Из-за деревьев выплыла фигура престарелого шерифа. Джереми Менхейм, одетый в горчичного цвета куртку и такого же цвета рубашку, плотно облегающую заметно выпирающее брюшко, сразу же бесцеремонно выбил себе место в памяти агента густыми усищами и кудрями, выбивающимися из-под полей стетсона. Он угрюмо разглядывал окроплённую кровью землю, по-хозяйски сцепив руки на поясе. Рядом с ним кружил в халате эксперт, а также двое понятых: мужчина и женщина. Дальновидно были отобраны они, чтобы один оказался из переселенцев, а вторая – жительница резервации. Но все человеческие фигуры сразу обмельчали, силуэты их померкли, стоило Виктору, разинув рот, поднять кверху взгляд. Прямо над макушкой тянулись от ствола к стволу сеть растянутых мышечных волокон и кишок. Где-то они туже плелись вокруг ветвей, словно мерёжа, а затем тотчас разрастались и на другие сучья. На одних таких застрял сгусток плоти, и Плацтер признал в его очертаниях то ли печень, то ли желудок. Он понял: на фотографиях ужасающая картинка застыла, походила только на паутину из кровавых жил. Но тут всё казалось неправильно живым. Отвернувшись, он облокотился о дерево, пытаясь справиться с давящим чувством подступающей тошноты.

– Вы, там! – выдал шериф, шагнув в их сторону.

Лицо Бекки побелело, она с особым усердием разглядывала носки своих ботинок. А когда лейтенант не сразу ответила, то Плацтер понял, что её тоже начало тошнить.

– Это Виктор Плацтер, он из…

– Да, я знаю, – брякнул Джереми, исподлобья разглядывая столичного агента. – Очень жаль, что мы познакомились при подобных обстоятельствах. Но всё равно рад встрече.

Менхейм протянул руку, и жилистые пальцы крепко сжали кисть Виктора. Тот, пожав руку, кивнул в ответ.

– Вы представлялись мне значительно старше, – добавил Джереми.

Его голос звучал насмешливо, но вот глаза – маленькие, глубоко выглядывающие из-под поросли взлохмаченных бровей, – недовольно наблюдали за Плацтером, очевидно, подозревая того в непрофессионализме.

– Я выгляжу молодо, – не солгал пришлый.

Только сейчас в глаза ему бросилась обёрнутая в пакет половина трупа. Слишком маленький, чтобы сердце невольно начало сжиматься.

– Я думал, тело уже забрали.

– Джой Ричсон, наш судмедэксперт, прибыл из Плимута только сегодня, как и вы. – Джереми кивнул в сторону эксперта с несформировавшимся детским тельцем. Тот кивнул Виктору. – А это понятые: Люк и Келси. Не знаю, зачем они здесь, но раз вы запросили, мы не вправе отказать.

Плацтер заметил в стороне две фигуры, одинокие и угрюмые, как и всё в этом лесу. Одна, что пониже, скорбяще уронила голову на ладони. До Виктора донеслись тихие всхлипывания.

– Журналисты уже прибыли? – спросил он.

– Несколько пересекли пограничный пункт в Кеноре этим утром, – вмешалась Бекки. – Но это местные.

– Нам нужно обеспечить прозрачность в процессе.

– Да, но ведь мы все знали потерпевшего, – тихо ответил Джереми, покосившись в сторону понятых. – Им больно на это смотреть. Да и разве мы давали вам повод для сомнений в нашем профессионализме?

– А я в своём? – с вызовом спросил Плацтер и нахмурился.

Менхейм нерешительно потоптался на месте и поскрёб щетинистую скулу ногтями. Он долго не отвечал. Специально. Но чуть погодя всё-таки неуверенно выдал.

– Ничуть.

– Значит, понятым быть.

– Мы уже оповестили дежурного прокурора. Надеюсь, вы не против.

– Ничуть. Где фотограф и протоколист?

– Снимают места крови к северу отсюда, их повёл Вона. В пяти милях отсюда нашли руку. Там тоже немного крови, но, скорее всего, конечность туда уже принесли. Мы обыскиваем местность в поисках второй кисти и других приметных мест. Пока ничего, только это. Ей Богу, этого мальчишку будто звери растерзали.

– Они не протащили бы его на несколько ярдов от земли, – сурово заметил Виктор. – Это жертвоприношение.

– Вздор!

