К утру добрались до Быстрой. Я даже вздремнуть успела, пока мы по болоту пробирались. К на Быстрой нас уже ждал брат Водяного. Только вырулили на речной простор, только я тайный знак мысленно нарисовала, возле лодки взбурлила вода. И предстал пред наши очи местный хозяин. С озерным Водяным они только глазами похожи. По могучим плечам струились роскошные голубые пряди искрящихся длинных волос. Голос был густым и рокочущим, как шум воды на перекатах:
— Вот вы какие — друзья моего старшего брата! Рад, рад познакомиться! Рад помочь! Эй! залетные, впрягайтесь, покатаемся!
Мы и слова не успели сказать, как рядом с бортами также взбурлила вода, и лодка, под хваченная неизвестными силами, полетела по реке. Ой! Держите меня семеро, я чуть на дно не улетела! Мы мчались по стремнине с такой скоростью, что берега слились в одну сплошную зеленую ленту. А я-то хотела рассмотреть как следует левый берег реки, не исследованный пока никем. Какое там! Мы даже поесть толком не могли, боялись на такой скорости от неловкого движения за борт вылететь. В конце концов, улеглись на дно лодки, все теплее. Хоть и лето стоит, а на реке при такой скорости — ветер все тепло уносит. Продрогли мы изрядно. А на дне лодки да после бессонной ночи уснули сразу и проспали до вечера.
Проснулись оттого, что лодка остановилась. Оказывается, мы уже до устья добрались. Скоро же! Водяной, страшно довольный прогулкой, дружески с нами распрощался, пожелал счастливого пути и умчался назад. А мы, пока еще светло, поплыли вслед за уходящим солнцем уже по морю.
Если честно, я до дрожи боюсь находиться ночью на большой воде. Судя по всему, до острова Сосновый мы должны были добраться только во второй половине ночи. Да и то, если впотьмах не промахнемся. Ну уж нет! Я со страху помру! А потому я немножко колданула. Поставили мы с Рысем парус, был небольшой та кой на нашей лодочке. И выдумала я легкий, но постоянный ветерок, наполнявший его. Уж простите меня, Великие Кедры, за использование вашего дара в личных целях. Хотя, если разобраться, то не только для себя я старалась. Чем скорее исполним свою миссию, тем лучше для всех. Просто наши интересы в данном случае совпадали.
Ветерок трудился усердно, лодочка двигалась ходко. Рысь только головой помотал, как, мол, у тебя это так ловко получается. А я и сама не знаю. У меня всегда было развитое воображение. Вот и сейчас я зримо представляю себе то, что нужно, а подаренная Кедрами сила воплощает это в реальный образ. Возможно, когда я выполню то, что от меня требуется, способность эта исчезнет. И буду я снова как все. Не знаю. Я стараюсь не думать о будущем.
Да и можно ли о нем думать? Нет здесь ни чего от моего привычного мира и привычной жизни. Я не знаю, что завтра-то будет, не то что в отдаленном будущем. О прошлом тоже стараюсь не вспоминать, вернуть меня туда не смогут, так чего ж душу травить. Стоит только о прошлом задуматься, родные лица детей и внуков перед глазами. Сразу такая тоска наваливается… Нет, нет! Не думать! Нельзя мне расслабляться. Особенно сейчас.
К счастью, довольно скоро на горизонте появилась темная полоска — остров Сосновый. Я мысленно устремилась вперед, осторожно разыскивая людей и прощупывая эмоциональный фон. Морские расстояния оказались обманчивыми. Остров был подальше, чем я предполагала. Но мысленный поиск, как выяснилось, возможен и на такие расстояния!… Я ощутила присутствие людей, довольно спокойный эмоциональный фон, ничего не предвещало опасность. И на том спасибо.
Все же засветло до острова мы добраться не успели. Темнота упала на землю, вернее на воду, сразу. Так темнеет только на юге. Будто штору на окно опустили. Ох! Я изо всех сил старалась не бояться! К счастью, остров был уже рядом. Вскоре из воды то там, то здесь стали появляться камни. Пришлось расставаться с ветерком, опускать парус, вывешивать перед лодкой огонек и тихонько двигаться вперед в поисках удобного для причаливания места. Что нас увидят, мы не боялись. Наоборот, мы хотели, чтобы нас увидели. Мы ведь не враги, мы ищем помощи. К сожалению, нас не заметили, а если и заметили — никак не проявились.
