Живу с развиченной фантазией,

Летая в пустоте космической.

Борюсь со скучным безобразием

Гримасой злобно-иронической.

Вдыхаю южные мелодии:

Черемуху, сирень и прочее…

А мир становится пародией,

Вокруг бессмыслицей ворочая.

И вяжет рот пустой нелепостью,

И уничтожить обещается…

Но встанет дух мой черной крепостью,

Где время в звезды превращается.

Жизнь стала залом ожидания,

А годы, словно поезда…

Увозят всех без опоздания

И в никогда, и в навсегда.

Хотел бы свидеться с диспетчером

На станции добра и зла.

Но днем не встретиться, а вечером

Все прячет ледяная мгла.

И разноцветные фонарики

Обманут — это суждено.

Надежды пузырьки и шарики

Беззвучно лопнули давно.

Вот там стоит экспресс новехонький,

Куда ни глянь — СВ вагон.

Но проводник кричит: "Ты плохонький

Поэт, ты страшный эпигон".

А ты садишься в поезд вечности —

Тебе и даром не нужны.

Сады блестящие беспечности,

Иудин поцелуй весны.

Ведь даже ты галлюцинация,

Ты погоди еще чуть-чуть…

И ветер листьями акации

Глаза закроет как-нибудь.

Жизнь стала символом прощания,

А годы, словно поезда…

Но ты не веришь обещаниям.

И правильно, все ерунда!

Завидую весеннему пространству,

Безумию разлитому везде.

Завидую прекрасному убранству

Природы и мерцающей звезде.

Я чувствую иное настроенье

В полночном колыханье ветерка.

Вихрящиеся в сумраке сомненья,

Надежду, что упала с потолка.

Мне хочется, чтоб было все как надо.

Чтоб хоть на миг я вспомнил, что прощен

Мой дух, и осенен ветвями сада,

В котором буду я развоплощен.

Закладка цветная в книге.

Душа в роковом переплете,

В ее убивающем миге,

В почти что прошедшем полете.

Поэзия, в сущности, мера

Чего-то, что ясно не очень…

Поэзия, в сущности, вера

В отчаянье выжатой ночи.

Зеленым весенним ковром

Беспечно любуешься ты,

Красою небесных хором,

Живым воплощеньем мечты

О медленных, сказочных днях,

Что время наполнят тобой.

О тихих вечерних огнях,

Что жизнь примиряют с судьбой.

И тянутся руки к теплу,

И трепетно сердце поет…

Хоть после забвенья золу

С осенней листвой соберет.

Из медленных проклятий вырастает

Великого презрения стена.

И горе пышным цветом расцветает,

И, как всегда, у моего окна.

Неважно, это мелкая помеха.

Наверно, так должно на свете быть:

Должно звучать безжалостное эхо

Мечты, что невозможно позабыть.

Я засмотрюсь на красоту Вселенной

Из самого убогого угла…

И попрошу тоски самозабвенной,

И музыки, чтоб сердце подожгла.

Избегая сомнительных дел,

Глуповатых персон избегая.

Иронический свитер надел,

Сам себя без конца отвергая.

И не знаю игра, не игра

Нафталином всю жизнь переложит,

Но дадут огоньку вечера,

А к полуночи сон укокошит.

Без остатка, как сумрак, как бред

Буду в музыке жуткой развеян.

И забуду парады планет,

На которых был самонадеян.

Исчезает сон, и все жестоко.

Слушаться тебя перестает

Жизнь. Опять пришедшая с востока

Суета ее дневного ока

Пошлости тебя передает.

И куда б ты снова не приехал

Разноцветной глупости волна,

Вызывает приступ злого смеха.

Катится убийственное эхо,

В порошок стирая имена.

И в картинках не найти отличья,

Все они похожи до одной…

Все равны пред суетою птичьей,

И хранят ненужное величье

Только облака над головой.

Кошмары ничтожной эпохи,

И беды великой страны,

И поздние охи и вздохи

Уже никому не нужны.

Уже ничего не осталось

От грома великих побед…

Пространство российское сжалось

Почти на четыреста лет.

Легкими огнями дышит

Разноцветная весна.

Лунным блеском вечер вышит,

Ночь безумствами полна.

Льется музыка дороги,

Романтично и светло.

Отодвинулись тревоги.

И куда-то скрылось зло.

Гибких веток колыханье.

Чей-то сзади говорок.

Ветра теплое дыханье.

Жизнь, пошедшая не впрок.

Распустившийся надежды

И отчаянья бутон.

И зеленые одежды,

И беседы светский тон.

И в столетье многосложном,

И в мгновенном пустяке.

Слито то, что невозможно

С тем, что вновь лежит в руке.

Все на свете расцветает:

Абрикосы и мечты…

Лишь одно в пространстве тает

То, что вечно помнишь ты.