Плацтер пропустил мимо ушей возмущения шерифа и двинулся к судмедэксперту. Ужас обуял его до такой степени, что холода он почти не чувствовал. Руки онемели, ноги сделались неподъёмными и с трудом отрывались от земли. Только в груди подрагивало беспокойство, то давая тошноте отступить, то сильнее продавливая её к глотке. Однако стоило Виктору подойти к эксперту, как ноги его сами собой подкосились, и новым, невиданным дотоле отвращением исказилось в гримасе лицо. Под ложечкой начало сосать, прямо как в тот злополучный день, когда среди гостей он повстречал Пресли. Криминалист молча раскрыл вторую половину пакета, и перед взором поначалу мелькнуло только кровавое пятно. Но тотчас среди него прорисовалось бледное мальчишеское лицо, а затем и всё безобразное месиво начало оттенять конечностями и костями. Всё было измазано в крови: волосы, одежда, лишь издали напоминающая пижаму. Затвердевшие веки не до конца прикрывали глаза. Однако при всём этом блаженное лицо мальчика настораживало Плацтера ещё сильнее. Он присел на корточки, приложив тыльную сторону ладони к носу.

– Нужна экспертиза, чтобы наверняка понять, не был ли убит мальчишка до того, как его растерзали и подвесили, – начал Джой. – Впрочем…

– Что такое?

– Тут, тут и тут. Это, – бросив через плечо, эксперт указал гантированным пальцем на обильные кровоподтёки, – не синяки. Трупные пятна. Видите?

Джой склонился вперёд и надавил на один из синяков у ключицы. Виктору показалось, будто невыносимый трупный запах от этого только усилился.

– Цвет не меняет. Бледный. Значит, это не от обморожения.

– Тело приволокли сюда уже мёртвым, – заявил Менхейм.

– Не совсем.

Пока Бекки разбиралась с понятыми, шериф направился к беседующим и, облокотившись на колени, склонился к Плацтеру. Брови его тут же наползли к переносице.

– Если его приволокли сюда, то, выходит, и убили где-то неподалёку. А значит, где-то есть место преступления, – добавил Плацтер. – Тело ведь быстро коченеет? Иначе его бы не подняли и не насадили на ветви.

– Пары часов достаточно, чтобы вывести его из Лоррода и подвесить, – ответил Джереми. – Неужели он держался на этих ветках сам по себе? Никаких креплений, ничего?

– Он окоченел, застыл буквально, нанизанный на ветви. Некоторые сломались под тяжестью, но остались в его плоти, – пояснил судебный эксперт. – В такой мороз тело твердеет медленнее. Видите раны у рёбер?

Федерал кивнул. Вокруг них темнела запёкшаяся кровь. Они походили на пулевые ранения, некоторые очень неумело разорвали мышцы. Сквозь парочку отверстий Виктор обнаружил кусочки сломанных костей. Он закусил губу и покосился на эксперта. Маленькие глазки Джоя помрачнели, да и грудь едва заметно начала вздыматься от тяжёлого дыхания. В целом же лицо оставалось непроницаемым. Только Виктор уловил, как беспокойно заметался взгляд криминалиста.

– К чему вы клоните?

– Здесь очень холодно, тело успели бы привезти и подвесить до того, как оно окоченело бы…

Плацтер понял, к чему вёл Ричсон. Осознание истины скоблилось к нему в грудь из ужасных догадок, но сущность Виктора вдруг заартачилась, противясь её открытию. Нельзя было обнаруживать столь противоестественные вещи. Но взор Виктора унесло к внушительному алому пятну под соснами. Кровь потемнела, окропляя взрытую землю, редела по кругу и исчезала где-то у ног агента. Её неумело прикрывали сломанные прутья, местами густо засыпали иглы. Она казалась порталом, будто путь низвергнулся в преисподнюю, и выбралась оттуда неведомая сила, до того огромная, что проломила ветки у высоченной хвои, края которой таинственно поблёскивали багрянцем.

– Он был живым, когда его цепляли на деревья, – выдал Виктор.

Джой медленно кивнул. Плацтер уловил, как шериф нахмурился ещё сильнее, а позади умолкли понятые с Бекки. Волна холода обуяла грудь, но лёгкие вдруг обжёг гнев, неясный и неуправляемый. Он саднил горло, и каждый вздох, казалось бы, давался всё тяжелее. Впереди вновь мелькнуло покоящееся лицо Медвежонка-Джеки. Черты беспомощного дитя напомнили Плацтеру кое-кого дорого, но давным-давно позабытого, и сердце невольно сжалось в злости.