— Возможно ли двоим справиться с таким злом, если даже с его частью не могут справиться целые народы? — с горечью в голосе спросил самый молодой из капитанов по имени Ойл.

— Иногда один может больше, чем армия. Я был у берегов Древней страны, знаю, где удобная для высадки бухта. Вот эта, — Дьюр указал на карте место, — я готов плыть туда снова!

— Это невозможно! Одна лодья станет лег кой добычей и для пиратов, и для акуленышей. А всем уходить от острова — оставить род на разорение тем же пиратам!

— Но мы же можем договориться с другими родами, на такое дело они выделят свои лодьи!

— Нет, — вмешался Рысь, — пока мы договоримся, пока соберемся, об этом будут знать все, кому знать не положено. Чем больше на рода знает, тем труднее сохранить тайну. А нас слишком мало, чтобы объявлять открыто о вой не с таким противником. Мы и добраться до него не успеем!

— Рысь, переведи, — попросила я, — что я смогу укрыть одну или две лодьи и от пиратов, и от акуленышей, но, правда, не от их хозяина. Обратно им придется идти, скорее всего, без нас. Поэтому пусть рассчитывают, как идти: одной или двумя лодьями.

Рысь перевел и что-то добавил от себя, потому что капитаны уставились на меня со смесью удивления, недоверия и даже опасения. Фарина кивнула головой:

— Я знала, девочка, что ты владеешь даром магии. Поняла это, когда ты справилась с Хамором и мальчишками. Сколь велика твоя сила?

— Ну об этом только Великие Кедры знают, — я вздохнула. Да-а, а бабуся-то и впрямь не так проста. — Чем больше опасность, тем больше сила, а предел мне неизвестен.

— Слишком много неизвестного, слишком много риска. Хотя… кто знает, может быть… Нет! Скоро взойдет полуночная звезда, я спрошу у звезд совета.

Фарина решительно поднялась. Все вышли вслед за ней. Идти пришлось недалеко. Рядом с посельем на взгорке росла мощная сосна. Не далеко от нее на ровной площадке Фарина остановилась, шепча заклинания, очертила вокруг себя круг. Потом разложила по сторонам света ручки трав и подожгла их. Сама села в центре круга, распустила косы и расчесала их гребнем. Мы молча стояли в сторонке. Я чувствовала легкие покалывания вдоль позвоночника — магические потоки уплотнялись, ускорялись, свиваясь коконом вокруг Фарины. Ее волшба была мне незнакома, Нана колдовала не так. А сама я вообще не знаю, как колдовала. Просто представляла что-то, и все. И чем активнее работало воображение, тем удачнее мне колдовалось. Видимо, это Великие Кедры использовали так мое воображение, и силы я получала от них. До сих пор точно не знаю!

Фарина медитировала в круге минут сорок, а мы заворожено смотрели на нее. Но вот она встрепенулась, подняла руки и что-то запела. Дым пошел гуще, окутал ее всю и вдруг рас сеялся, исчез. Фарина устало убрала волосы под платок и попросила огня. Я, уже не очень заботясь об инкогнито, зажгла небольшой огонек и подвесила его над головой Старейшины. На земле перед ней лежало рассыпанное зерно. И откуда взялось? Фарина, не вставая с земли, принялась его разглядывать.

Я тоже присмотрелась. Ух ты! Зерно не про сто так рассыпалось, оно образовало сложный рисунок. Кое-что мне было понятно, но большая часть рисунка осталась для меня китайской грамотой. Фарина вздохнула, повела рукой над зерном, и зерно перемешалось и вновь легло само по себе тем же самым рисунком! Фарина снова провела рукой, и зерно собралось аккуратной кучкой. Вот только одно зернышко откатилось в сторону. Фарина вздрогнула и решительно смела все в кучу.

— Идемте в дом. Звезды сказали все, что мог ли и хотели сказать.

Когда мы вернулись, первым делом Ойл обошел вокруг дома, заглянул во все углы, повинуясь приказу Старейшины. И только потом Фарина заговорила:

— Звезды показали путь двум лодьям. Путь нелегкий, но без потерь, почти без потерь. Девочка, то, что предстоит сделать тебе, закрыто даже для звезд, твой рисунок звезды мне не открыли. Одно мне ясно: ты не послужишь силам зла. А тебе, — Фарина взглянула на Рыся, — тебе, мой внук, нет пути с этого острова. Так показали звезды.

Подобное заявление привело нас с Рысем в шок. Но Фарина больше ничего не могла сказать.

