Андрей задыхался…

Он понимал, что если перестанет сопротивляться, то умрет…

Существо, преследовавшее его с самого детства, в очередной раз ворвалось к нему в сознание на границе между сном и реальностью…

Когда сквозь дрему Андрей понял, что к нему прижимается не теплое тело его Леры, а обжигающе ледяное… нечто, было уже поздно. Он попытался повернуться с левого бока на правый и нанести удар первым, но ледяная тварь навалилась на него в тот момент, когда он перевернулся на спину, и вцепилась ему шершавыми, как наждачная бумага, руками в горло.

Он схватился руками за запястья существа и открыл глаза…

Как обычно, кроме тонких, похожих на переплетенные между собой корни деревьев, рук он ничего не рассмотрел. Черное расплывчатое марево приближалось к его лицу, проникая в тело холодной, парализующей дрожью. Собрав волю в кулак, Андрей, что есть мочи, напрягся и представил себе, как его внутренние силы концентрируются в яркий белый сгусток, разрывая атакующее существо на куски…

Когда Андрей уже подумал, что в этот раз проиграл, леденящая хватка существа ослабла, и он с истошным криком окончательно вернулся в сознание.

Черное марево растворилось под потолком.

Свет начинающегося летнего утра осветил комнату несмелыми бледными лучами.

В стену недовольно застучала его соседка – дворничиха Настенька.

Андрей окончательно пришел в себя, но, лежа в холодном поту, свет включать не спешил – покупать новые лампочки не хотелось. Каждый раз после схватки с существом, когда он торопился вскочить и включить свет, те всегда взрывались с оглушительным треском.

Немного отдышавшись, Андрей протянул руку к прикроватной тумбочке и посмотрел время на своем мобильном. Электронное табло услужливо вывело информацию о том, что уже четыре утра.

– Странно, – подумал про себя Андрей, потому что обычно существо на него нападало с полуночи до двух.

Решив, что больше ему уснуть не получится, Андрей Викторович Климов включил с пульта телевизор и направился в ванную комнату, чтобы справить нужду. Сделав дело, он подошел к умывальнику и взглянул в зеркало.

На него смотрел тридцатилетний брюнет с голубыми глазами на правильном лице, на шее которого багровели четыре косые царапины.

– Вот, тварь, – выругался сквозь зубы Андрей и прислушался к звукам, царившим в его съемной однокомнатной квартире, но кроме храпа Настеньки за стеной, ничего не услышал.

Устало зевнув, Климов открыл на проветривание окно и нырнул под одеяло. Под трели просыпающихся птиц, шум колес редких автомобилей и невнятное бормотание диктора круглосуточного новостного канала, он углубился в воспоминания…

Первый раз он почувствовал ледяное дыхание существа в пять лет, когда он, еще со здоровым отцом, поехал в гости в деревню к его родителям. В тот день его дед Иосиф, очень радовавшийся приезду младшего сына и внука, целый день носил его на руках, а затем достал из шкафа свои медали и ордена, полученные им за участие в Великой Отечественной, и дал их ему поиграться.

Бабушку Марию он помнил плохо.

Единственное, что у него отложилось в памяти о ней это то, что она никогда не брала его на руки и всегда ругалась на отца за то, что он приезжал в гости без ее ведома. Уже повзрослев, после смерти родителей отца, Андрей от своих двоюродных братьев узнал, что его бабушку считали за колдунью, отчего жители деревни сторонились их дома и лишний раз старались на улице с ней не встречаться. Ее все боялись, потому что она была немного странная и иногда пропадала без вести на несколько дней. Затем, она, как ни в чем не бывало, появлялась обратно, и даже дед не знал, где она была все эти дни.

В ту ночь он проснулся из-за ощущения безотчетного страха…

Он попытался закричать, чтобы разбудить храпящего рядом отца, но крик застрял у него в горле. Из угла комнаты к нему метнулось темное пятно, и он почувствовал у себя на темечке грубую ледяную ладонь.

