любимого мужчины, а вино не убаюкивало возбужденный разум, они принимались бегать по кругу.

– Кирвил – воин, – Карин пожала плечами, расстегивая меховую накидку. – Он просто обязан перестраховываться. То, что ты не пустила его к разломам, еще не значит, что он не станет сражаться или хотя бы готовиться к бою. Он не умеет иначе. Прими как данность: если Рагвард окажется в опасности, ты не помешаешь ему выйти на стены одним из первых.

Некоторое время в комнате царило глубокое молчание. Каждая из девушек думала о своем. Размышления Карин явно были более радостными и красочными, нежели думы ее госпожи. Когда Сафира снова заговорила, волнения в ее голосе уже не было. Усилием воли она сосредоточилась на ежегодном бале. Сердце тут же пустилось в пляс от предвкушения.

– Какие еще новости приключились при дворе моего батюшки? – шутя спросила она.