Это же нервное, я ведь не могу быть беременной? Пожалуйста, только не это”, – шепчу себе, уткнувшись лицом в колени.
Нужно обязательно сделать тест.
Когда выхожу из ванной, наблюдаю довольную рожу захмелевшего мужа. Он сидит на краю кровати, рубашка уже полностью расстёгнута, а руки на коленях сцеплены в замок. Взгляд исподлобья.
– Это то, что я думаю? – приподнимает одну бровь Белов.
– Я не знаю, нужно будет проверить.
– Завтра же купи тесты!
– Лёша, я всё проверю, – раздражаюсь и снова становится дурно лишь от одной мысли, что я действительно могу быть беременна. – Не торопи события, – добавляю практически шёпотом.
Алексей бросает гневный взгляд, затем переводит его на мой живот, сжимает челюсти, но ничего не отвечает.
В этот вечер мы просто легли спать. На удивление я мгновенно провалилась в сон. Видимо, стресс, накопившийся за последние дни, выключил организм. Мне снова снилась счастливая семья. Моя семья. Мы бежим наперегонки через хвойный лес, лучи солнца яркими стрелами пробиваются через пушистые ветви и освещают тропинку. И вот, наконец, выбегаем к берегу! Я – абсолютно счастливая, оборачиваюсь на двух светловолосых детей,а за ними из леса выходит мой муж, их отец. Вот только это не Алексей, это… Глеб!
Вскакиваю с постели. Белова, к счастью, рядом нет. Значит, уже уехал. Перевожу взгляд на часы, стоящие на тумбе: время 8:27 утра. Делаю глубокий вдох и на выдохе плюхаюсь обратно в постель, запрокинув руки за голову. Состояние абсолютной разбитости, плюсом остался неприятный осадок после сна. Глеб, серьёзно? Уж лучше бы и дальше лицо моего фантазийного мужчины было нечётким. Не то, чтобы наш водитель был уродлив или что-то в этом роде. Нет, он очень даже красив, если так можно выразиться про мужчин. Высокий, крепкий. Угольно-черные волосы, короткая стрижка, которая с первого взгляда выглядит небрежно, но я вижу, что на самом деле над ней поработал хороший барбер. Нос с совсем небольшой горбинкой, возможно от перелома. Широкие брови и абсолютно тёмные глаза, порой они кажутся не карими, а именно чёрными. Над верхней губой, сбоку, едва заметный шрам. Волевой подбородок. Да и своей фигурой он может гордиться, скорее всего, регулярно торчит в тренажёрке. И всё же… Глеб, мой охранник и водитель? Ну уж нет, он точно не предел моих мечтаний! И я ещё помню, из-за кого чуть не попрощалась с институтом. Пришлось практически на коленях убеждать Алексея в том, что я действительно просто забыла тетрадь, а то, что одногруппник положил свою руку мне на плечо, всего лишь случайность. Никакого романтического подтекста там не было. И конечно же, что кроме своего “любимого” мужа, я не вижу никого и ничего вокруг. К счастью, Алексей на следующий день остыл, и больше мы не возвращались к этой теме. Учиться остался последний год, не представляю, как бы я бросила учёбу на финишной прямой. В общем, Глебчик знатно подгадил, и теперь он в чёрном списке.
Прикрываю глаза и снова проваливаюсь в “объятия Морфея”. На этот раз, сон напоминает обрывки недавних событий. Мне снится Белов, спальня и наш недавний скандал. Я впервые заговорила о разводе, но муж пришёл в ярость. Кричал так, что, казалось, лопнут стеклопакеты на окнах. В какой-то момент я попыталась выбежать из комнаты, но он схватил меня за запястья и с силой впечатал в кровать, а дальше… Он назвал это “примирительным сексом”, я бы сказала иначе.
Просыпаюсь в холодном поту и ознобе. Неужели теперь я буду и во снах переживать тот ужас? Наконец-то встаю и плетусь в ванную. Принимаю горячий душ и с силой растираю себя мочалкой, будто хочу содрать кожу. Тело буквально горит, но, мне кажется, я всё равно грязная. После “садистского” душа всё тело жжёт и покалывает, но, кажется, мне всё-таки стало легче.
Спускаюсь на первый этаж, где меня встречает наша милая домработница-тётя Ира.
– С добрым утром, Яночка! – как всегда, широко улыбается Ирина – Каша, бутерброд с маслом, сыром и кофе?
– Здравствуйте! – улыбаюсь, и на душе становится теплее. – Да, всё как обычно. Каша моя любимая, пшённая?
– Обижаешь, Яночка.