Ужас сковал его руки и ноги, дыхание стало замедляться…

Внезапно тень исчезла, а с ней и ощущение холода. В углу комнаты маленький Андрюша рассмотрел фигуру бабушки, которая что-то шептала и делала руками какие-то пассы…

Он уснул также резко, как и проснулся.

Через год отец заболел…

Все началось с внезапных приступов головной боли. Затем его тело периодически стали сводить судороги. После обследования в областной больнице отец впал в кому.

В его теле сохранились только жевательно-глотательный рефлекс и способность избавляться от продуктов жизнедеятельности. Посовещавшись, эскулапы пришли к выводу, что, скорее всего, его отец стал жертвой энцефалитного клеща и, отмеряв ему, максимум три месяца жизни, отправили в вегетативном состоянии умирать к родителям в деревню.

В памяти Андрея навсегда застряла картина, как его отец лежит на кровати с подстеленной под ним оранжевой клеенкой и пол-литровой стеклянной бутылкой от молока между ног для сбора мочи.

– Уходи, – сердито крикнула на него, вливавшая в рот отцу с поильника какую-то жижу, бабушка, когда он вошел в комнату.

Через два года, неожиданно для всех, а особенно для врачей, считавших, что он уже давно съеден червями, отец пришел в себя и позвал свою маму. Оказалось, что за время нахождения в коме у него не только атрофировались мышцы, но и пропало зрение. Благодаря своим сестрам, которые, работая медсестрами, приносили ему с работы поддерживающие препараты и делали массаж, защищая его тело от полной атрофии и пролежней, отец через три месяца поднялся и смог пойти. Несмотря на то, что он напоминал скелет обтянутый кожей, его мозг остался не поврежденным и отец четко помнил все события вплоть до того момента, пока его не запихнули в какой-то большой экспериментальный аппарат для обследования.

Когда отец окреп, его перевезли в город в их квартиру, чтобы мама за ним ухаживала.

Именно в ту ночь существо пришло к Андрею во второй раз…

Он спал на животе и видел сон, в котором мог летать. Неожиданно он резко начал падать с очень большой высоты. Неприятно проснувшись, Андрей почувствовал у себя за спиной уже знакомый, леденящий душу холод. Он уткнулся лицом в подушку и попытался резко уснуть…

Замораживающее дыхание существа обдало его шею, а затем ледяная ладонь плавно опустилась ему на затылок, вдавив его голову в подушку до упора…

– Мама! Мама! – пытался кричать он, но звук, издаваемый его горлом, потухал в подушке и выходил наружу лишь невнятным мычанием.

Повинуясь врожденным инстинктам выживания, он резко дернулся в сторону и вывернулся из-под ледяной ладони.

– А…а…а… – наконец вырвался у него испуганный крик, и существо исчезло вместе с холодом.

Он потом долго не мог успокоиться и объяснить маме, что произошло. Когда же смог, она его уверила, что это просто кошмар. Отец, который тоже услышал его крики и пришел из своей комнаты, ничего не сказал. Он лишь вздохнул и побрел обратно по стене на ощупь.

Через три года отца почти полностью парализовало. К тому же ему вывели из мочевого пузыря наружу трубку, и теперь в обязанности Андрея входило не только его кормить, но и выливать скопившуюся в специальном пластиковом пакете мочу.

Вонь от мочи и гноящихся пролежней, стояла в квартире неимоверная.

Андрей, у которого уже начинался переходный возраст, стал ненавидеть своего отца и периодически желал ему смерти. Глядя на своих сверстников, ходивших в модной одежде, он чувствовал себя гадким утенком, потому что пенсии отца и мизерной зарплаты матери – библиотечного работника, едва хватало на скудное пропитание и оплату коммунальных услуг.

В их провинциальном городке процветали преступные группировки, поэтому среди молодежи было модно быть агрессивным. Чтобы выжить на улице, Андрей начал ходить в тренажерный зал. Заниматься боксом или другими боевыми искусствами смысла не было – лучшей боевой школой была улица.