Мореходы мы были никакие, поэтому причалили круто. Прямо на подводный камень метрах в шестидесяти от берега. От резкого толчка я вылетела за борт. О-ой! Вода, хоть и не холодная, но приятного — мало! К тому же ободралась я об этот долбаный камень здорово. А вода-то соленая — щиплется! Короче, пока мы с Рысем со всем припасом на берег выбрались — благо там мелко было, — обогатила я лексику местного мира десятком новых слов, правда, не совсем благозвучных!
Берег встретил нас мощным сосновым лесом. Вглубь мы в темноте не полезли. Насобирали сучьев, развели костерок, обсушились, сколь возможно, поели чего-то и легли спать. Вернее, я завалилась спать. А Рысь нарисовал обережный круг и остался сторожить первым. Если бы я не проснулась за полночь сама, он бы так и просидел всю ночь в карауле один. Тоже мне рыцарь благородный! Что теперь, вообще без сна обходиться будет? Короче, заставила я его лечь спать, а сама осталась у костерка ночь слушать.
В ночном лесу шла своя жизнь, что-то там шелестело, постукивало, попискивало. Но ни чего угрожающего я не улавливала. Колокольчик тревоги помалкивал. Ни людей, ни нелюди. Странно, даже местный Леший не пришел проверить, кто это рядом с его владениями костерок запалил? Я привалилась спиной к камню, возле которого мы развели огонь, и дремала вполглаза, пока не рассвело.
Едва рассеялась ночная темень, я осторожно прошлась мысленно по окрестностям — по-прежнему ничего опасного. И тихонько отправилась искать воду для чая. Остров не зря назвали Сосновым, таких роскошных сосен в моем родном мире, наверное, уже не осталось. Неохватные стволы стройных, как свечи, деревьев возносились ввысь на недоступную глазу высоту. Кроны уже золотило солнце, а на землю солнечные лучи упадут еще только через час, не раньше. Чувство было такое, будто ты в священном храме — восторг и трепет! И хотелось молиться. Что я и сделала:
— Отец наш, существующий везде! Тебе пою молитву сердцем. Прекрасен мир, что создал Ты, и жизни свет неугасимый! Прекрасен шум листвы и шелест трав, и пенье птиц, и неба синь, грозы раскаты и рокот волн, и радуга цветов, ажурной тени благодать и солнца жар полдневный! Все то, что ты даешь — и радости, и беды, любви восторг и боль разлуки, покой души и горькие страдания, — приемлю все без ропота, но лишь с любовью. И с благодарностью за все, что в жизни мне дано. Ведь каждому дано лишь то, что сам он заслужил деяниями своими. А ты, Отец наш благодатный, не оставляй меня, не дай мне оступиться и отступить с пути, что мне определен! Прости мое несовершенство и глупости мои, не дай ни гневу, ни унынью, ни жадности, ни лености, ни равнодушно душой моею завладеть хотя на малый миг. Пусть сердце мое полнится любовью ко всему и к каждому, в ком есть Твоя частица. Люблю Тебя, мой Боже всемогущий, превыше всех мирских желаний и наслаждений, и благ, и удовольствий, превыше самой жизни и себя, и всех, кого люблю — превыше, ведь Ты — основа и начало всего, и жизни самой податель! Отец наш, существующий везде, открой мне путь, позволь коснуться Первоистоков, понять свое предназначение и выполнить его согласно Твоей воле. Мне светом предвечным озари души потемки, к Тебе стремлюсь, Тебе с восторгом и благодарностью внимаю. И пусть на все Твоя свершится воля!
А когда я закончила молитву, то почувствовала присутствие гостя. Да нет! — не гостя, а хозяина. Я мысленно нарисовала опознавательный знак, что дал мне друг Яська. И тогда из-за ближнего ствола выступил местный Леший.
— Поздорову тебе, хозяин! Все ли в порядке в твоем прекрасном лесу? Не обидели ли мы тебя вторжением в твои владения? Если так, то уж прости усталых путников.
— И вам, гости, поздорову! Хорошим людям я рад и обид чинить не стану. А гостям, знающим наш тайный знак, я рад вдвойне. Откуда будете? И куда путь держите?
— Ночью лодку разбили о камни. А плыли мы к людям и теперь даже не знаем, где их искать.
