- Я видел этот трактат. – Снова вмешался Макс. – И я пока не готов дать полноценное согласие, мне нужно ещё раз всё перепроверить.

- У вас будут на это минимум сутки, Максим Сяолунович.

- Да вы с ума все посходили…

- Указания пришли сверху. – Перебил Пешков. – Главный Координатор полигона уже в курсе.

- Я пока от Ольховской лично не услышу – не поверю. – Упёрся Макс.

- Не переживайте, этот момент мы утрясём. – Сообщил Чистяков. – Ольга Вениаминовна никогда не была против научных прорывов.

- Это может стать научным обрывом, если хоть что-то сделаем не так.

- Западные учёные справились, чем мы хуже?

- Тем, что это может быть очередная провокация. Информация, засланная извне, чтобы мы начали суетиться. А когда допустим ошибку, у нас засвистит контур, и весь полигон дай бог если не взлетит на орбиту… - Макс выдохнул. – Или все присутствующие уже забыли про провокацию двухлетней давности, когда Рыбочкин дал разнарядку делать «Свод Сокрытия» ценой перегрузки магистралей? В итоге где все наши «конкуренты»? – Он показал пальцами кавычки. – Никаких сводов построено за рубежом не было. Обычная «деза», чтобы нас напрячь, чтобы мы начали совершать ошибки. – Макс набрал полные лёгкие воздуха и не дал никому вставить даже слова. – Уж вам-то, Илларион Павлович, должно быть известно, как это всё работает, вы всё-таки военный советник на полигоне. Не так ли?

Пешков кивнул.

- Я хорошо понимаю ваше негодование, и ваши доводы небезосновательны, но в этот раз информация более чем достоверная и подтверждена всеми нашими авторитетными источниками.

- Ясно.

- Ко всему прочему, эта установка работает не только на победу в международной гонке технологий. Вениамин Станиславович желает приурочить открытие ко дню рождения корпорации Возрождение одиннадцатому октября. Вместе с этим будет подготовлен новый революционный продукт в области биомеханики. На рынок поступит пластичный органоид свежего образца, который разрабатывали последние шесть лет.

- Даже пластичные органоиды разрабатывают по шесть лет, а у нас есть несколько недель?

- Но реальных недель, у нас есть буквально всё, чтобы реализовать наш потенциал. К чему тогда мешкать?

Чистяков со своей настойчивостью мог посоревноваться с бараном.

- Илларион Павлович, а вы в курсе, что если у нас произойдёт непредвиденная ошибка, то системы ЛПВО тупо нечем будет запитать?

- Да, но к чему вы клоните? Вы собираетесь намеренно допустить ошибку, чтобы показать всем нам, какие последствия произойдут?

- Я не собираюсь допускать ошибок.

- Тогда о чём разговор?

- Мы все здесь профессионалы. – Кирилл продолжал вещать и брать на себя роль неформального лидера. – Пройдя такой длительный путь к такому великому открытию, неужели мы не можем собраться и сделать последний рывок?

- На марафонской дистанции последний рывок может стоить бегуну жизни.

- Но мы не бегаем, мы интерпретируем, всё-таки разные вещи. Давайте мухи отдельно, котлеты отдельно.

- Мы уже как будто магазин одежды… - Макс разошёлся. – А давайте сделаем прорыв ко дню рождения корпорации? А давайте… В какой момент наша научная деятельность превратилась в генератор маркетинговых идей?

- Макс, идея не маркетинговая, это пожелания Вениамина Станиславовича, которое мы не можем игнорировать.

- Так позвоните ему и скажите, что если мы это не проигнорируем, то полигон может взлететь на воздух. – Макс сделал паузу. – А ежели не взлетит на воздух, то у нас обрушится магистраль питающая ЛПВО, и наши так называемые «коллеги», - Он показал кавычки пальцами рук. – всё равно отправят нам град «сюрпризов», и мы всё равно взлетим на воздух.

