Перевод Л. Цывьяна Причины падения Римской империи Фавор, продажная удача – боги, Вся власть – у злата, что с добром в раздоре, Кощун и неуч – в жреческом уборе, Безумье и стяжанье – в белой тоге; Достойный плахи – в княжеском чертоге, И в утеснении – людское горе, Науки, ум – в опале и позоре, В чести спесивец, пустозвон убогий. Вот знаки, что согласно предвещают Твое падение, о Рим надменный, И лавры, что чело твое венчают, Гласят о славе, но таят измены И гром карающий не отвращают — Зовут его на капища и стены. Перевод А. Косе
Сколь ни могуществен оскорбитель, он оставляет оскорбленному оружие для отмщенья Вельможа, берегись затронуть честь Того, кто нищ, но силою гордится: Знай, коль сребра и злата он лишится, Оставишь сталь ему, чтоб счеты свесть. Оставишь право на святую месть, Оружие, чтоб торжества добиться: Народ голодный смерти не боится, Мечи у нищего народа есть. Кто верную свою погибель видит, Тот более погибели самой Ее причину злую ненавидит. Своей обиде предан он душой: Тем, кто его ограбит и обидит, Он отомстит – и отомстит с лихвой. Перевод А. Косе Сонет о том, сколь обманчива окажется наружная видимость, если судить по истинной внутренней сути Ты смотришь, как проходит горделиво Сей великан над праздничной толпою? Так знай – внутри он весь набит трухою, Простой носильщик тащит это диво. И кукле карнавальной терпеливо Дарит он жизнь и дух своей рукою. Но тем, кто знает, что она такое, Смешон ее убор и вид спесивый. Таков величья образ преходящий, Которым суетно тиран гордится, — Роскошный мусор, пестрый и блестящий. Ты видишь, как венец его искрится, Как, ослепляя, рдеет багряница? Так знай, внутри он – только прах смердящий. Перевод А. Косе Равное преступление почитается неравным, если не равны свершившие оное Коль Клиту суждена за преступленье Петля на шею, а Менандру – трон, Кто будет, о Юпитер, устрашен Пред молнией, что стынет в промедленье? Когда б ты дубом был от сотворенья, Не высшим судией, чей свят закон, Твой ствол кричал бы, кривдой возмущен, И, мраморный, ты б вопиял о мщенье. За малое злодейство – строгий суд, Но за великое – на колеснице Преступника в венце превознесут. Клит хижину украл, и он – в темнице; Менандр украл страну, но люди чтут Хищенье – подвигом его десницы. Перевод М. Квятковской Вникать в закон – занятие пустое, Им торговать привык ты с давних пор; В статьях – статьи дохода ищет взор Мил не Ясон тебе – руно златое. Божественное право и людское Толкуешь истине наперекор И купленный выводишь приговор Еще горячей от монет рукою. Тебя не тронут нищета и глад; За мзду содеешь с кодексами чудо: Из них не правду извлечешь, а клад. Коль ты таков, то выбрать бы не худо: Или умой ты руки, как Пилат, Иль удавись мошною, как Иуда. [4] Перевод А. Косе Рассуждение о том, что имеющий многие богатства беден Не накоплять, но щедрою рукою Дарить – вот, Казимир, к богатству путь; Пусть шелком Тира ты оденешь грудь — Нет места в ней душевному покою. Ты господин, но вижу пред собою Всю твоего существованья суть: Ты раб своих забот, не обессудь, В плену томимый собственной алчбою. Ты душу златом мудрости укрась, Не попусти ее стать гробом злата, Поскольку злато перед богом – грязь. Не верь богатству – слово неба свято, Вот правда: обделен на свете сем Бедняк во многом, а скупец – во всем. Перевод М. Квятковской Покой и довольство неимущего предпочтительней зыбкого великолепия сильных мира сего Пусть стол в заморских яствах у вельможи. Мне с кружкой кислого вина не хуже. Уж лучше пояс затянуть потуже, Чем маяться без сна на пышном ложе. Храни на мне мой плащ дырявый, боже, — Прикроет он от зноя и от стужи. Я не завишу от портных; к тому же И вору мало выгоды в рогоже. Мне трубочка моя подруги ближе; Чтоб влезть повыше, я не гнусь пониже, Не жертвую покоем ради блажи. Похмельная отрыжка лучше дрожи. Пускай деляга лезет вон из кожи, Мне – вакховы дары, ему – куртажи. Перевод А. Косе Картины из жизни кабальеро, предающихся праздности «Была вчера прелестна донья Ана!» «Я обожаю ледяную воду». «Форейторы пусть подождут у входа». «Немедля денег раздобудь, Кинтана!» «Граф, ваш слуга. Уже рассвет? Как странно!» «Рысак отменный, и видна порода». «Эй, кучер, стой!» (Дворцовые ворота.) «Где камердинер мой? Позвать болвана». «Король кивнул, и очень благосклонно». «Клянусь вам честью, что за шут! Умора!» «Одры кузена добредут не скоро». «Цыганочке вручите два дублона». «Ах, все шуты – мошенники и воры». Столичные сеньоры, Пустые болтуны и вертопрахи, Забыв о совести и божьем страхе, Ведут такого рода разговоры. |
