Вот этот «я», который «оставим на потом» должен перестать видеть «надо». И то, и другое должно взять своё не покушаясь друг на друга. Примерно такая схема практики медитации. Конечно, когда мы слышим это слово инославного происхождения, то нам несколько «режет слух». А потому думаем о том, что у православной аскезы с практикой Буддизма ничего общего нет. Но однозначно, везде работают одни и те же механизмы с единым центром в природе человека. Но вот в чем различие: аскеза – это подвиг усмирения своей природы, который без любви к ближнему и Богу невозможен. Только любовь дает дар видеть пути дальнейшего роста-движения к Творцу, ибо только для любви Бог открывает великие возможности творчества самого себя и мира. Только любовь и её радость даёт самообладание и силу оставаться самим собой даже на Голгофе. Да и пост, как средство духовного борения – это не диета. Также как реальный бой – это не учения. Исходя из сказанного, медитации же трудно дать подобное определение, ибо о ней мне мало или ничего неизвестно. К примеру, можно ли назвать подвиг деторождения медитацией? В Православии – это подвиг аскезы. Православная аскеза – это такая лошадь, тянущая за собой телегу, полную слабостей общества, ибо инок живет радостью их. А медитация – это, мне думается, лошадь без ничего. Но опыт возвышения на духовные высоты в Буддизме интересен, в любом случае. К примеру, как совершить переход от постной пищи к скоромной (мне ещё ни разу не удавалось без болезней пищеварительной системы).
Прежде чем начать выражать следующие мысли, следует оговорить важные условия. Дело в том, что в содержании всех моих книг нет обсуждений догматического богословия. Все суждения ограничены природными способностями мира свидетельствовать о Боге. Тут много хаоса и разного рода атеистических спекуляций, приведших к катастрофам в истории человечества и потому именно здесь следует навести порядок. То, что там за пределами природных возможностей мира – темы для полемики отцов Церкви. Догматика – это законы межличностных отношений с Богом, то есть для природы сие вне досягаемости. Но ведь именно природное понимание о Боге оказывается актуальным для человечества, ибо на данном понятийном языке говорит человечество. Об этом будем помнить всегда, а теперь продолжим.
Ниже по тексту мы скажем, чем дальше друг от друга отстоят контрасты, тем ярче переживаемый человеком оргазм, ибо больше природы оказывается включенной в процесс перестроения сообразности Божественного счастья, уподобляется Абсолюту радости и единственному Источнику счастья. Именно этот процесс в нас самих активирует влечение. Ведь то, что подобно счастью – это есть счастье. То, что мир предстает перед нами красотой – одна из бесконечных граней переживания экстаза. Это и есть активатор плена радостью, в коем быть личности естественно (только такой порядок вещей является нормой, ибо всё в бытии заточено только для бытия в счастье). Вопрос в том, чтобы путь к этому плену был максимально адаптированным к специфике внутреннего мироустройства данного социума. В обществе должен царить вожделенный покой, чтобы ради молитвы Ему, всё вокруг каждого молящегося ушло в небытие и не мешало бы единению личностей Бога и каждого члена общежития. Мир – это единство с Творцом и тишина (а может лучше сказать абсолютная темнота) во множестве её вариаций (в образе пустоты – в том же числе). После постижения высшей экзальтации счастья человек становится пленником его. С этого момента он знает о том, что ему нужно и как ему жить. Единственное, в реалиях всего социума путь к этой радости переживания Божьего присутствия у каждой личности свой и оный уникальный. Личность ищет счастье, то есть своё место в Боге через то, что он имеет в создавшейся ситуации. И он найдёт – такова природа мотивации рождения научно-технического прогресса. Единый для всего и вся Источник счастья, но способы бытия в Нём различные, также как и пути восхождения к одной и той же Вершине вершин (оная и есть Источник всех форм радости и счастья) различны и множественные. Это нам важно сказать для того, чтобы понимать образ жизни в радости насельников китайских монастырей. Особенно важны знания этого пути к Вершине в границах сбережения здоровья, чтобы счастьем подняться до самых высших высот аскетического подвига и безопасно оставаться на исходном. Это самая трудная и самая первая наука из всех, кои существуют на Земле. И оная самая продуктивная во всех смыслах этого понимания. На Руси оная была естественной основой на протяжении всей истории не только проживающих здесь народов, но и всей цивилизации. Оная и есть фундамент живучести.
