— Девочка моя… Мой ангелочек… Скоро мама будет рядом… Навсегда…

— Конечно… Мамочка ведь не бросит свою малышку, не переживай, на долго я тебя здесь не задержу.

Не первый уже мой опыт такой своеобразной казни, считаю это самая страшная смерть для таких стукачей и предателей. Живого места на ней не останется, разрывы будут неизбежны, еще немного и ее раздирающие гланды крики и хруст потрескивающей плоти пронзит всю эту территорию.

— Когда ты сделаешь последний вздох в своей жизни, я лично опущу твое растерзанное тело в эту самую камнедробилку. От тебя останется лишь пыль! За все то, что ты сделала!

— Я не смогла спасти свою девочку… Но я рада что помогла Лизе уйти от тебя живой… Рада…

— Поднимайте цепи, нахуй!

Приказываю, а сам вхожу в кураж, наслаждаясь представлением, но не могу в полной мере лицезреть это зрелище, телефон барабанит безостановочно. С раздражением отвечаю на звонок, понимаю что надо срочно ехать, да и хрен с ним! Ещё полюбуюсь таким же зрелищем, когда на месте Кэтрин, будет вся в слезах висеть моя девочка.

— Пора ехать, тебя ждут уже.

Я мгновенно поворачиваюсь к приближающемуся Шраму и спешно покидаю место предполагаемой могилы крысы, направляясь как можно быстрее к тачке.

— Я жутко устал от выходок Царя… Пора с ним прощаться…

— Уверен? Проблем не будет? Кипиш у братвы поднимется не малый, это же Царь.

— Нашел блять, богатыря всемогущего! Знаешь как говорили на Руси?! Был русский дух, да весь вышел…

Бросаю ему на ходу, но внезапно вдруг затормаживаю.

— Смотайся на родину, убери его по тихому, без шума. Пора вырывать всю власть в свои могучие руки.

— Принял, считай что этой помехи больше не будет у тебя на пути…

24 глава. Чао, мой мармеладный!

От лица Жени.

Вас когда нибудь выводили из себя в своей жизни так, что вам хотелось убить человека? Нет? Лично у меня в последние пару месяцев эта мысль все укореннелее поселяется в голове и не может никак высвободиться. На уме у меня был только один фокус, моя цель, которая сейчас отходила от своей загульной ночки лежа на деревянной скамейке в сыром обезьяннике. Подходя ближе к камере, моя рука непроизвольно сжимала рукоять моего верного на сегодня спутника, который меня ещё никогда не подводил. Время будто замедлилось, а небольшой коридор сузился до узкой полосы, словно дорожка в тире, ведущая меня к моей жертве. Все лишнее вокруг исчезло, осталась только мишень, моя гребаная, неугомонная цель. С безупречной плавностью, мой палец оказался на курке, одно легкое прикосновение и пронзительный, но уверенный звук выстрела, разорвал тишину глухого помещения. Пуля пронеслась вдоль заданной траектории, точно, как я и задумал. Секунда, и напряжение сменилось мгновенным облегчением, когда моя цель была поражена.

— Ай! Спятил?! Какого черта, Ворошиловский стрелок?! Ты попал мне прямо в сердце! Мне плохо… Я умираю…

Не унимаясь, я безжалостно продолжал выпускать пулю за пулей в это бодунное тело, в ответ на ее испуганные крики.

— Сердце находится с другой стороны, дура, а там лёгкие!

— Чёрный трансплантолог, изыйди!

С недовольством фыркнув на меня, мелкая заноза ежась от прохлады скрутилась и отвернулась к стене, игнорируя моё здесь присутствие и выстрелы. Ладно… Сама коза напросилась! Моя рука уже снова нацеливалась на мою бадунческую мишень, продолжая болезненные, боевые атаки, хладнокровно я выпускал пули прямо по проблемной заднице этой нарушительницы порядка.

— Ты больной к черту психопат!

— Поднимай свой подстреленный зад, магаданская лесоповальщица.

— Что за дебильная пытка?! Серьезно? Детский пистолет, Казанцев, в детстве не наигрался?

Видимо окончательно очухавшись, Лизка как обычно в своей недовольной манере матерится и психует, ругается так, что соседний бомж в камере даже приохренел. А я стою с детским пистолетом в руках, выпуская очередную пластиковую пульку в лобешник своей заключенной.

— Прямо в яблочко.

— Что ты себе позволяешь?! Гитлер Хренов! Устроил тут самосуд!