Решили выходить завтра с утра. Вернее, уже сегодня, через несколько часов. Идти вызвались Ойл и Дьюр на своих лодьях. Рысь, естественно, тоже собирался плыть. А мне слова Фарины не давали покоя.

Едва рассвело, как воины-мореходы уже загружали припасы, оружие, пресную воду. Никто ни о чем не спрашивал, но вопросы витали в воздухе. Еще бы! Только вчера вернулись, а сегодня в спешке отплывать неизвестно куда и неизвестно зачем. Я спросила Рыся, а не лучше ли ему остаться на острове? Есть же все-таки какой-то смысл в том, что сказали Фарине звезды? Он посмотрел на меня снисходительно, со спокойной улыбкой:

— Не забывай, что моя матушка — дочь Фарины. У нее тоже есть дар обращения к звездам. Когда я родился, звезды сказали ей, что я вернусь на остров своего рода и стану там вождем. Значит, я еще вернусь сюда и стану вождем. Звезды не ошибаются. Мы с тобой вернемся сюда.

Звезды не ошибаются. Ошибаются люди. Когда пришла пора отплывать, на берегу, не смотря на рань, собралось почти все население острова. Звонок тревоги настойчиво зудел, а я никак не могла определить, где поджидает опасность. Пришла пора подниматься на борт. Рысь шел рядом со мной. И тут колокольчик грянул набатом, я обернулась. Все получилось автоматически, я не успела даже осознать, а с ладони сорвалась голубая змейка молнии, и летящий в меня нож вспыхнул в воздухе в каком-то метре от моей груди. Вспыхнул и рас сыпался искрами.

А вот нож, летящий в Рыся, я остановить не успела. Нож вошел под лопатку по самую рукоять. Толпа выдохнула, как одной грудью. И тут же началось столпотворение. Девчонка в голубом забилась в истерике. Ножи-то бросил Хамор, она видела это! Хамора уже ловили. Далеко он не ушел, здесь ведь воины живут. Рыся подняли и на руках понесли к домам. Нож я выдернула, кровь сумела остановить, пригодились уроки Наны. Но Рысь был плох, очень плох. Возле него захлопотали сразу Фарина и одна из Старейшин — самая умелая лекарка и травница, как я поняла. Ее слову все подчинялись безропотно.

Когда Хамора привели к домам, морда его была украшена хорошим синяком. Угрюмые воины держали его так, что не вырвешься. Ха мор смотрел на меня заплывшим глазом с такой ненавистью, что, будь он в силах, испепелил бы на месте. А у меня даже ненависти к нему не было. Одно сожаление: что же ты за человек такой? Зачем же ты так, дурак? Я его даже пожалела, как жалеют убогого. А он вдруг завизжал, забился в руках у воинов, задергался да и помер! Вот это да!

А когда ему разрезали рубаху, то на груди обнаружился талисман в виде какой-то отвратительной рожи. А под этим талисманом обугленное пятно. Выходит, что убил его этот талисман? От него веяло каким-то злым, отвратительным колдовством. И я, и Фарина, не сговариваясь, тут же приказали сжечь этот талисман немедленно. Что и было сделано. Фарина, оказывается, говорила на языке степичей. Я ее немного понимала.

Девчонка, рыдая, рассказала нам, что Хамор раньше много плавал, бывал не раз в Степи, а лет пять назад прочно осел на острове, вскоре стал другом и доверенным человеком ее отца. Потому и вошел в ее свиту. Больше она ничего о нем не знала. Да и никто из ее сопровождения большего нам сказать не мог, кроме того, что его все не любили. Девчонка горько рыдала. Еще и оттого, что успела влюбиться в Рыся по самые уши.

Рысь еще дышал, но в сознание так и не приходил. Старейшины не отходили от него. Фарина сказала мне: «Отплывайте. Звезды советовали поторопиться. Здесь ты все равно ни кем ему не поможешь». А капитанам наказала помогать мне и делать все, что бы я ни сказала. Так указывали звезды.

Я молча попрощалась с Рысем, поцеловала его в лоб и пошла на лодью. Вот и не ошиблись звезды — остался ты, Рыся, на острове своего рода. А я теперь должна одна рассчитаться с этим уродом Костеем за всех за вас! Я дойду, я расквитаюсь с ним за все! Я стояла на носу лодьи, ветер сушил мои слезы. Доколе же мне терять вас — мои друзья, мои любимые, самые дорогие мне люди?!