Игорь так разозлился, что просто перестал отдавать отчет происходящему. Его нога будто сама ушла в пол, прижав к нему педаль газа. Мысли в его голове лихорадочно метались. Он не желал этой ситуации, не хотел справляться с еще одной проблемой. А Полина? Она наверняка ослушается. Машина продолжала нестись на бешеной скорости, собираясь взлететь, в авиации это называют скоростью принятия решения. Справа мелькнул знак о приближающемся крутом повороте. Игорь не заметил его. Через несколько секунд все смешалось: скрип тормозных колодок, грохот переворачивающегося автомобиля, внезапная и острая головная боль, повалились какие-то вещи, снова удар головой, пара переворотов и… Все замерло.

На обочине безлюдной трассы маленького и никому не нужного города N лежала груда искореженного металла премиум-класса, удерживающая ремнем безопасности в заложниках солидного бизнесмена-нарцисса, готового шагать по головам для достижения своей цели, не замечающего и не ценящего ничего и никого рядом с собой. Пожалуй, именно ремень и сохранил Игорю жизнь. А стоило?

Глава 2. На грани

– Алло, слушаю, – зевая и листая журнал о светской жизни, медсестра Анечка, только что заступившая на дежурство в больнице города N, ответила на звонок. – Не поняла, кто разбился? И где? Говорите четче. Ага, поняла. Иномарка, дорогая. Передам. Останетесь на месте? Хорошо, бригада выезжает.

Положив трубку и перелистнув очередную страницу, Анечка принялась разглядывать фотографии российских звезд с очередного кинофестиваля. Ее удивляло то, что каждый год у них разные наряды, да такие причудливые: перья на голове, а у кого-то крылья за спиной. Она представляла себя на красной дорожке и свой наряд. Она бы выбрала синее облегающее платье, уходящее в пол.

– Аня, кто звонил? – раздался голос из ординаторской.

– Алексей Михайлович, звонил мужчина, сказал, что на сорок восьмом километре трассы разбился кто-то. Машина-иномарка превратилась в хлам, а водитель вроде как дышит, но весь в крови, – отозвалась Анечка, не отрывая взгляд от журнала.

– И что же ты не посылаешь туда бригаду?

Алексей Михайлович, хирург и главный врач по совместительству, вышел из ординаторской, подошел к Анечке и, перегнувшись через стол, закрыл журнал.

– Потому что, – Анечка скривила недовольную мину, – бригада спит, бензина нет. Не пойдут же они пешком.

– А чего молчишь и не докладываешь?

– Так вы сами знаете, бензина еще со вчерашнего дня нет.

Алексей Михайлович задумчиво потер бороду. В их больнице редко бывают пациенты на дорогих иномарках – обычно это местные жители с бытовыми травмами или пожилые люди с возрастными проблемами.

– Что, совсем бензина нет?

Анечка ехидно улыбнулась.

– Егор Степанович вроде на днях заправился, но просить у него что-то, сами знаете, как снега зимой.

– Смотря кто просить будет, – так же ехидно улыбаясь, ответил ей хирург.

– Ой, не пойду к нему. Опять приставать начнет.

– Анечка, вот красивая ты особа, но глупая.

– Чего это? – обиделась девушка.

– А того, что пациент наш, который на трассе сейчас «загорает», приезжий. Да на дорогой иномарке. Что ему тут делать? Не иначе как на стройку ехал. Значит, богатый, обеспеченный. Ты вот журналы листаешь, фотографии звезд рассматриваешь, а тебе шанс сам в руки идет. Только представь: доставим мы его в больничку, ты ухаживать за ним будешь. Он в сознание придет, и ты первая, кого он увидит. Наверняка травма головы у него, так еще и ангелом привидишься. А дальше охмуряй его, да в столицу! Но все шансы твои растают, как утренний туман, только потому, что бензина нет.

Анечка расплылась в улыбке.

– Ладно, пойду к Степанычу. Но если он как в прошлый раз в подсобку меня затащит, я его скальпелем, ну точно скальпелем!

Алексей Михайлович засмеялся.