Орёт поскрипывая своими острыми зубками, да пытается выхватить через решетку моё детское «снайперское», а я лишь стою и перекручиваю пластик в руке, предоставленный мне на пользование Сонькой, для перевоспитания Лизы. Кстати говоря, убойная штука.

— Ляяя, а я не поняла, где мой капустный мохито и крЭм от клещей?

— Вижу в твоих запойных глазах чётко проскакивает вопрос, «что же я здесь делаю…» да?

— Именно, почему я сижу за решеткой, а ты не в аду? Что, не смешно перед Люцифером шутканул, поэтому врата не отворились? Так в «дом 2» бы пошел, там всегда открыты.

Буркнула Лизка растирая ладошкой раскрасневшийся лоб, с трудом моя заключенная поднялась с холодной дощечки, а я как всегда, с похуистическим спокойствием выслушивал ее непрекращающийся поток ругательств.

— Хотя не… Там и без тебя дурачков хватает.

— Я удивляюсь твоему умению выводить меня из себя. Скажи спасибо, что малая подсунула мне эту пластиковую пукалку, иначе, расстрелял бы из своего табельного, ей Богу.

Стреляю ещё раз, для профилактики, но Лизка умело увернулась, избегая моего «выстрела».

— Заканчивай, полицай! И раз уж мы все здесь сегодня собрались, я требую объяснений! Я думала сегодня венок из полыни повешу на твое надгробие… А тут…

— Не сегодня… Точную хронологию событий я тебе не восстановлю по памяти, уж больно голова трещит, но самое основное, пожалуй изложу, вы своим придурошным трио, после своего нападения, решили избавиться от нас с Зубровым, идиотки! Хоть бы пульс проверили у одного и второго.

— Анти дядя Стёпа, давай ближе к делу, а? Вопрос тот же, почему я здесь?

— Да как скажешь, после того, как вы нас вырубили, вы покатили ещё не одну бутылку, продолжая как хреновы ведьмы под песни «Asti» плясать на наших костях. До сих пор помню ваше противное верещание… Это бумеранг aaaaaa… С ним нельзя шутить ааааа… Набирай, не набирай… Умирай, не умирай… Получите, распишитесь ааааа…

Как идиот кривляюсь и напеваю эти строчки которые заклинились в башке. Стелю так, хоть ты в «Голос» подавайся. Но чет видно Лизке не совсем пришелся по вкусу мой высокий вокал, скривилась и сморщилась, затыкая обеими руками уши.

— Матерь Божья… Какой всё-таки удивительно отвратительно, неприятный у тебя голос. Если захочешь когда нибудь пытать человека, не бери с собой ствол, просто пой… Точнее, вой.

— Я опущу эти подробности, суть не в этом, когда вас уже конкретно вырубило, мы проснулись с Зубровым под слоем какого-то вонючего навоза, это что блядь у вас было в бошках?! Чтобы взять и погрести нас как Гоголя живьем под землю?! Вы че, реально думали что вы нас грохнули и таким способом решили избавиться от тел? Спасибо что не расчленили и не завернули в капустные листья.

Это уже ту мач, господа! Сам удивляюсь, каким чудом мы вообще живы остались. Спасибо Кузьмичу, которому так внезапно понадобилось именно в эту ночь припереться на это смертельное поле боя, со своей важной миссией кражи колхозной капусты. Ну, и раз уж он не дал нам сгнить под сырой землёй, конечно я его отпустил, скажем так, деду повезло, отделался предупреждением и легким испугом, а также, проведенной лично мной разъяснительной беседой. Святая троица в лице трех подружек, когда решили что мы с Зубровым покинули мир живых, принялись за работу и начали копать яму, но видимо из-за сильного опьянения, эти пьянчуги не довели свое темное дело до конца, утомились блять, бедняжки. Гребли яму своими когтями так, что земля упорно отбрасывала на этих Фредди Крюгеров ту же самую ими выкопанную землю, пока Кузьмич сидел в кустах и наблюдал за кладбищенской работой, эти дуры смеялись до слез, пытаясь подготовить для наших тел мягкую перину, но все их силы мгновенно иссякли, и уложив свои задницы в стог колючего сена, девчонки вырубились. Ну и естественно, со всеми красочными спецэффектами, я потом просмотрел ещё раз это увлекательное кино на видеорегистраторе.

— Ля ты живучий таракан, Казанцев, где твой второй восставший из навоза? А козел?! Где козел? Почему нам даже не дали проститься с усопшим?