– Не сомневалась, что могу на тебя положиться. – Тетушка успокоилась и распрощалась со мной, чтобы всецело посвятить себя парикмахерским делам.

– Я к Боре, скоро вернусь, – сообщила я мужу и сыну, занятым просмотром кино.

Они только покивали, не отрывая взглядов от экрана, где как раз тоже кто‑то бежал не разбирая дороги. Следом неторопливо, но целеустремленно ковыляли зомби.

Я не стала переодеваться, сочтя домашние джинсы и толстовку годным нарядом для малого семейного выхода, сунула ноги в кроссовки, а телефон – в карман и пошла в разведку.

Боря нисколько не удивился моему появлению, должно быть, тетушка его предупредила.

– Проходи. – Фаберженок одну за другой открыл мне две двери, входную и спальни, и я без остановки проследовала к ложу больной.

Кроссовки сбросила на ходу, выражение заботы и участия придала своей физиономии в последний момент. Джульетта, впрочем, этого не заметила, поскольку лежала с закрытыми глазами.

– Я не пойму, уместно будет вас поздравить? – Я оглянулась на Борю. Тот вошел вслед за мной и встал справа от двери, очень гармонируя с винтажным торшером слева от нее.

Боря худой и с пышной шапкой кудрей на голове. В паре они с торшером – в точности как гвардейцы почетного караула у Букингемского дворца.

– Давайте сейчас не будем о радостном, сначала разберемся с пугающим, – ответила за мужа Джуля, открыла глаза и завозилась, садясь в постели. – Кажется, я стала свидетелем суицида или даже убийства!

– Кажется? Для свидетеля ты недостаточно уверена, – отметила я и села на край кровати. – Расскажи-ка, что ты видела.

– Я вышла от тебя и направилась через двор, но увидела нашу машину и поняла, что Боря уже вернулся. – Джуля стрельнула виноватым взглядом в мужа. – Мне не хотелось так скоро встречаться с ним, я еще недостаточно успокоилась, поэтому решила немного пройтись, подышать воздухом.

– Но почему… – подал голос Боря.

Я, не оборачиваясь, махнула на него рукой, чтобы не мешал.

– Я вышла за территорию, обогнула крайний дом и двинулась вдоль канала…

Я покивала: сразу за нашим ЖК – огромное поле, оставленное микрорайону на вырост, от домов его отделяет гидротехническое сооружение типа канава, которое местные жители предпочитают называть благородным словом «канал».

– Дошла до угла, думала там войти во двор через калитку, но тут увидела ЭТО! – Джуля распахнула глаза и сделала драматическую паузу.

Судя по подаче, можно было предположить, что увидела она как минимум торжественный выезд четырех коней Апокалипсиса. С бубенцами черненого серебра на сбруе и траурными лентами в гривах.

– Что – ЭТО? – не выдержав напряжения, дуэтом спросили мы с Борей.

– Сверху! Упало! Тело! – рвано выдохнула рассказчица и уставилась на меня в ожидании должной реакции.

Я разочаровала ее, хладнокровно уточнив:

– Сверху – это откуда? С неба? Как горьковский Буревестник?

– Какой еще буревестник? – Джуля глянула с недоумением.

Я подавила вздох. Что за поколение выросло – даже программные классические произведения не знают!

– Не с неба, а с какого‑то этажа соседнего дома, – объяснила Джуля. – Или даже с крыши. Я не видела, откуда именно, только краем глаза заметила движение, а потом сразу услышала звук падения. Такой, знаете, бабах со шмяком, очень неприятный звук. – Она поморщилась.

– И что дальше? – поторопила я ее, чтобы не фиксироваться на неприятном бабахе со шмяком.

– И все. – Джуля развела руками и откинулась на подушку. – Я тоже упала. В обморок.

– Та-а-а-ак. – Я потерла лоб. – Ну, с обмороком все понятно, в твоем положении это нормально. А что касается другого упавшего тела…

– Когда я очнулась, его там уже не было! – Джуля снова округлила глаза.

– То есть оно просто встало и ушло? – скептически вопросил Боря.

Я отогнала мысль о зомби. Они так просто не уходят.

– Откуда мне знать! – рассердилась Джуля. – Что видела, то и говорю: какое‑то тело сверху прилетело, упало, а потом куда‑то пропало!

– Ух ты! Прям рэпом говоришь: то тело прилетело, упало и пропало! – восхитился Боря.

– А не могло ли тебе это померещиться? – осторожно спросила я. – Может, в небе просто крупная птица пролетела, утка, например, их на канале много. Ты увидела мелькнувшую тень, а остальное дорисовало твое воображение?

– А бабах со шмяком? – парировала Юля. – Звук точно был, и громкий! С таким никакая утка не падает, свалилось что‑то реально крупное!

– Лист фанеры или типа того, – предположил Боря. – Дом, о котором ты говоришь, многолетний недострой. Стоит ветшает. Ветер дунул – что‑то от него отвалилось.

– А никакого ветра не было! – забраковала годную версию упрямица.

– Пусть не ветер, могли дети забраться, пацаны любят опасные игры в заброшках и… – начал Боря, но не договорил – осекся, сообразив, что возвращает нас к пугающей версии об упавшем теле.

– Я знаю, что это было! – Я повысила голос, привлекая всеобщее внимание. – Рулон рубероида! Кто‑то ушлый полез в заброшку тырить стройматериалы. Нашел на крыше рубероид, тащить тяжелый рулон по лестнице поленился и без затей скинул его вниз, а потом подобрал.

Джуля немного подумала и признала:

– А вот это похоже на правду. И даже бабах со шмяком объясняет, рубероид ведь тяжелый, но упругий… Фух, отлегло. – Она обмахнулась ладошкой и неуверенно улыбнулась. – А я уже напридумывала себе…

– Все, успокойся и отдыхай, тебе нужно беречь силы и нервы. – Я встала и пошла к двери. – Всем доброй ночи и сладких снов!

Хорошо быть писателем, опытным сочинителем детективов – придумать убедительную версию не составляет труда. Признаться, никакой уверенности в ее правильности у меня не было, но беременная Джульетта успокоилась, а это главное.

Однако теперь, как в простеньком бабушкином заговоре «Икота, икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого», беспокойство свидетельницы-очевидицы передалось мне.

А вдруг и правда кто‑то убился, упав с верхотуры? Или не вполне убился и даже убрался с места падения, но теперь где‑то лежит, нуждаясь в помощи?

Я позвонила мужу и сказала:

– Кыся, выйди на минуточку. Только Колюшу с собой не бери.

– Ты приглашаешь меня на свидание? – оживился муж.

– Вроде того. – Мне не хотелось объясняться по телефону.

– Что мне взять с собой? Плед, фляжку с коньяком?

– И фонарик. И аптечку из шкафчика в ванной.

– Как интересно… – Супруг заметно озадачился.

– Не то слово. Не тяни, выходи уже, я стою во дворе.

Колян не заставил себя долго ждать, и через пять минут мы уже любовались вышеупомянутым недостроем.

Романтикой от него не веяло. Веяло тленом и запустением. Ощутив это, муж спросил:

– Я не понял, зачем мы здесь?

– Видишь ли… – Я повернулась к нему. – Джуля утверждает, что видела, как из этого дома выпало тело.

– Живое?

– Да кто ж его знает. – Я почесала бровь. – Она не совсем видела, только краем глаза засекла падение чего‑то большого. А вот звук удара о землю услышала отчетливо, и это был, цитирую, «очень неприятный бабах со шмяком».

– Звучит пугающе.

– А то! Джуля и упала в обморок. А когда очнулась, ничего такого поблизости не увидела. Я, чтобы успокоить ее, предложила наименее криминальную версию: кто‑то свистнул с крыши рубероид, сбросил рулон вниз, а потом утащил его.

– Годный вариант, – одобрил муж и указал на просторные лоскуты полиэтилена и брезента, болтающиеся на четвертом и шестом этажах недостроя. – Необязательно даже рубероид.

– Необязательно даже рулон, – поправила я. – Это действительно могло быть тело. В местных пабликах пишут: месяца не проходит, чтобы кто‑нибудь не вышел в окно многоэтажки, у нас же тут общепризнанная столица тоски и депрессии, да еще и весна сейчас, у психически нездоровых людей период обострения. Давай осмотримся, вдруг увидим следы падения тела?

– То есть брызги крови и мозгов? – бестрепетно уточнил супруг, закаливший свою психику фильмами про зомби. – Они, конечно же, должны были остаться, но…