Девушка встала из-за стола и направилась к Егору Степановичу, завхозу. Это был мужчина за пятьдесят, скупой, зажиточный. Альтруизм у него не в чести. Поэтому, когда медсестра пришла просить у него бензин (на днях он заправил свой УАЗик, на котором на рыбалку выезжал), он скептически отнесся к ее просьбе, парируя тем, что «он не бензоколонка и не фонд помощи нуждающимся, и, вообще, он от государства только зарплату получает, и то иногда, так что сами выкручивайтесь». Но Анечка, уже мысленно представляющая себя столичной львицей в том самом синем облегающем платье, не собиралась сдаваться и, немного пофлиртовав и позволив ущипнуть себя за ягодицу, добилась своего. Степаныч выделил бензин на больничную машину, но только так, чтоб туда и обратно.

После получаса приготовлений (бензин перелить, бригаду разбудить) машина выехала на место аварии. Главный врач тоже поехал, желая на месте оценить перспективность будущего спонсора.

Прибыв на место, они увидели мужчину, который, по всей видимости, и сообщил об аварии. Он сидел в своей машине поодаль от груды металла, которая еще час назад была люксовым автомобилем важного человека в мире бизнеса.

Достав Игоря из машины, Алексей Михайлович сразу заметил, что у него очень серьезная травма головы.

«Да-а-а, проблемный пациент, – с грустью подумал он, рассчитывая на скорое выздоровление. – Видимо, мне и Анечке долго придется ждать возвращения его жизнеспособности».

После того как Игоря доставили в больницу и осмотрели его, врач обнаружил множественные переломы конечностей и ребер. Жизненно важные органы не задеты, и внутренние кровотечения отсутствовали. Из-за этого реабилитация займет много времени, но будет успешной. Особое беспокойство вызывала травма головы. Был риск того, что Игорь не выйдет из комы либо, если выйдет, станет недееспособным. Но в медицинской практике встречались и случаи выздоровления. Как раз на такой и надеялся Алексей Михайлович.

Сложность заключалась и в том, что Игоря нельзя было перевезти на лечение в другую клинику. Алексею Михайловичу этого и не хотелось. А еще хирург понимал, что в нынешнем состоянии Игорю помогут только воля к жизни и ресурсы организма.

После успешной костно-пластической трепанации и наложения гипса на переломы Игоря перевели в отдельную палату. Не потому, что он был обеспеченным пациентом (больница с него еще не получила никакой благодарности), а потому, что это была единственная палата с аппаратами жизнеобеспечения. Заботливые нянечки почистили его одежду, собрали личные вещи и аккуратно сложили у прикроватной тумбочки. Отдельно положили телефон. Он постоянно вибрировал: то и дело приходили сообщения, звонки.

– Наверное, важная птица, – сказала одна из нянечек другой, когда они выходили из палаты. – Телефон не умолкает!

– Кто их знает, чем они занимаются в столице. Не поймешь, то ли банкир, то ли рэкетир, – отозвалась вторая.

– И то правда. Но этот вроде приличный, не похож на бандита.

– Родственников бы его найти. Хотя, может, и сами объявятся. А то лежит тут один. На поправку бы пошел, услышав голос жены или детей.

– Думаете, он семейный? – вмешалась в разговор медсестра Анечка, пришедшая посмотреть на своего будущего покровителя. В ее планах другого варианта и не было.

– Семейный или нет, но точно не одинокий. Лицо все в порезах, тело переломано, но видно, что мужчина красивый, ухоженный, спортивный. А если еще и богатый, как тут говорят, то точно при женщине.

– Может, и не одной!

– Все вам языки чесать, – огрызнулась Анечка. – Все эти женщины в его прошлой жизни остались. Мы ему новую жизнь тут создаем, так что после комы все иначе будет.

– Ну-ну, мечтай!

Нянечки засмеялись и вышли из палаты, продолжая обсуждать несбыточные надежды медсестры, пытающейся всеми силами вырваться из этого городишка.

Анечка подошла к больничной койке, погладила Игоря по руке и сказала:

– Мы еще посмотрим, мечты это или реальность. Да, Игорь? Ты моя надежда, так что не подведи.

Еще раз взглянув на бессознательного мужчину, она вышла из палаты.