- Не нагоняйте панику Максим, никто никуда не взлетит, мы здесь все профессионалы, давайте общаться профессионально и по делу. Подготовим всё необходимое, сверим все данные, если понадобится сделаем это десять раз, сто раз, но сверим. А затем приступим к реализации. В конце концов не в первый раз подобное проходим. Шесть лет назад Пётр Мерабович Оленковский настоял на том, чтобы на полигоне появился военный аэродром… Хотя казалось бы, уже тогда его негде было ставить. Но придумали же выход из ситуации и теперь у нас не только ЛПВО, но и гиперджеты.

Макс закрыл лицо рукой и Ника тоже, похоже они одни из немногих, кто понимал, что происходит на самом деле.

- Мои аргументы – всё. Делайте что хотите. Зачем приглашаете на заседание, давая право голоса, если по факту моё мнение вас не интересует?

На этом вопросе Ника тяжело, с глубоким пониманием и сочувствием вздохнула.

- Максим Сяолунович, вы слишком превратно интерпретируете наши заседания, не надо трактовать всё происходящее так, будто мы оказываем на вас какое-то коллективное давление. Это неправда.

Он кивнул, приподняв брови, Ника поняла, что участвовать в этой дискуссии Макс больше не хочет.

- Но мы так и не услышали о том, как будут решаться вопросы со Сферой и Медейей. – Внезапно встряла Касьянова. – Кирилл Антипович, введёте нас в курс дела?

Чистяков слегка ошалел, но затем быстро выкрутился.

- На повестке дня эти вопросы не стоят, будем поднимать их на другом заседании. Коллеги, всем спасибо! Считаю новый план развития динамики текущих исследований утверждённым, документация будет подготовлена в течение суток и выслана каждому индивидуально для ознакомления. Если вы с чем-то не согласны, можете уведомить меня об этом не позднее, чем завтра.

* * * * *

Я сидел у себя в кресле и гладил Бусинку. Прелестное создание понимало, что происходит чертовщина и грустные события, поэтому иногда, застывая на секунд пять, котя через мгновение смотрела куда-то вдаль, потом на меня, потом снова вдаль. Во взгляде читалась тоска по хозяйке, и в этом мы были с ней похожи.

Позавчера Володя сообщил мне, что Лена умерла на больничной койке, я забрал Бусю к себе домой, ибо понятия не имел, что стало бы с бедным животным, коли бы та осталась на пустой жилплощади. Все ощущения от жизни приглушились апатией, хоть я и видел множество трупов за свою карьеру, ещё ни один из людей не заканчивал жизнь самоубийством у меня на глазах. И уж тем более после этого сразу не умирал симпатичный мне человек, с которым я хотел связать своё будущее, пусть возможно и недалёкое. Ко всему прочему удручали совершенно непонятные и откровенно странные, пугающие обстоятельства смерти.

Помимо бича двадцать первого века – онкологических заболеваний, у нас появился новый враг, которому-то и название толком не придумали.

Размозжённый вдребезги череп Попова до сих пор возникал перед глазами, почему-то мозг бережно хранит подобные воспоминания, воспроизводя их с филигранной точностью, а после сам же сходит с ума от подобного… Какая же чушь.

Я был бы счастлив всё это моментально забыть, но навязчивые мысли не отпускали. Поэтому я старался тратить всё время на работу. Пусть мне и приходилось упахиваться в хлам настолько, что аж ноги не держали, но зато разум жил в постоянном отстранении от жуткой дурнины, что пережил.

Но даже для оголтелого трудового энтузиазма, коим я решил себя занять, не нашлось достаточного количества рабочих часов. Всё ещё оставались редкие выходные, которые я проводил за бесконечным просмотром фильмов, переключая их один за другим лишь бы только что-то мельтешило.

Один из последних - странная помесь фантастики и дуэльных традиций девятнадцатого столетия под названием «Спуск в бездну». Главный герой стал частью глубокого подпольного мира, где правили лишь корпорации, банды и наёмники. Из-за лихости времён, корпорации находились в теснейшем контакте с авторитарным государством и главным требованием был порядок на улицах. Но как обычно бывает, требование одно, а реализация совсем другая. Порядок на улицах действительно был обеспечен, тем не менее, беспорядки творились во всех других местах, начиная от закрытых корпоративных лобби, куда даже государственным служащим вход открывался далеко не всегда, и заканчивая подземкой, где по ночам царило лютое беззаконие.