– Посидите со мной, пока я завтракаю? – вытягиваю губки “уточкой” и строю жалобные глазки.
– Конечно, моя девочка, как я могу отказать тебе!
От этих нежных, ласковых слов, внезапно во мне что-то щёлкает и срывается стоп-кран. Глаза мгновенно наполняются слезами. Падаю на колени и начинаю рыдать во весь голос. Тётя Ира вскидывает руки, подбегает и плюхается рядом со мной на пол, крепко обнимает одной рукой, а второй легонько похлопывает по спине.
– Тише-тише, маленькая, ш-ш-ш-ш… – полушепотом успокаивает меня эта милая женщина.
Не знаю, сколько мы так сидим, кажется, целую вечность. Больше не плачу. В душе все высохло, как в пустыне. Из меня выходят только пустые всхлипы и икота, а лицо стянуло от высохших слёз. За этой сценой нас и застаёт водитель.
– С добрым утром, Яна Викторовна, – его каменное лицо ничего не выражает. – Алексей Романович распорядился отвезти вас на учёбу и затем в аптеку.
Поднимаю непонимающий взгляд на Глеба.
– В аптеку зачем?
И тут вспоминаю, что нужно сделать тест на беременность. Моментально тушуюсь и краснею. Глеб открывает рот, чтобы ответить, но я быстро его перебиваю:
– Через двадцать минут буду готова. Можешь идти.
Водитель выходит во двор. Я заверяю тётю Иру, что всё в порядке, бегу умываться, привожу себя в достойный вид при помощи косметики и сажусь за стол завтракать.
В машине то и дело поглядываю на водителя. После ночного сна рядом с Глебом ощущаю себя ещё более неловко. Идиотизм какой-то, он точно не “герой моего романа”. А кто герой? Я целиком и полностью зависима от супруга по некоторым причинам, так разве у меня есть право мечтать о другом мужчине? О ком я вообще могла бы мечтать? Ни одного образа. Опять кошусь на водителя, и настроение моментально портится, а самое глупое: мне хочется как-то сорваться на него. Мотаю головой в попытках отмахнуться от навязчивых мыслей, затем поднимаю глаза на зеркало заднего вида и, совсем как вчера, сталкиваюсь с изучающим взглядом Глеба.
– Что? – поднимаю одну бровь вверх.
– Мы приехали.
Поворачиваю голову и вижу, что мы действительно стоим около моего института. Опять злюсь. Но на кого? На Глеба или на себя? Не дожидаясь, когда он откроет дверь, открываю ее самостоятельно и выскакиваю из машины под его неодобрительным взглядом.
– Лицемер, – неожиданно для себя произношу, не глядя на Глебчика, пытаюсь обойти его, но в этот момент, моя нога предательски подворачивается, и я заваливаюсь набок. Он ловит меня в последний момент, на долю секунды я вижу, как хмурятся его брови, а затем лицо снова приобретает каменный вид. Вот же Робот!
– Яна Викторовна, будьте осторожнее.
– А Алексею Романовичу ты доложишь о том, как лапал меня сейчас? – говорю с вызовом, а сама в шоке от такой смелости.
– Нужно было вас не ловить?
– Притворщик, – сквозь зубы цежу. – И стукач! – смотрю, как выражение лица Глеба наконец-то меняется от спокойного до состояния недоумения, и получаю от этого настоящее удовлетворение.
Стряхиваю с себя невидимые пылинки и гордой походкой иду в сторону входа в университет. Но внутри, я напоминаю, скорее желе: всё трясётся от эмоционального всплеска. Берусь за ручку двери и в последний момент оборачиваюсь в сторону белого Мерседеса. Глеб стоит на том же месте и смотрит на меня. Отворачиваюсь, взмахнув волосами, и скрываюсь за дверью.
День в стенах универа проходит, как обычно, но я ловлю себя на мысли, что то и дело думаю о проклятом водиле. И даже не сразу обращаю внимание на педагога, который уже трижды обращался ко мне, до тех самых пор, пока соседка по парте – Наташка, не толкнула меня локтем вбок.
– Белова, очнись ты, – шипит Натаха. – Комаров уже три раза задал тебе вопрос!
Только после этого я включаюсь в учёбу: отвечаю на вопросы, дискутирую, высказываю своё мнение.
После учебных пар направляюсь к парковке, интересно он всё время ждёт меня, как верный пёс, или уезжает куда-то? Никогда ранее не задавалась этим вопросом, а хотя какое мне дело. Я слишком часто стала думать об этом парне, и мне это определённо не нравится. Глеб, завидев меня, выходит из автомобиля и открывает заднюю дверь.