Диалог
Как-то давно сижу с удочкой ранним утром на речке Нейве под мостом. Возле села Краснополье Нижнетагильского района казаки делали выборочную рубку леса. Майское утро 1993 года выдалось тихим и солнечным. Пели соловьи, раздавались трели от кого-то ещё. После долгой зимы природа вовсю источала свежее дыхание жизни. Из местной деревни вышло стадо коров и направилось в мою сторону, через мой мост на ближайшее пастбище. Сонная скотина уже медленно брела по той стороне берега, а тут слышу, где-то рядом некто ведёт беседу с детьми. Речь шла о рукопашном бое. Мужчина примерно сорока лет пытался преподать азы кулачного боя в стиле карате-до. И вот думаю, встречу его и побеседуем с ним на эту тему. И такая встреча состоялась. Узнаю, он уже много лет изучает восточные стили единоборств и вовсю их практикует. Хотя, сам он не погружается полностью в китайскую культуру боевых искусств, а во всех течениях мысли ищет самое лучшее и берёт во внимание только самое лучшее. (В то время сие было модой, молодёжь увлечённо смотрела фильмы, где в сценарии много сцен потасовок.)
Говорю ему, что у нас на Руси свой уникальный стиль рукопашного боя, в основе коего лежит Православие. Он мне ответил:
– У меня лежит на столе Евангелие. Черпаю из него себя многое, но для рукопашного боя Христианство не подходит. Ведь зачем владеть воинским мастерством, если предлагается подставить правую щеку после того, как ударили по левой. Сдаваться нельзя. Везде нужно справедливое возмездие.
– Почему ты, Николай, так думаешь? Речь идет о том, что надо умело совместить одно с другим. Рукопашный бой – это форма миротворчества, способ духовного сближения враждующих. Победа – это не убийство врага.
– Не могу согласиться.
– Пойдем к нам. Устроим спаринг. Перчаток нет, возьмем рабочие рукавицы.
– Пойдём
И вот сошлись мы с ним в поединке. Так-то уже был хорошо подготовленным, а потому эти поединки для меня были моей стихией. Надо сказать, что Николай казался хорошим высококлассным рукопашником с высоким уровнем подготовки. Растяжка, владение ногами и руками. Но ни разу до меня не достал. Шеркнул по носу моему пару раз и оставил потёротость. Но я тоже его не бил. Давал понять, что мог бы ударить, но не ударил. После двух раундов решили бой прекратить. Вижу, как он был разочарован. По нему было видно, что он расстроен, отчего мне стало стыдно, что так бестактно себя вел по отношению к человеку, который досиживает последние месяцы своего срока на 13 ИК в Нижнем Тагиле. Он уже столько видел в жизни. Объясняю ему:
– Бог везде. Он и тут, и тут, и даже под мышкой, но попробуй Его возьми. Так вот Православие – это нести надо образ Божий. Быть и тут, и тут, но взять невозможно. Зато, я тебе показал, что ты мой брат, что мог бы тебя ударить, но не сделал это. Я был один, а теперь нас двое. Я стал сильнее.
Он слушал молча. Тут я не выдержал и вынес ему свой складень из трёх икон.
– На, возьми. Вот тебе образец русского стиля рукопашного боя.
Через десять лет, приехали в строящийся царский монастырь на Ганиной Яме. Хожу и любуюсь красотами деревянного зодчества. И тут слышу: "Женя, Женя". Оборачиваюсь возле входа в Храм стоит Инок в черном с огромной шевелюрой на голове. Подхожу, но не могу вспомнить, где его видел. Расспросами о его жизни пытаюсь расталкивать с мертвого ступора свою память. Он заметил моё смущение и, вероятно, понял, что я его не узнал:
